Мадемуазель Синяя Борода - Лариса Соболева

Улита выпрыгнула из дома на улицу. Как будто нарочно в поле зрения Агриппины Юрьевны попался пистолет, выроненный Ионой. Казалось, что конца свите Янины не будет никогда, а на раздумывания не было времени, да и злоба с обидой слишком разрослись, толкали на самосуд. Агриппина Юрьевна тоже выбежала на улицу, в полутьме все-таки разглядела бегущую к роскошной карете Улиту и прицелилась. Выстрела не услышала за ударами сердца, а только увидела, как Улита взмахнула руками и… растаяла где-то в темноте. Затем послышался топот копыт, скрип колес… карета Янины помчалась вперед. У помещицы подкосились ноги. Сползая по стене у порога дома, она прошептала:

– Попала… Попала…

– Ну, Агриппина Юрьевна, я теперь тебе жизнью обязан, – выдавил Иона, утирая рукавом кровь с лица. – Ух, и здоров бык… Ты-то как?

– Погляди, как там Янина, – едва выговорила Гордеева. Постепенно приходило осознание, что своими руками она убила людей.

Иона вошел в комнату, через минуту вышел:

– Померла, кажись. Туда ей и дорога. – Он спустился к барыне, помог ей встать на ноги. – А картину доставили. И веер. Фомка! Фомка!

– Тута я, – отозвался кучер, выходя из комнаты. – Чего кричите, Иона Потапыч? Лошади готовы, у крыльца стоят. А мамзель Нина тоже в карете прибыла. Вас, барыня, ейный лакей видал, он на козлах с кучером сидел.

– Едем! – решительно сказала Агриппина Юрьевна.

– Куда ж теперь-то? – бормотал Иона. – Ну, как схватят нас, а?

– Молчи! – рявкнула помещица. – Я убила, мне и ответ держать. Небось на виселицу не пошлют, а остальное не столь страшно. Фомка! К князю Лежневу поезжай. Князь нам и поможет, он заинтересован будет помочь.

17. Наши дни. С утра пораньше…

Она – полная противоположность Ладе, да и вообще женскому полу. Неухоженная, к тому же некрасивая, что всегда смущает Щукина, будто произвел на свет это недоразумение он, а не кто-то другой. Она сутулая и худая, из зубов не вынимала сигарету, едва огонек доползал до фильтра, прикуривала от старой новую. Из зубов не вынимала сигарету, а из руки не выпускала внушительных размеров кружку с кофе. Вид у нее заурядной наркоманки – глаза с туманом, никакого выражения на лице, но мнение создавалось ошибочное – Джильда не наркоманка. Она ни с кем не встречается, не тратит время на так называемых козлов (в ее лексиконе козлы – мужчины всех мастей), любовник у нее один – компьютер. Он же подруга, он же мама-папа, он же весь мир вместе с космосом, и этого ей достаточно. Интересно, кого привлечет длинная шпала в джинсах, которые явно терзала собака, и в старой футболке с надписью «Fuck you?», ставшей родной, словно эти два слова принадлежат твоему языку… Вадик провел настоящее расследование, выясняя у приятелей, где найти чудо современности с экзотическим именем Джильда. Он уверял, будто она ас, мастер, и сам тому удивлялся, потому что считал – компьютеры требуют сугубо мужских мозгов. Но Джильда любого хакера за пояс заткнет.

Она долго рассматривала фотографии картины, почесывала стриженый затылок, выпячивала губы. Она пила кофе и курила, наконец весомо изрекла:

– Не цифровым снимали…

– Обычным фотоаппаратом, – подтвердил Архип Лукич.

– Жалко. Вы хотите, чтоб я нашла на вашей картинке… что?

– Не знаю.

Она прищелкнула пальцами и выразила, наверное, восторг:

– Супер! – Взяв фотографии в обе руки, Джильда поочередно переводила глаза с черно-белого снимка на цветной и обратно. – Первый раз встречаюсь с таким заданием. Неважнецкие фотки, дядя.

– Архип Лукич, – мягко подсказал Вадик.

– Может, заново снимете? – не отреагировала она на парня.

– Картину украли, – ответил Щукин.

Джидьда присвистнула:

– Отпад! Хоть ориентировочно скажите, че искать?

– А все, что покажется необычным, – нашелся Щукин. – Думаю, на этой картине должны быть какие-то знаки. Но какие именно и где, я не берусь сказать. Может, ошибаюсь, и знаков там вообще нет.

– Уже ближе, – криво усмехнулась она, сканируя фотографии. – Знаки? Символика вещь хитрая, каждый человек может создать свою символику и шифр. Мы с одним пацаном сварганили игрушку… Ну, вроде как среди хаоса на нашем шарике следует найти семь священных книг, а в них прочесть зашифрованные письмена с заданиями, которые помогут освободить шарик от интервентов из космоса. Все известные символики туда воткнули. Игрушка – супер! Нам советовали ее загнать, но на доработку времени нет. Так вот, мы одну программку сварганили, думаю, она поможет разобраться с вашей картиной, если только там есть известные миру символы. Держите вашу дивчину. Бум искать…

– До свидания, – попрощался с ней Щукин, забрав фото.

