Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории - Анатолий Вассерман

Но политическое учение, исповедуемое в те годы Мицголом, не только противники признают тоталитарным. Сами его сторонники не слишком возражают против такой классфикации. А вот ОлегПанфиловДва объявляет себя либералом и даже ультралибералом. Он и свою защиту нападения Саакашвили на Цхинвал объясняет тем, что, мол, Южную Осетию поддерживает Россия — а следовательно, Южная Осетия, как и Россия, есть сущность тоталитарная и потому подлежащая искоренению.

До сих пор было принято считать, что защита свободы от тоталитаризма подразумевает и убеждение в справедливости этой защиты. Следовательно, всякий, кто возражает против убеждения и переубеждения, тем самым возражает против свободы и становится на сторону тоталитаризма.

Выходит, и сам ОлегПанфиловДва, и поддержавшие его позицию посетители его ЖЖ, прикрываясь лозунгами защиты свободы, на самом деле защищают поведение куда более тоталитарное, нежели наблюдаемое ныне у их политических противников. В частности, российская власть, которую этот экстремальный журналист нещадно бранит за тоталитаризм, не проявляет и сотой доли той активности в запрете неугодных мнений, какую проявляет он сам.

ОлегПанфиловДва — далеко не единственный либерал, демонстрирующий всему миру сугубо тоталитарное поведение. Загляните в любой из нынешних интернет-ресурсов, настаивающих на своём либерализме, и несомненно обнаружите там сугубо тоталитарную борьбу с неугодными идеями. На форумах таких известных сайтов, как «Грани» или «Ежедневный журнал», систематически удаляются многие тысячи недостаточно либеральных комментариев.

Сайт ИноСМИ, переводящий зарубежные публикации о России, в марте 2009-го возглавила некая Марина Пустильник — выпускница небольшого американского колледжа, где изучала Россию. И первым делом закрыла интереснейший форум на сайте — просто потому, что завсегдатаи форума удивились такому назначению.

Да и лично меня после ОлегПанфиловДва забанили ещё в двух ЖЖ — у бывшего замминистра Владимира Милова и у сторонников теории Резуна о подготовке советского нападения на гитлеровскую Германию. Оба эти места официально считаются заповедниками крайнего либерализма.

Похоже, крайности действительно сходятся. И всякий пытающийся слишком рьяно защищать свободу заканчивает тем, что защищает свободу только для себя самого, в то же время самым беззастенчивым образом запрещая свободу всем остальным. Замечательный поэт Леонид Семаков сказал:

Где изуверство, где святая вера —Решает мера. Всё решает мера.

Обойдёмся без юбочки

Успехи страны — не повод к огорчению

Несколько слов о красоте телесной и духовной.

Не так давно прогрессивную либеральную российскую общественность постигло очередное тяжкое несчастье — Россия выиграла право провести в 2018 году чемпионат мира по футболу. Сетевые форумы и многие средства массовой информации заполнило праведное негодование по поводу предстоящей растраты многих миллиардов казённых рублей и позора страны, где эти деньги будут разворованы, а приезжих ждут потёмкинские деревни.

Правда, понятие «потёмкинские деревни» пустил в оборот кто-то из дипломатических представителей в России государств, традиционно враждовавших с нашей страной. Сам же граф Григорий Александрович Потёмкин, организуя освоение новых губерний (в честь одной из них он получил титул светлейшего князя Таврического), работал хотя и быстро, но на совесть, и заложенные им бесчисленные населённые пункты успешно развиваются по сей день.

Но всё же подозревать в растрате и халатности можно даже без повода. Поэтому я вспомнил другое событие, никоим образом не влекущее для нас ни малейших затрат, но вызвавшее столь же праведное негодование.

В 2008 году на очередном конкурсе Мисс мира — в Йоханнесбурге — победила представительница России Ксения Владимировна Сухинова. Лично у меня от чтения многочисленных комментариев этого события в Интернете сложилось впечатление: чем прогрессивнее и либеральнее выглядит человек в собственных глазах, тем резче и грустнее он об этом событии отозвался.

Конечно, были там и огорчения без откровенной политической окраски. Очень многие просто возмущались: «Ну что судьи в ней нашли? Ни кожи ни рожи, и вообще эти кукольные блондинки всем осточертели».

