История Древнего мира, том 1. Ранняя Древность. (Сборник) - И. Дьяконов

Все сделки Техиб-Тиллы оформлены через принятие его в качестве «сына» в семью прежнего хозяина парцеллы, выделенной из семейного общинного фонда (айтту). Актов принятия его в качестве «брата» нет, хотя практике общинного суда Аррапхэ известны оба типа сделок на недвижимость. Смысл, видимо, в том, что эти два уровня различались не только правами, но и обязанностями. Так, приобретая в дом коня и рабов на общую сумму 100 сиклей серебра, брат Техиб-Тиллы делит эту сумму расходов следующим образом: половину, 50 сиклей, вносит сам, другую половину вносят совместно два сына Техиб-Тиллы, каждый по 25 сиклей. Тем самым на каждом уровне сверстники равны, но между старшим уровнем и младшим равенства нет. Почти во всех случаях, кроме единичных, где передается не парцелла, а все владение прежней семьи, Техиб-Тилла освобождался от несения службы, если она была закреплена за передаваемым участком. Вероятно, обоснованием этого было его положение «сына», которое предполагает лишь ограниченное участие в делах дома, а то и вовсе никакого.

Цену земли во всех актах ее передачи называют «подарком». Дело в том, что по нормам обычного права подарок поступал в личное распоряжение передающего имущество. При попытке начертить график «цен» получилась некая беспорядочная россыпь точек. Единственный момент, где прощупывалась рыночная конъюнктура, — это последовательное снижение сравнительной ценности «подарка» за дом, за сад и за поле.

В системе связей сверстников в общинно-родовых структурах решающее значение имеет обязанность взаимопомощи. Суть отношений взаимопомощи состоит в том, что они добровольно-принудительны и в них вовсе не предполагается адекватных возмещении, а лишь готовность поддержать другую сторону в любой форме, когда и где это потребуется. Приняв за норму отношении не рыночные расчеты, якобы исходные, а совершенно иную систему — взаимной помощи, мы найдем наконец объяснение сделкам, где вовсе нет ответного «подарка»: в полосу длительной засухи, охватившей в это время всю Переднюю Азию, получить наиболее часто встречающееся возмещение за отданное поле, равное полутора урожаям, — это много, отнять же у младшего поколения, еще не вступившего в силу, бесполезный в данный момент участок земли — это для старшего действующего поколения выход с наименьшими потерями.

Общинный суд, выше которого стояло только народное собрание каждого города Аррапхэ, не зависел от царя и был представлен старейшинами, в том числе бывшими колесничими. Категоричность и беспощадность характерны для этого суда. Это была реальная власть общинно-родовых структур вне дворцового сектора страны.

Став хальцухлу, начальником военного округа, Техиб-Тилла уже без старейшин заверил в один прием полсотни передаточных актов на недвижимость, причем, вопреки всей практике клинописных юридических документов, они имели только три печати: самого Техиб-Тиллы, царского брата и главы пастушеского клана. Стяжание общинных земель Техиб-Тиллой совпало по времени с разгулом произвола градоначальников. Одного из них судили в дворцовой канцелярии Нузи: сохранилась серия записей очных ставок с пострадавшими. Жалобы же на сыновей Техиб-Тиллы разбирала не дворцовая коллегия судей, а общинный суд. Кое-где общинникам удалось их немного потеснить. Знаменателен сам факт приема этих дел к рассмотрению. Эта волна судебных процессов поднялась тогда, когда бывшее младшее поколение, обездоленное сделками Техиб-Тиллы, стало опорным для страны. На это же время падает и первый царский указ о ликвидации долгов — несомненно, акт разрядки создавшегося напряжения.

Могущественный клан Техиб-Тиллы не был единодушен; младший из его сыновей, Агибташенни (В упомянутом ранее акте раскладки семейных расходов дома Технб-Тилльт этот сын не упомянут вовсе. Видимо, он входил в самую младшую возрастную группу.), разделил судьбы своих сверстников: два старших теснили его, а сын среднего, Тарми-Тилла, и вовсе разорил его потомков. Тарми-Тилла, старший внук Техиб-Тиллы, стал тоже начальником военного округа. В доме, где обитал некогда Техиб-Тилла, этот его внук отделился от родичей двойной стеной. Отделил он и свои земли: только он один нанимает людей на уборку урожая (за мизерную плату зерном, рацион одного-двух дней, он требует выставления двух десятков людей под угрозой значительного штрафа). Видимо, все вместе было причиной того, что весь его военный округ вышел из повиновения: но приказу царя следовало расчистить канал, но никто не вышел на работу. Царь в наказание отнял у Тарми-Тиллы вола. Тот, однако, пожаловался в общинный суд на инспектора по распределению воды и на глашатая, которые по обеспечили сбор людей. Приглашенные в суд инспектор и глашатай но сумели оправдаться, и старейшины передали их Тарми-Тилле до тех пор, пока они не возместят ему отобранного царем вола.

