Многослов-2, или Записки офигевшего человека - Андрей Максимов

Что такое политика, если попросту? Это множество людей, которые орут: «Счастье (оно же – Всеобщее Благо) – там!» И при этом все показывают в разные стороны… Некоторые люди бегут, не спрашивая у политиков, почему они решили, что счастье именно там. Но находятся и те, кто задается вопросом: «Объясните, пожалуйста, почему счастье там, куда показываете вы?» Демократия – это когда политики отвечают на этот вопрос. Диктатура – это не просто когда на такой вопрос не отвечают, а когда его задают на кухне, шепотом.

Вместе с политологами (которые чаще всего работают под руководством политиков) политики придумали такое словосочетание – «политический процесс». Политический процесс – это то, что никто никогда не видел, однако все убеждены, что он есть. Нередко то, что современники называют политическим процессом, историки потом величают иными, куда более грубыми словами…

Но ведь ни один политик не скажет: я делаю то-то и для собственного блага – для удержания власти, например. И тут всегда приходит на помощь это удивительное, таинственное и магическое словосочетание «политический процесс», на которое можно свалить любые собственные действия.

Массовые аресты граждан своей страны. Война во Вьетнаме, Афганистане или Чечне. Уничтожение свободы слова. Поддержка какого-нибудь диктаторского режима. Все это либо создает политический процесс, либо на него влияет, но, без сомнения, им оправдывается.

Аристотель называл человека «существом политическим», как бы констатируя, что политика – это то, что касается любого из нас. Чего б нам спорить с великим греком, тем паче, что он – прав? Фразу «Если вы не занимаетесь политикой – политика занимается вами» – явно придумали сами политические деятели. Ибо, занимаетесь вы политикой или нет, – она всяко занимается вами.

И что ж это такое? Мы вынуждены жить вот в этом во всем?

Да, мы вынуждены жить в этом во всем. Нам хочется, чтобы человек, вышедший из наших рядов (смотрите еще раз цитату Толстого, кто позабыл), сильно отличался от нас в лучшую сторону. Чтобы он вел нас к свету, к Всеобщему Благу или как минимум к спокойствию.

Иногда, как ни парадоксально, наши мечты воплощаются в жизнь. Политики действительно бывают великими. Именно поэтому мир до сих пор не погиб. Были, есть и будут политические деятели, которые спасают свои государства, а то и весь мир. Были, есть и будут гениальные политики, которые двигали свои государства к добру, к благу. Были, есть и будут политические деятели, во времена правления которых обычные люди начинали жить лучше. Были, есть и будут политические деятели, смерть которых воспринималась народом как личное горе.

Я не буду перечислять их имена – их очень много.

Но вот открываю я великую книгу – словарь Даля – и читаю следующее определение политики: «Наука государственного управленья; || виды, намеренья и цели государя, немногим известные, и образ его действий при сем, нередко скрывающий первые. Политика – тухлое яйцо, Суворов. || Вообще уклончивый и самотный образ действий».

Как-то без должного уважения, не так ли? И цитату Владимир Иванович приводит соответствующую. Что же пишет Даль о политическом деятеле? «Умный и ловкий (не всегда честный) государственный деятель; вообще скрытный и хитрый человек, умеющий наклонять дела в свою пользу, кстати молвить и вовремя смолчать».

Нельзя, конечно, Владимира Ивановича критиковать, но все-таки, по-моему, резковато. Вспомним то, с чего мы начали наш разговор: перед политиками всегда стоит очень тяжелая задача – организовать наш, мягко говоря, непростой мир. И уже за одно это их можно благодарить.

Если говорить совсем просто: политик – это менеджер, который берется сделать жизнь народа своей страны лучше.

Вам кажется, что политики слишком часто поступают безнравственно? Что политика и мораль несовместимы и это плохо? Вы убеждены, что лично вы – моральны и нравственны, а вот гады-политики…

Позвольте задать вам вопрос: а политики – они что, к нам с Марса попали? Они – кровь от крови и плоть от плоти – мы. Они, если угодно, – то самое зеркало, на которое не стоит пенять, сами знаете, в каком случае.

Прочитайте, пожалуйста, одну небольшую цитату. Она принадлежит русскому просветителю XVIII века Якову Козельскому. Вот что на полном серьезе писал этот мудрый, между прочим, человек: «Политика есть наука производить праведные намерения самыми способнейшими и притом праведными средствами в действо».

