Хозяйка «Солнечного моста» - Ферн Майклз

– Жить в одной комнате с матерью! Как это похоже на нее: явиться и нарушить заведенные порядки. Она всегда отличалась эгоизмом и до сих пор такой осталась, как я вижу.

– А может быть, вы никогда не уделяли Амелии того внимания и заботы, которыми одаривали Мосса, потому что он был любимым сыном Сета Коулмэна? Так идите же, принесите полотенца.

Мисс Дженкинс удалилась, а Билли принялась играть с Рэндом, потихоньку раздевая его для ванны.

– Ты, конечно, знаешь, чего хочешь, правда? – смеясь, сказала Билли, в то время как ребенок тянулся к игрушке, не желая расставаться с нею.

– Послушай, – предложил он, поворачивая ручку, чтобы в шкатулке зазвучала музыка. – Это такая игра… Обезьянка думала, что это шутка… а теперь смотри, тетя Билли, – сказал он, протягивая игрушку. – В ласку – раз и стрельнули! – Билли изобразила удивление и рассмеялась вместе с малышом. Он был восхитителен, и его четкий британский выговор, такой же, как и у Амелии – хотя она родилась в Техасе, – нравился ей. Когда вернулась с полотенцами мисс Дженкинс, он шаловливо плеснул в нее водой и состроил забавную рожицу. Конечно, у Амелии всегда хлопот полон рот с юным Нельсоном, но он уже успел стать лучиком света в этом доме.

* * *

Час спустя Рэнда Нельсона накормили и устроили в детской на отдых. Билли посидела с ним, пока он не закрыл глаза, а потом на цыпочках вышла из комнаты. Она думала, что Амелия вернется и побудет со своим сыном. Где же она?

Билли обнаружила свою золовку в затемненной комнате Джессики. Занавески были раздвинуты ровно настолько, чтобы пропускать лишь небольшой луч света.

– Амелия? Почему ты сидишь в темноте? Рэнд крепко спит.

– Он просто чудо, правда, Билли? Совсем как его отец. Мама его любила бы… – голос ее дрогнул в сдавленном рыдании, и она упала на край кровати Джессики.

– Ах, Амелия, мне так жаль, – сказала Билли, собираясь утешить молодую женщину. Но руки Амелии протестующе поднялись.

– Нет, нет, не трогай меня. Я этого не перенесла бы. Боюсь, я раскисну при первом же проявлении сочувствия. Знаешь, я такая плакса.

– Любой на твоем месте заплакал бы. Ты только что потеряла свою мать, а муж в Англии, сражается на войне… Ты имеешь право плакать, – тихо произнесла Билли.

– Джеффри сбили над Францией в прошлом месяце, – сказала Амелия сквозь рыдания. – Видели, как его самолет падал вниз, объятый пламенем… У него не было шанса.

Слова Амелии подействовали на Билли, как удар кулаком. Она ведь тоже замужем за летчиком, у нее тоже муж на войне.

Женщины плакали вместе, потом Амелия встала и пересекла комнату, держа Билли за похолодевшую руку.

– Не беспокойся о Моссе, с ним удача Коулмэнов. Он вернется к тебе живым и невредимым, вот увидишь.

– Ты тоже одна из Коулмэнов, а удача от тебя отвернулась. – Билли и раньше думала о смерти, об опасности полета, об аде войны, но всегда казалось, что это не коснется Мосса.

– Я не совсем Коулмэн, не такая, как Мосс. Пойдем спустимся вниз. Нам обеим нужен глоток спиртного. По крайней мере, мне. Бог с ней, с ванной. Сейчас мне нужно поговорить. Что ты на это скажешь?

– В нашем распоряжении кабинет: твой отец куда-то уехал. Он проводит здесь мало времени с тех пор, как умерла твоя мать. По-моему, это способ подавить горе.

– Ты и вправду так думаешь? – Амелия направилась вниз. – На мой взгляд, ты весьма великодушна, Билли. Уверена, старик не станет возражать, если мы накапаем немного его бурбона. Во всяком случае, не больше, чем возражает против всего, что я делаю. – Она выдавила из себя улыбку.

Амелия и Билли почти три часа просидели в прохладном кабинете Сета, беседуя и попивая напиток из высоких бокалов. Обе молодые женщины любили одних и тех же людей – Джессику и Мосса. Так они подружились.

– Я так любила его, моего Джеффа, – говорила Амелия. – Он стал для меня всем на свете: другом, любовником, мужем. Во многих отношениях он восполнил мою тоску по Моссу, подарил мне любовь и внимание, которых я никогда не видела от отца. Теперь он ушел, остались только Рэнд и я. Думаю, я полностью осознала, как Джефф любит меня, в тот день, когда он спросил, усыновлю ли я его сына. Этот мальчик – все для меня.

– В Англии у Джеффа остались близкие?