Один из правнуков Техиб-Тиллы, потомок старшего сына, был сначала градоначальником Нузи, а затем и шакин-мати — первым после царя должностным лицом, вероятно главой общинного самоуправления (То же что сакину в Угарите, см. лекцию 11.). Это случилось в период жестокого обострения международного положения Аррапхэ, когда наступлением ассирийцев преграждались пути, соединявшие Аррапхэ с союзным государством Митанни — гегемоном тех лет. За переправой у Турши, а возможно, и за Тигром (если Карана текстов Аррапхэ тождественна городищу Телль ар-Римах) были расположены владения клана Техиб-Тиллы, утраченные в хода этого наступления.

Однако крыло гарнизонной крепости Нузи рядом с домом, Тарми-Тиллы занял новый хальцухлу, Кель-Тешшуб, не связанный с кланом Техиб-Тиллы. Кель-Тешшуб получил в свое распоряжение крепость Киссук, расположенную у переправы на границе с касситами. Десять окрестных селений принесли ему присягу, отказавшись признать сына их прежнего начальника, поставленного над ними царем. Царь велел шакин-мати опросить все эти селения и передать власть над ними тому, кого примет народное собрание. С утратой северной дороги и переправы в районе Турши касситская, южная переправа стала особенно важна. Видимо, через нее митаннийский царевич Шаттиваса вывел двести колесниц в поисках поддержки касситского царя в борьбе за престол. «Новое» царское освобождение граждан Аррапхэ от долгов упоминается в одном из документов: Кель-Тешшуба, отмечая повторное нагнетание напряженности в стране.

Второй крупный семейный архив Аррапхэ младше рассмотренного на два поколения. Этот архив принадлежал клану царевичей, связанному с Митанпи династийным браком: митаннийская принцесса Амминайя была отдана Итхи-Тешшубу, наследнику престола Аррапхэ. Их сын, Хишми-Тешшуб, поселился сначала во дворце Нузи, где ему и всей его свите были отведены комнаты и даны завесы для дверных проемов. Потомки царевича перебрались в дом вне стен города. Жанры документации найденного здесь архива царевичей совершенно иные, нежели архива Техиб-Тиллы. Если там представлены почти исключительно судебные акты, то здесь абсолютно преобладают учетные документы. Царевич Шильви-Тешшуб, наиболее деятельный член этого клана, сверстник внуков Техиб-Тиллы, тоже раздавал зерно, однако он предпочитал беспроцентно кредитовать крупные общины, а мелкие ссуды отдавать под залог недвижимости, чего никогда не делал Техиб-Тилла, предпочитавший брать заложников для отработки процента. В результате царевичу в начале его деятельности пришлось самому взять в долг зерно для пропитания людей своего дома. Ничего подобного с Техиб-Тиллой не случалось ни разу. Времена изменились: царевич теперь уже изымал недвижимость неоплатных должников через дворцовую канцелярию — Техиб-Тилла прежде делал это через общинный суд, публично и гласно. Не исключено, что такое изменение в оформлении сделки было продиктовано практикой судебных процессов при сыновьях Техиб-Тиллы. Резерв морального кредита должен был иметь важное значение для правящего клана. Залоговые сделки формально обратимы, в отличие от передач недвижимости через усыновление кредитора, практиковавшихся Техиб-Тиллои.

Большесемейные общины были опорой государства Аррапхэ не только в управлении страной, но и в ее производстве: престижными башнями — оборонным жильем большой семьи — владели община ткачей, община керамистов, община торговцев. Царевич был патроном керамистов, поэтому об этой профессиональной общине известно больше, чем о других. Один из списков людей общины керамистов перечисляет 46 мужчин; следовательно, по минимальному подсчету их семей в общине было от полутораста до двухсот человек. Примерно такое же число людей было в 17 семьях общины Шельвихэ, отошедшей царевичу за долги ее прежнего хозяина. Персонал дворца Нузи, одного из крупнейших в стране, насчитывал немногим больше людей. С десяток дворцовых хозяйств, разбросанных по культовым центрам, расположенным внутри страны, обеспечивали праздничные наезды царского эскорта, прием посольств и поддержание сирот и вдов бедных семей. В полосу продовольственного кризиса, возникшего из-за военных действий, весь персонал дворца Нузи получал блокадный паек (норму, обычную для женщин, получали все мужчины) и царь распределил всех сирых и убогих, кормившихся на дворцовой кухне, по состоятельным домам (запретив хозяевам этих домов делать сборы для пропитания этих людей— это прерогатива дворца!).