Выйдя на улицу, закурил, потом поделился с Вадиком:

– Она какая-то труханутая, честное слово. У нее все дома?

– Все, – заверил Вадик и развел руками. – Компьютерное поколение. Таким, как она, никто не нужен. Сидят себе, программы мастерят…

– Банки грабят, – дополнил Щукин. – Наслышан, наслышан.

– Мы не преждевременно к ней обратились?

– Боюсь, Вадим, когда Монтеверио дойдет до конца своей поэмы, нам все равно ничего не станет известно, а грабители улизнут. Пусть уж твоя Джильда поищет… символику. А там, может быть, и веер найдем или как-то иначе доберемся до тайника. Ты же мечтаешь найти клад? Ну, вот я и решил ускорить процесс.

– Понимаю, идея с кладом выглядит старомодно… А вдруг все-таки…

– Картина что-то прячет. И прячет что-то важное, раз и сегодня она кому-то понадобилась… Интересно, как грабители узнали про веер? – вдруг остановился Щукин. – До кражи веера мы о нем не догадывались, а хранился он у Монтеверио.

– Кто-то узнал, что у итальянца есть веер и что он является ключом к картине, а в картине зашифрована загадка, ведущая к…

– Поехали к Монтеверио в больницу, – сорвался с места Щукин. – Так вот, дорогой Вадик, поразмыслив и сопоставив сведения итальянца, я решил отдать фотоснимки программистам, надеясь, что они найдут хоть что-то. Компьютер на многое способен, особенно в умелых руках. Если есть ключ, значит, есть знаковая шифровка. Знаки пусть ищут на фотографиях компьютерщики, потому что мне не удалось их найти, а мы будем искать саму картину… И еще веер.

– Нет, я не говорил никому про веер. И какое он имеет значение? – замахал руками Монтеверио, выглядевший после профилактики неплохо.

– Точно? – не верил Щукин. – Может, вы с кем-то познакомились, немного выпили, расслабились и…

– Распустил язык? – возмущенным тоном докончил Монтеверио. – Исключено! Я же не в Италии! Мне не с кем здесь распускать язык. Что, если Тина… или Кармен просто так взяла веер? Крупных денег она не нашла, а тут подвернулась старинная вещица…

– У нее дома веера не нашли, – перебил его Архип Лукич. – Деньги нашли, а веер нет. Кстати, вы не знаете, синьор Монтеверио, но Кармен умирает в этой же больнице, только на другом этаже. Ее зарезали.

Монтеверио чисто по-русски схватился за щеку ладонью, что-то залепетал, раскачиваясь из стороны в сторону и вспоминая святых. Он брел за Щукиным, который шел к врачам узнать о здоровье итальянца. Оказалось, что смесь алкоголя и снотворного не подействовала губительно на синьора, его собирались отпустить под вечер, когда будут известны результаты всех анализов.

– Вот что, Вадик, – плюхнувшись на водительское место, устало произнес Щукин. – До вечера не так уж много осталось, давай-ка вот что сделаем – выпустим Орлова. У-у, ты, я вижу, спать хочешь? Ну, да, всю ночь дежурил у дома Лады.

– Не беспокойтесь, у меня бывают периоды, когда бессонница не напрягает. Иногда хватает пятнадцати минут дремы, чтобы восстановить силы.

– Завидую, – вздохнул Щукин, которому тоже не спалось, особенно прошедшую ночь, а чувствовал он себя отвратно. Вот что значит возраст!

– А зачем Орлова отпускать? – поинтересовался Вадик.

– Картина и веер у грабителей, им пора линять. В связи с этим мы возьмем под контроль Орлова, и если он в доле, то все будет очень просто.

– У вас мобила звонит.

– Слышу. – Достав телефон, Щукин взглянул на дисплей и усмехнулся. – Жена Орлова. Доконала звонками. Требует вернуть ей мужа, а мне хочется ее убить.

– Так успокойте ее, что скоро вернем.

– Обойдется. Поехали. До того, как Лада выйдет из музея, повисишь на хвосте Орлова. Бери мою машину.

– А вы?

– Тебе нужнее.

Выпустив Орлова под подписку о невыезде, Щукин заперся в кабинете. Он курил у окна, слушая шелест листьев акации, прожженных солнцем, оттого желтых уже сейчас и по сухости похожих на листья, вырезанные из бумаги. Архип Лукич думал. Изредка включал запись с изображениями грабителей.

Дмитрий Орлов на общественном транспорте помчался в свой магазин бытовой техники, влетел внутрь, не выходил очень долго. Вадик, следуя за ним на автомобиле Щукина, легко определил по виду, насколько Дима взбудоражен…

Орлов названивал Ладе на сотовый, названивал безуспешно – связь была недоступна. Тогда позвонил на обычный телефон музея и, услышав женский голос, попросил пригласить Ладу. Ее не оказалось на месте. Где она и когда вернется – внятного ответа не получил.