Третья волна - Кирилл Алейников

Существовал вариант отправиться на один из полюсов. Там есть запасы водяного и углекислого льда. Воздуха и воды будет сколько пожелаешь. Но там нет пищи. Нет ничего, что можно есть или что можно выращивать. Голая снежная пустыня, глубокие трещины во льду, холод и солнечное излучение.

И больше ничего.

Секар разложил обломки электронных плат и микросхем в аккуратном порядке. Рядом он положил остатки нескольких жестких дисков, с которых вряд ли можно что-то считать. Внимание поначалу привлекла небольшая коробочка из толстого темного пластика, но Секар не спешил ее открывать. Пусть весь этот хлам прогреется до комнатной температуры, а до того времени все равно с ним ничего нельзя поделать.

На дне ящика он нашел выцветшую картинку. На ней почти ничего не различалось, все поблекло и стерлось. Но все же при хорошем освещении можно было увидеть улыбающуюся физиономию человека, держащего на руках ребенка. На заднем плане возвышались какие-то машины, должно быть, для горных разработок.

Древний предок… Сфотографировался на память. Для потомков.

Секар печально улыбнулся, провел по снимку пальцем, вздохнул. Интересно, когда был сделан этот снимок? Сто тысяч лет назад, миллион? Мужчина казался здоровым, не бледно-желтым, не исхудавшим. Да и ребенок — признак благополучия…

Сентиментальный Рокс не смог пройти мимо такого артефакта, пусть и бесполезного, но зато напоминающего о прошлом, в котором было все не так. Не так плохо… Не так одиноко…

Что ж, древний предок… Ты сфотографировался не зря. Твои далекие потомки увидели снимок. Они рады… Рады, что ты рад…

Секар отстраненно подумал, что забыл, когда последний раз смеялся. Лет десять назад, наверное, или чуть меньше. Тогда «Старатель» сел на руинах великолепного храма, еще более древнего, чем Великий каньон. Молодой капитан Осиру — настоящий салага — только-только взявший командование разведывательным аппаратом «Старатель», случайно наткнулся на обветренную статую без рук и без головы, на постаменте которой красивыми буквами было выведено слово «Осирис». Практически имя капитана! Рокс начал веселиться, превращая находку в тему для лавины свих шуток, и весьма позабавил команду.

Да, те времена были не такими страшными, как ныне. Тогда еще стоял город Хронос, что приблизительно означает «повелевающий временем». Город, где жили три десятка тысяч человек. И «Старатель» был не единственным аппаратом, все еще функционирующим на Терсе. Такие же аппараты-разведчики сновали над планетой всюду, искали и везли в Хронос все ценное: аппаратуру, продукты, кислород, строительные материалы, машины… Казалось, все пережитые планетой катаклизмы не смели-таки с ее лика цивилизацию людей, не истребили человеческий род. Казалось, грядут великие времена, когда Хронос превратится в настоящий технополис, великую столицу будущей империи, новой империи людей. Всё будет хорошо, люди не вымрут…

Хронос был раем в окружающем его царстве пустынь. Настоящим оазисом. В городских оранжереях росли деревья, травы, цветы, плоды — все, что когда-то росло на Терсе, было в Хроносе. В зоологическом корпусе жили припеваючи многие виды животных, бережно сохраненные предками. Там же их растили на убой, для пищи. Несколько километровых скважин снабжали Хронос водой, ее было в избытке. Люди трудились на ближайших рудниках и на нефтяных скважинах, производили все необходимое для своего счастливого существования и верили, по-настоящему верили в светлое будущее.

Но случилась катастрофа. Не природная, нет. В этот раз — техногенная. Один из реакторов Хроноса произвел несанкционированный выброс.

Прямо в сердце Хроноса.

Затем был взрыв, не такой мощный, чтобы разрушить весь город, но достаточный, чтобы радиация расползлась вокруг убийственным облаком. Большинство жителей города умерли в течение первых трех дней после аварии реактора. Все остальные облучились и умирали еще две недели. Лишь немногим из горожан, во время аварии находившихся в Хроносе, посчастливилось выжить.

Хотя можно ли назвать это счастьем? Они медленно и мучительно умирали почти девять лет.

Еще спаслось несколько экипажей аппаратов-разведчиков. Но едва они узнали об аварии, как тут же поспешили в опасную зону. Ведь у многих в Хроносе были дети и жены.

В конечном итоге, из всех экипажей удалось сохранить только два. Это экипажи аппаратов «Старатель» и «Песчаник». Как-то так получилось, что ни в том ни в другом экипажах не было людей женатых или семейных…

Эти два разведчика стали всем, что оставил Хронос планете. Нигде, ни в одной ее точке больше не жили люди, не работали машины, не слышались звуки жизни. И, как это бывает в подобных ситуациях, «Песчаник» всего через год после аварии в Хроносе сам потерпел крушение, врезавшись в скалы во время бури.

Терса убила всех своих детей. Терса и ее главный союзник в этом деле — проклятая Меркаба…

Ныне экипаж «Старателя», одиннадцать человек — это последние представители человеческой расы. Последние разумные и вообще живые существа в этой солнечной системе. Может быть, где-то далеко, в недоступных глубинах космоса еще есть разум, но ему не удастся разглядеть на пустынной Терсе маленький летательный аппарат.

Секар оставил артефакты, а сам сел в кресло перед мониторами. На один из мониторов были выведены результаты астрономических исследований, которые последние месяцы занимали все время Секара. Осталось совсем немного, и он сможет с большой точностью предсказать, когда прибудет Меркаба и что она вытворит на этот раз.

Впрочем, какая разница, что Меркаба вытворит? Пусть хоть врезается в Терсу на полном ходу — это уже неважно. Род сохранить не удастся, нет возможности даже сохранить жизнь экипажа. Единственная надежда — на найденные техником железяки. Если в них есть какие-нибудь карты, можно попытаться отыскать пищу. А если карт нет, экипаж помрет с голоду через полгода-год. В лучшем случае. При сильной экономии пищи.

Бледный монитор был покрыт пылью. Проклятая пыль! Воздушные фильтры, иногда включаемые капитаном для выброса углекислоты, не могут справиться с этим красным наваждением… Секар взял тряпку и тщательно вытер экран. Затем с минуту сосредотачивался перед работой.

Настало время обеда, но ученый не хотел есть. Последнее время он стал замечать за собой полное отсутствие аппетита. Плохо, очень плохо…

Таблицы цифр и формул поплыли перед глазами. Секар внимательно вчитывался в данные, копировал, делал недостающие подсчеты, расчеты и прочее. Как обычно, для него перестало существовать окружающее, и лишь компьютер стал единственным, что интересовало ученого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});