Кричащая лестница - Джонатан Страуд

Ничего, никакого ответа, но я почувствовала, как у меня сжало виски – в комнате появилась потусторонняя сила, начинала накапливаться, давить… Я встала неподалеку от цепи, в кармане – мешочек с солью, в руке – лист бумаги.

– Анни Вард! – повторила я. – Я знаю, что это ты.

Внутри железного круга мелькнул язычок серебристого света. Затем появился бледный силуэт девушки – перекошенный, нечеткий, плоский.

– Кто убил тебя, Анни? – спросила я.

Светящийся контур продолжал покачиваться и расплываться. Я вслушивалась, но голоса не слышала. Тяжесть в висках становилась невыносимой.

– Это был Гуго Блейк?

Никаких перемен – во всяком случае, внешних. На долю секунды мне показалось, что я слышу тихий голос – словно кто-то что-то негромко бормочет в дальней комнате. Я напряглась, прислушиваясь, до выступившего на лбу пота… Ничего. Голос исчез, словно и не было его никогда.

Напрасно было надеяться, что мне удастся разобрать какие-нибудь слова. Если бы общаться с мертвыми было так просто, этим искусством владели бы все обладатели великого Дара. Однако до сих пор это удавалось только Мариссе Фиттис, которая вела свои легендарные беседы с призраками Третьего типа. А я-то кто такая и кого хотела переиграть?

Оставалось лишь вынуть из кармана мешочек с солью и закончить неудавшийся эксперимент, однако я решила попробовать еще кое-что.

За спиной я держала в руке фотокопию, которую сделал Джордж. Теперь я протянула руку с этим листком бумаги вперед и почти вплотную подошла к железному кругу. Повернула листок так, чтобы изнутри круга было хорошо видно лицо Блейка на фотографии.

Собственно, на этом листке было две его фотографии – портрет крупным планом и Блейк, стоящий в группе танцоров возле фонтана прямо за спиной Анни Вард.

– Вот, – сказала я. – Это он? Это был Хью…

Мой мозг полоснул неслышный обычным ухом вопль, полный отчаяния и ярости. Он сшиб меня с ног. По комнате пронесся порыв ледяного ветра, такой сильный, что он распрямил железную цепь, придав кругу идеальную форму, и содрал каменную крошку со стен цокольного этажа. Набитые соломой чучела взлетели до самого потолка. Я проскользила на спине до самой двери, крича от боли, чувствуя, что еще немного – и от внутреннего давления у меня треснет череп. Подняв глаза, я увидела, что внутри железного круга беснуется призрак, дергается в разные стороны, натыкается на цепь, при каждом столкновении выбрасывая из себя струи шипящей плазмы. Контуры призрачной фигуры оставались гротескно искаженными – длинная бесформенная голова, тонкое, вихляющее, как у марионетки, тело. Никакого сходства с Анни Вард. И непрекращающийся, оглушающий, леденящий кровь вопль.

Падая, я выронила бумажный листок, но удержала спрятанную в кармане соляную бомбочку. С грехом пополам я сумела сесть на полу и швырнуть бомбочку прямо в центр железного круга.

Пластиковая оболочка бомбочки треснула, посыпалась соль. Мечущаяся орущая тварь исчезла. Резко прекратился шум в моей голове – словно из розетки выдернули вилку.

Я сидела на полу, неуклюже раздвинув ноги, открыв рот, моргая и с трудом переводя дыхание.

Напротив меня бешено раскачивались на своих цепях соломенные чучела. Их движение постепенно замедлялось, еще немного – и Джо с Эсмеральдой застыли на месте.

– Ух, – сказала я. – Как же это больно.

– Именно об этом я только что и подумал.

Локвуд и Джордж. Они оба стояли в арке с бледными лицами и ошеломленно смотрели на меня.

– Погоди! – заторопилась я. – Замолчи, Джордж! Постой! Я покажу тебе!

Прошло уже минуты две, но мне все еще не удалось вставить ни слова. Ну хорошо, согласна, у меня было занятие поважнее, чем разговоры разговаривать, – как только в голове прекратился звон, я бросилась доставать из железного круга кулон. Сделать это оказалось труднее, чем сказать, потому что оно покрылось слоем замерзших крупинок соли, обжигавших кожу почти до волдырей. Потом нужно было уложить кулон в контейнер, что тоже довольно сложно, когда тебе прямо в ухо ревет и кричит Джордж Каббинс. Но я должна была вступить в разговор, и чем скорее, тем лучше. Для меня. Локвуд, кстати, до сих пор не проронил ни слова. На щеках у него появились красные пятна, он стоял, плотно сжав губы, а бешеным соловьем разливался только Джордж.

– Смотри, – сказала я, поднимая с пола лист бумаги. – Я сделала то, что мы должны были сделать с самого начала. Я показала эти картинки Анни Вард. Кто на них изображен? Гуго Блейк. Что сделала Анни? Взвилась как сумасшедшая. Такого крика я не слышала никогда в жизни.

– Ты намеренно выпустила ее на свободу? – сказал Локвуд. – Какая глупость с твоей стороны.

Я взглянула в лицо Локвуду, и у меня упало сердце.

– Не на свободу, – безнадежным тоном возразила я. – Точнее сказать, как бы на свободу. И этот эксперимент дал результат – более надежного доказательства вины Блейка мы пока не добыли.

– Какой еще результат? – фыркнул Джордж. – Разве Анни в самом деле говорила с тобой? Нет. А может, она дала официальные показания, которые можно предъявить в суде? Тоже нет.

– Но ее реакция была однозначной, Джордж. Причина и следствие. Ты не можешь отрицать связь между показанной фотографией Блейка и поведением призрака Анни Вард.

– Даже если так, ты не должна была этого делать, – кивнул Локвуд. – Дай мне бумагу.

Не говоря ни слова, я протянула ему лист. Я была готова к худшему: знала, что вновь приняла неверное решение и что этой ошибки Локвуд не простит мне никогда. Это легко читалось по его лицу. Все, закончилась моя карьера в этом агентстве. Через минуту меня с позором вышвырнут отсюда за дверь.

Хрустя солью под ботинками, Локвуд шагнул в сторону, туда, где было больше света, и принялся рассматривать фотокопии. С Джорджем мне повезло меньше – он вплотную приблизился ко мне и сказал, едва не касаясь моего лица толстыми стеклами своих очков:

– Не могу поверить, что ты сделала это, Люси! Ты рехнулась! Умышленно выпустить призрака на свободу!

– Это был эксперимент, – ответила я. – И чем ты, собственно говоря, недоволен? Разве ты сам не проводишь все время какие-то идиотские эксперименты со своей дурацкой банкой?

– Тоже мне, сравнила. Своего призрака я держу за стеклом – это во-первых. Эксперименты у меня носят научный характер – это во-вторых. А в-третьих, все они проходят под строгим контролем.

– Под строгим контролем? А почему я вчера наткнулась на твою банку в ванной?

– Э-э… Все верно. Я проверял, как призрак реагирует на повышение температуры окружающего воздуха.

– И на пену для ванн? Вся банка была в пене, – я пристально посмотрела на него. – Ты валяешься в ванне в обнимку с этой банкой, Джордж?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});