Попаданец в тело матери роя пожирателей вселенной. Том l (СИ) - Никита Кита

случился так быстро, что не оставалось сомнений, это и есть изначальный план гуманоидов.

Насекомые отдалялись от муравейника и растягивались по равнине, а из нор, тем временем, выползали новые невидимые прежде бронероги и кузнечики. Всё-таки гарнизон колонии насчитывал приличные войска и по мере того, как королева выпускала их на поверхность, количественный перевес на стороне реконструкторов уменьшался.

Скорость баранов позволила всадникам двигаться быстрее, чем бронероги, глинотелы и гусеницы. С осами и кузнечиками была другая история. Разведчицы безжалостно жалили и грызли противника, а то, что они осели на телах воинов, защищало их дракона. Стрельцы в четыре прыжка догоняли задние ряды кавалеристов, что позволило применить иное оружие, нежели выстреливающий биоболт.

Вот один прыгун заскочил на спину козерогу и обнял гуманоида в седле шипастыми передними конечностями. Зубастая пасть принялась вгрызаться в шлем сзади. Боец в стёганке задёргалася, пытаясь скинуть с себя жучий балласт — безуспешно — тканевый доспех помогал шипам крепко зацепиться за подвижный силуэт, а баранья попона служила хорошей основой, для удержания равновесия на когтистых лапах. Из-за сопротивления прыгучей твари, всадник серьезно отстал от соратников и лишился их поддержки. А жук, наоборот, вытянул из построения поближе к собратьям лёгкую цель.

Напрыгивающие кузнечики один за другим приклеились к попоне и стёганной кирасе, облепливая реконструктора со всех сторон. В конечном итоге баран подкосился и пару разу кувыркнулся, переламывая и расплющивая своей тяжеленной тушей тела гуманоида и насекомых. Единственный кто выжил после такого кульбита был сам козерог, но его быстро добили подоспевшие бронероги.

Некоторые кавалеристы отставали и выбивались из строя, без видимых на то причин. Ни зацепившихся кузнечиков, ни пристающих ос, на них не было. Парень связал это с тем, что в глотках парнокопытных обосновались глинотелы, ещё с момента их десантирования возле насыпи. Какое-то время бараны справлялись с нехваткой воздуха, но потом сдали позиции и похоронили хозяев, вместе с собой, под лавиной скачущих жучьих танков.

Отрыв всадников от бронерогов и бронерогов от глинотелов нарастал. А между тем, отступающие кваларисты преодолели уже половину расстояния от муравейника до полумесяца пехоты. Огромные площади равнины заполнились телами насекомых. Драконий всадник воспользовался этим обстоятельством и направил своего питомца в прямую атаку. Птица-назгула пошла на снижение и растопырила когтистые лапы. Проносясь над толпой жуков она сминала хитиновые экзоскелеты словно картон. Чёрные рогатые шайбы отскакивали от когтей и отлетали на несколько метров, теряли конечности или получали глубокие порезы на броне.

Войдя в зону поражения дальнобойного оружия обе группы кавалеристов развернулись и побежали каждая в свою сторону, одна на запад, другая на восток. Спустя какие-то мгновения орда жуков оказалась перед лицом пешей фаланги ощетинившейся сотнями копий и защищенной с флангов ящерицами и бараньими всадниками. Простенький манёвр выманил рой на открытую местность и завёл в полуокружение.

Прозвучали выкрики командиров, инженеры поднесли факелы к снарядам заряженным в катапульты и подожгли их, лучники натянули тетивы и взвели луки вверх, управляющие баллистами прильнули к спусковым механизмам. Растерявшиеся насекомые частично продолжили преследование козерогов, частично помчали по инерции вперёд, на неподвижного врага. Командующий, который должен был дать важнейшее указание “пли”, стоял в первых рядах пехотинцев, и бесстрашно лицезрел надвигающийся вал жучьего мяса. Используя свой боевоей опыт, он определил наилучший момент для спуска всех орудий. Стоило ему выкрикнуть слово, и ему завторили остальные командиры. Воздух над армией реконструкторов вспыхнул стрелами, пылающими валунами и дротиками.

Весь этот шквал пролетел по навесной траектории над головами у бойцов фаланги и обрушился на защитников роя. От прямого попадания огненного камня кузнечиков разрывало на части, а бронерогов впечатывало в землю. На гладких чёрных спинах образовывались потрескавшиеся вмятины. Дротики пронзали стрельцов насквозь, а в рогатых громил входили на длину до пятнадцати сантиметров. Рой терял воинов десятками, но испугаться и ослушаться приказа королевы он не мог. Поэтому живая лавина двигалась дальше, сметала трупы товарищей и перемалывала их в хитиновый фарш.

Первыми драконовцев достигли кузнечики и осы. Они перепрыгивали и перелетали через копья, и падали гуманоидам на головы. Те выставляли над собой щиты и блокировали атаки колючих лап и клешней. Несколько десятков прыгунов и разведчиц перемахнули через полумесяц и ворвались в ряды лучников и инженеров, наводя среди них беспорядки и панику. Реконструкторы выхватывали мечи и кинжалы, и вступали в ближний бой.

Кавалерия достаточно оторвалась от преследующих её насекомых и выбила себе время на торможение, разворот в обратную сторону и новый разгон. К бараньим всадникам присоединились хозяева гигантских рептилий. Вместе они разбежались и на полной скорости врезались в толпы жуков с двух флангов. Приблизительно в тот же момент бронероги напоролись на выставленные пехотой копья. Наступил пик противостояния и построения воинствующих группировок сомкнулись в безжалостной резне.

Лучники, баллисты и катапульты не прекращали палить по полчищам отставших глинотелов и гусениц. В двух десятках метров от них, оппонирующие войска смешались в кровавую мясорубку. Копья затрещали под напором массивных туш и начали лопаться, будто соломинки. Истерзанные, исколотые и избитые бронероги пошли на пролом. Рога и шипастые клешни упирались в щиты реконструкторов, прорезали их и входили в плоть. Передний ряд драконовцев почти весь погиб в безобразной толкучке. Теперь тела павших товарищей служили воинам преградой от бронированных жуков. Под ногами просачивались кузнечики и пытались повредить голени гуманоидов любыми способами. Лишаясь копий, пехотинцы вынимали топоры и мечи, и разили громил во все доступные уязвимые места. Удары заточенных лезвий летели по глазницами и в зазоры между лапами, рубили по рогам ментальной связи и лезли в открытые раны.

По флангам, бараны и бронироги столкнулись лбами в суицидальной атаке. Первые шеренги разбились друг об друга, переплетаясь в безумном хаотичном месиве. Вторые шеренги перепрыгнули через первые и смешались между собой расширяя творящийся хаос. Третьи врезались в этот бедлам сбоку и принялись давить и резать врагов.

Ящерицы взяли на себя широкую часть фронта. Как только чешуйчатые твари оказались в гуще насекомых, всадникам оставалось лишь молиться о том, чтобы ремни сбруи выдержали. От обилия пищи и у рептилий сорвало тормоза и они превратились в бешенные машины убийств. Непрекращающиеся выстрелы языков, выхватывали из толпы единичные цели. Зеленоватые туловища извивались, расталкивая потоки жучьих масс. Каждый взмах хвоста отправлял в полёт несколько стрельцов. Под нажимом огромных лап, экзоскилеты лопались, а внутренности и гемолимфа фонтанировали наружу.

Но с бронерогами всё было не так просто. Чтобы оторвать им лапу или прокусить толстый слой хитина, ящерицам приходилось применять пасть, а от ударов конечностями, громилы быстро отходили. Парочка рептилий попала в