Нерушимый 8 - Денис Ратманов

не дали бы. Но потом — точно. — Он вздохнул, колыхнув щеками.

— Именно поэтому я и не стал настаивать, пусть и очень было нужно. Речь шла о жизнях близких… и идет.

Кардинал прищурился, посмотрел взглядом-рентгеном. Ощущение было, словно он мысленно меня взвешивает.

— Ты же понимаешь, что я — не великий спонсор. За то, что было в СИЗО, я расплатился. За сохранение своего инкогнито тоже — принял тебя, хотя зарекся полгода не брать работу, а сейчас, считай, согласился взять в разработку тех, кто тебе интересен. Но это будет не бесплатно.

— Сколько? — спросил я, мысленно радуясь, что не спустил все деньги на машину-понторезку.

Кардинал задумался, потирая щетинистый подбородок, плеснул себе еще виски, опрокинул рюмку в рот.

— Сто пятьдесят тысяч за человека.

Видимо, мои глаза стали такими круглыми, что он засмеялся, и его необъятные телеса затряслись, как желе.

— Саня, это полцены, чтобы мне не уйти в минус. Ко мне обращаются серьезные… очень серьезные люди, и сложность работы поменьше, но я беру с них от двухсот тысяч. Такая работа стоит от трехсот, слишком серьезные силы действуют. Я запомнил людей, которых ты пытался мне подсунуть в прошлый раз. Они все одаренные, ведь так?

— Я не могу этого сказать.

— Ой, не говори, я сам все узнал. Кто-то мочит одаренных, и хрен знает, какая тебе с этого выгода. — Он усмехнулся. — А ведь я могу узнать. Не боишься?

Больше всего на свете ох хотел меня подразнить. И всего-то? Интересно, узнал ли, что я тоже одаренный?

— И что же вы узнали? — спросил я бодро, делая вид, что ничего не скрываю, и, похолодев, сосредоточился на его желаниях.

Он хотел веселиться — и все.

— Вам неинтересно? — снова закинул удочку я.

— Мне плевать на клиентов и их мотивы, — отмахнулся он, и это была правда.

Это как профессиональному футболисту играть для удовольствия в дворовой команде. Или как художнику, который живет с картин, писать то, что гарантированно не продастся.

Я попытался вспомнить, сколько было на счету — чуть больше четырехсот тысяч, а если быть точнее, спасибо, память, 435380 рублей. Жаба принялась кататься в истерике и сучить лапками. Триста штук! Почти все отдать — и ради чего? Ради людей, которых я никогда не видел! Меня-то эта охота не касается, отстреливают псиоников, а я больше на сенсорика тяну.

Но рано или поздно правда откроется, и тогда может уже могу остаться я один, как тот Горец, и снайпер возьмет меня под прицел.

— Нужно взять в разработку двоих убитых… Вспомнилась Семерка. Убитого и живого. Троих не потяну.

— А я на третьего скидку сделаю, — прищурился Кардинал. — Третий за сотку пойдет, если он местный. Сам понимаешь, в других областях у меня меньше хороших знакомых, готовых работать за небольшие деньги.

— Ха — небольшие, — выдохнул я.

— Чем больше народа в разработке, тем проще вычислить закономерность, — подталкивал меня Кардинал. — Ты парень неглупый, должен понимать.

— Понимаю, — кивнул я.

— Мне нужны имена. Желательны данные ближайших родственников и то, что твои козлорогие друзья нарыли по контактам, это ускорит процесс. Если нет — сами поищем, но это будет дольше.

— Будет. Уже заказал выписку у своего человека.

Кардинал потер руки.

— Отлично! Когда ждать?

— В течение недели, наверное. По деньгам как?

— Когда будут данные, пятьдесят процентов аванса, потом остальное. Сам понимаешь: тому дай, этому дай. — Кардинал усмехнулся. — И вообще, вижу, ты далеко пойдешь! Двадцать лет, а уже свои люди где надо.

— А ничего, что я эти людям жизнь спас? — парировал я.

— Да хоть как. Спроси любого соплю твоего возраста, так он ничего и не знает, кроме того, где снять девок или пожрать дешево. Ты прям как из нашего времени чувак.

Знал бы ты правду, паук! Воцарилось молчание. Кардинал плеснул себе еще виски. Меня бы уже давно срубило от такого количества алкоголя, но, чтобы такую тушу ушатать, нужно литра два водки.

— Короче, Саня, по рукам? Скрепим сделку? — Как и он, поднимаясь, я пожал протянутую руку. — Сейчас домой? Или, может, сыграем в бильярд? Если хочешь — есть хорошие девочки.

— Все это чертовски интересно, спасибо, но у мня есть, — улыбнулся я.

Он ответил улыбкой и подмигнул.

— Кто бы сомневался!

Когда мы вышли из кабинета, дверь в зал, где собрались гости, была распахнута, и я увидел бильярдный стол, мужчину, склонившегося с кием. Дальше стояли столы, где угадывались фигуры гостей.

Юрий вернул мне телефон, мы простились с Кардиналом, как хорошие приятели, а до калитки меня проводил Юрий, который решил поработать интервьюером и спрашивал, как давно тренируюсь, за какую команду болею, кем бы я стал, если бы не футбол.

Отстал он, только когда я закрыл дверцу машины и завел мотор. Пока мы разговаривали с Кардиналом, намело и приморозило, и ехал я осторожно, отгонял жабу, квакающую, что можно включить заднюю и не отдавать все свои деньги непонятно за что, ведь этот хитрый хрен может меня кинуть!

Но здравый смысл был убежден, что не в интересах Кардинала кидать человека, у которого связи в органах и который, если осерчает, легко может указать на него бээровцам и сказать: «Фас». Кардинал не зря удивился тому, что в двадцать лет я умудрился заработать статус.

Итак, теперь — домой, туда, где ждут. Следующая игра у нас двадцать девятого марта с «Черноморцем» в Одессе. На море! На юге! Синоптики пообещали там +15, Димидко — прогулку по легендарному городу двадцать восьмого. Тепло и море — чего можно хотеть, когда уже вторую неделю подряд снег падает, но все никак не может лечь и воцариться, и в итоге — беспросветная серость и грязь.

27 марта 2025

Наш самолет отправлялся в Одессу в пять часов вечера, на месте мы должны быть в семь, в начале девятого мы планировали заселиться в гостиницу, залечь пораньше, чтобы, как только поднимется солнце, стартовать на экскурсию.

Во второй лиге мы играли с СКА из Одессы, мне в городе побывать не довелось из-за так называемого дела Тринадцати, а у наших на прогулки не было времени, это сейчас Димидко перебирает харчами, а тогда если удалось выбить билеты хоть на какой самолет — уже круто! За пару часов управимся, а не будем сутки в поезде пыхтеть. Потому основательно по Одессе гуляли только новенькие из УССР, Жека, Игнат и Колесо, которые в вышке играли с тем же «Черноморцем», а теперь наперебой говорили, как же там круто и атмосферно, и у всех капала слюна.

У меня Одесса ассоциировалась с фильмом «Ликвидация» и «О чем говорят мужчины». Первый фильм брал антуражем, говором