– О да, очень дружная семья, которая меня не очень хорошо приняла. Так что, естественно, я им всем теперь чужая, всем, за исключением Рэнда. Джефф был старшим сыном и унаследовал титул и владения, очень богатое поместье, даже по техасским стандартам. Теперь оно принадлежит Рэнду, – Амелия горько улыбнулась. – Можешь ты себе представить, что этот маленький мальчик официально известен как лорд Рэндольф Джемисон Нельсон, граф уикхэмский. Сумма состояния Рэнда даже моего отца заставила бы окосеть. Конечно, и это очень хорошо. Имение находится сейчас в руках семейных попечителей. Я без тени смущения признаюсь, что цифры у меня в голове не укладываются. Еще одно доказательство того, что я не настоящая Коулмэн.

– Тогда ты не сможешь остаться в Америке, да? Ведь Рэнд должен вернуться из-за титула и традиций.

– Благодарение Богу, да. Мы вернемся в Англию через несколько недель, если позволит война. В каком аду добирались мы сюда, страшно вспомнить. Бог знает, как и когда мы попадем домой, но попадем. – Ее голубые глаза блеснули, выражая уверенность, совсем как глаза Мосса.

– Когда я услышала, что ты возвращаешься в Санбридж, то подумала, что ты хочешь оплакать твою мать там, где воспоминания о ней сильнее всего.

– Ты права лишь отчасти, – спокойно заметила Амелия, прежде чем осушить бокал. – На самом деле я приехала, чтобы сделать аборт.

Билли не поверила своим ушам.

– А… аборт? Я… я не понимаю. Зачем, если ты только что рассказала мне, как сильно любила Джеффри? Как ты можешь думать о том, чтобы уничтожить его ребенка?

– Есть только одно объяснение. Я должна принимать во внимание Рэнда. Билли, я несу большую ответственность за его воспитание. Рэнд – ребенок Джеффри, он мне его доверил, и если я хочу сберечь его, мне придется драться изо всех сил. Семья Джеффри с помощью юристов предпринимает шаги, чтобы получить опеку над Рэндом. Я не могу допустить, чтобы это произошло. Рэнд мой сын, еще не вполне законно, но там, где деньги и связи играют роль, я не упущу ни малейшего шанса. Это небольшой урок, который я усвоила рядом с отцом. Выигрывают те, кто все это имеет. Кто не имеет, тот проигрывает. Я не могу быть сильной и обрушиваться на стервятников, если на меня станет давить беременность, а потом еще один ребенок. Я окажусь слишком уязвима, слишком слаба. Джефф любил меня, доверил мне Рэнда, и я не могу предать это доверие.

Она подняла глаза и взглянула на Билли. – Ты молчишь, Билли, я тебя шокирую, да? С тобой все в порядке? Ты что-то побледнела.

– Нет, нет, все нормально… по крайней мере, я так думаю. Амелия, – неожиданно проговорила она, – я тоже беременна, и доктор хочет, чтобы я прервала беременность. – Билли в нескольких словах рассказала о своем последнем визите к Адаму Уорду.

– Ты ведь ничего не сказала папе? Ты, я думаю, уже поняла, что для него солнце всходит и заходит ради Мосса. Мне неприятно говорить это, Билли, но мой отец с радостью рискнул бы твоим здоровьем и жизнью, лишь бы заполучить внука. Он только об этом и говорит с тех пор, как Мосс стал достаточно взрослым, чтобы жениться.

– Я знаю. Даже маленькая Мэгги не идет в счет.

– Это мне хорошо знакомо. И, полагаю, он много всего наговорил насчет моего приезда домой с Рэндом. – Билли смущенно вспыхнула, и Амелия поняла все, что ей нужно было знать. – Ты уже решила, как поступишь?

– Нет. Мне кажется, я чувствую себя виноватой, потому что не хочу снова переносить тяготы беременности – не сейчас, во всяком случае. Но доктор также сказал, что я могу потерять этого ребенка, даже ничего не предпринимая. – Билли не скрывала своей печали. – Если что-нибудь случится с Моссом, а я прерву беременность, я себе этого никогда не прощу. Не знаю, что и делать.

На этот раз Амелия утешила Билли, прижала ее к себе, обняла за плечи.

– Делай, что должна делать, Билли. Подумай как следует и прими решение, и это будет твоим решением. Я буду рядом, чтобы помочь тебе, но, обещаю, не стану пытаться свернуть тебя на тот или иной путь.

Неожиданно сердитый голос Сета заполнил комнату:

– Так вы, девочки, устроили слезливую встречу в моем кабинете? Да еще и помогаете себе моим лучшим виски, как я погляжу. В вашем распоряжении целый дом, но эта комната под запретом!

– Привет, папа. Так приятно сознавать, что ты рад видеть меня. Все тот же любящий человек, насколько я понимаю.

– Не вредничай, дочка. Твоей матери нет поблизости, чтобы защитить тебя, – проворчал он. – Налей-ка мне тоже. Долго собираешься пробыть здесь?

– Столько, сколько понадобится, папа, – ответила Амелия, поднимая повыше бутылку. – На три пальца или на четыре?