Не надо улыбаться. Давайте лучше подумаем: только ли политики виноваты в том, что сегодня эти слова кажутся нам наивными и забавными?

Конечно, политики отвечают за многое, может быть, даже за все. Кроме одного. Если в стране нет диктатуры, за то, кто именно стал политиком, отвечает народ.

Так кто же виноват в том, что слова русского просветителя XVIII века не просвещают нас ничуть? Мы сами? Окружающая нас жизнь? Политики?

Ну уж во всяком случае не природа. Природа вообще никогда ни в чем не виновата.

А вот мы перед ней…

Впрочем, с этого места поподробней. Перепрыгнем через «Привилегии» и – к «Природе».

Привилегии

См. главу «Власть».

Природа

А что природа делает без нас?

Кому тогда блистает снежный наст?

Кого пугает оголтелый гром?

Кого кромешно угнетает туча?

Зачем воде качать пустой паром

и падать для чего звезде падучей?

Ни для кого? На всякий случай?

Александр ВОЛОДИН, русский драматург, поэт

Не, не, я – о природе не как о месте для прогулок, гулянок и проч., и проч. И вправду, это всё – прочь! Тут ведь, в «Записках офигевшего человека» без лирики? Ну вот. Значит, без лирики, все всерьез: о природе как о месте жизни человечества.

Другими словами: я – о той природе, над которой мы царим. Ну или, во всяком случае, очень любим говорить, что мы тут, в природе, самые главные. Начальники, то есть.

Откуда же в нас, людях, эта самонадеянная уверенность в том, что человек – венец и царь природы? Что мы тут самые лучшие и можем по праву командовать теми, кто похуже нас будет?

Природа нас кормит. Это факт. Казалось бы, надо ее за это поблагодарить. Куда там! Мы убеждены: природа даст нам ровно столько еды, сколько нам надо, стоит захотеть. Мы даже готовы голодную степь или целину превратить в житницу: вот, мол, мы какие крутые. Сейчас уже очевидно: когда человек переделывает природу, это ни к чему хорошему привести не может.

Может быть, мы оттого считаем себя венцом природы, что научились разговаривать? Но, скажем, дельфины, как выясняется, тоже не просто так себе пищат, а со смыслом. Да и делает ли неумение разговаривать, скажем, ласточек или тигров менее счастливыми, чем мы с вами?

Может быть, мы загордились потому, что придумали искусство, продемонстрировав тем самым природе, что человек умеет сам себя анализировать? Но кто может с уверенностью сказать, о чем думает, скажем, волк, воя на луну, и что слышат в этом вое его сородичи?

Мы настолько мало, по сути, знаем природу и в большинстве своем, настолько плохо понимаем ее, что ставим себя над ней с той же беззастенчивой уверенностью, с какой, простите, любой хам ставит себя выше любого профессора только на основании того, что он, хам, наглее.

А может, и потому мы так возгордились, что именно человек дал имена всему сущему в природе, что, конечно, сильно возвеличивает нас в наших же собственных глазах? Облака ведь не ведают, что они облака; тигр не знает, что он – тигр; Волга не в курсе, что она – Волга и, когда несет волны свои в некий водоем, не в курсе, что это – Каспийское море. К слову сказать, названия, которые мы придумываем, подчас возникают довольно парадоксально.

До опытов бельгийского врача и алхимика Яна Баптиста ван Гельмонт все бесцветные пары назывались «воздух». Алхимик заметил, что пары-то разные, надо бы им название придумать. Ван Гельмонт, как и подобает настоящему алхимику, был человек образованный и вспомнил, что, согласно древнегреческому мифу, Вселенная начиналась с хаоса. И он записал это слово на свой, фламандский манер. Получилось «газ». Так что «хаос» и «газ» – это, в сущности, одно и то же. Но газ не знает, что его так «зовут». И хаос, кстати, тоже не в курсе своего имени.

Когда человек жил внутри природы, он боялся ее, поклонялся ей и с помощью разных ритуалов хотел выстроить с ней такие отношения, чтобы природа к нему благоволила. Потом система координат как бы изменилась: уже не человек стал жить внутри природы, а природа попала в плен всего того, что нагородил на Земле человек. После чего люди твердо и окончательно решили, что они тут, на Земле, самые главные командиры, а все, что создано природой, должно им служить.