Понятно, о вкусах не спорят. Хотя лично мне мисс Россия, ставшая мисс Мира, показалась очень симпатичной. Но ясно, что мой вкус далеко не эталон. И ясно, что вообще нет на свете такой женщины, чтобы нравилась всем и сразу.

Помнится, когда я ещё был в институте, Москву посетила с дружественным визитом Джоконда. На выставке этой картины успели побывать очень многие, и далеко не все отозвались о ней восторженно. Помнится, когда в присутствии Фаины Георгиевны Раневской кто-то сказал, что его Мона Лиза не впечатлила, она ответила: «Она уже пятьсот лет выставляется и давно научилась сама выбирать, кого впечатлять, а кого нет».

Если бы отзывы сводились только к тому, что Сухинова кому-то не понравилась чисто внешне, я не обратил бы на них особого внимания. Беда именно в том, что очень многие восприняли эту победу как лишний повод огорчиться по поводу успехов России вообще. И огорчаются, как правило, не потому, что им так уж не нравится страна, а потому, что привыкли воспринимать любую победу России как успех государства и более конкретно — властного аппарата.

Насколько я могу судить, сам этот аппарат в целом мыслит более здраво. Ни президент, ни премьер, ни, например, главы палат парламента и администрации президента со всеми их многочисленными заместителями на моей памяти ни разу не пытались приписать лично себе победу, скажем, российской сборной на чемпионате мира по хоккею или успех Димы Билана на Евровидении. Ведь любой руководитель имеет долгий и печальный опыт разнообразных разочарований и довольно здраво представляет себе, что действительно может считаться его личной заслугой, а что происходит без его участия. Тогда как люди, далёкие от непосредственного управления, склонны приписывать этому управлению куда большее могущество, чем то, которым оно обладает в реальности.

Ну а дальше цепочка рассуждений очевидна: «Россия победила, правительство получит дополнительный повод хвастаться этой победой — стало быть, нам, противникам этого правительства, надо ставить эту победу под сомнение, чтобы не давать правительству лишней точки опоры». От этой цепочки рассуждений уже не далеко и до другой цепочки: «Правительство у нас плохое, значит, всё у нас вообще плохо, ничего хвалить нельзя, надо только ругать». Следующая цепочка очевидна: «Надо всё ругать, а если случайно у нас что-нибудь случится хорошее, значит, надо от этого хорошего поскорее избавляться».

Я с такой уверенностью называю все эти цепочки рассуждений потому, что в эпоху перестройки и первые постсоветские годы сам в немалой степени страдал ими. Я и тогда был либералом, и сейчас, на мой собственный взгляд, остаюсь либералом: очень высоко ценю свободу, очень рад всем её проявлениям, полагаю, что свобода сама по себе весьма полезна всем, кто в состоянии эффективно ею воспользоваться. Просто я не верю, что наше правительство занимается только тем, что подавляет свободу, не считаю, что свобода не достижима при нынешнем правительстве и требует его свержения, и не думаю, что свобода полезна сама по себе, в отрыве от умения ею пользоваться.

Поэтому я и вытащил лишний раз на свет рассуждения тех, кто считает свободу лекарством от всех бед и не видит в России ничего, кроме подавления свободы. И заранее предостерегаю вас, чтобы вы видели: подобные рассуждения далеко не исчерпывают всю возможную истину. Я, конечно, тоже не исчерпываю всей возможной истины, но по крайней мере, постараюсь, чтобы и впредь, заглядывая ко мне, вы не впадали в очень уж далёкое заблуждение.

Таков краткий очерк обширной картины. Ещё увидимся.

Нурали Латыпов

Исторические монологи

Возлюби врага своего

Здесь речь пойдёт о бережном отношении к врагу. Этому учит история как древнейших, так и новейших времён.

Где-то полторы тысячи лет назад после двухмесячной персидской осады пала византийская пограничная крепость Амида в верховьях Тигра, прозванная Чёрной за стены, сложенные из тёмного базальта. Толщиной около трёх метров и высотой двенадцать, укреплённые восемью десятками башен, длиннее всех прочих фортификационных сооружений мира, кроме разве что Великой Китайской стены. Взять эти стены штурмом не удавалось никак и никому.

Город пал лишь после того, как осаждающие нашли плохо засыпанный подземный ход, а монахи, охранявшие внутренний его конец, заснули с перепою. Так — неудачно для византийцев — началась первая в шестом веке война. Но далеко не последняя.