Настоящая фантастика – 2016 (сборник) - Дмитрий Градинар

– Должно быть, Таня. – Асель мягко улыбалась. – Но я не знаю, что именно.

– Разберемся! – решила Татьяна. – Я тебя зачем позвала… Ты ведь этим Сумматорам вроде как дальняя родня?

Асель непонимающе вскинула брови.

– Ну, физически, как ты говоришь.

– Да, Таня, в основу положен один физический принцип, а именно взаимодействия квантовой спутанности электронных спинов и сверхтекучей субэлектронной жидкости.

Таня аж шевелюру взлохматила, отгоняя морок будто и нерусских слов, чтобы в голове оставались только знакомые.

– Так ты в башку Сумматору залезть можешь?

Асель покачала головой.

– Ну, хоть поговорить? По-родственному?

– Прямой доступ невозможен. Прямой интерфейс невозможен. – И, видя недоумевающий взгляд Татьяны, добавила: – Это как если бы кошка захотела поговорить с человеком.

– Ну, кошка, предположим, много что может объяснить человеку. А что возможно?

– Опосредованный доступ через базы данных.

– Так что ж ты сразу! – Татьяна вскочила. – Есть базы на таких, как я? Вот бы мне поковыряться!

Асель застыла надолго. Что происходило в ее субэлектронных мозгах – неизвестно, наконец она тоже встала, чопорно произнесла:

– Татьяна, прошу подождать одну минуту.

И через минуту уже снова была в комнате с таким же, а может, и тем самым прибором, похожим на наушники, что надевал на голову за работой Карнаухов-старший.

Асель закрепила «наушники», более напоминавшие плоские рога, у Тани на голове и соткала из воздуха экран. Легкими пассами разогнала набежавшую рябь, появились строки символов. Отошла в сторонку и встала, сложив, по своему обыкновению, руки на животе.

Таня повертела головой. Ничего. Глянула на экран – в голове слегка зашумело, а незнакомые символы превратились в знакомые слова.

ПРОЕКТ «ЭВАКУАЦИЯ». БАЗОВЫЙ КАТАЛОГ. СДЕЛАЙТЕ ВХОД.

Откуда-то, наверное, из «наушников», она знала, что вход – движение наискось слева направо указательным и средним пальцами.

ОБЩИЙ СПИСОК ЭВАКУИРОВАННЫХ СОРТИРОВАТЬ ПО ЭПОХАМ/ВОЗРАСТНЫМ ГРУППАМ/СОЦИАЛЬНЫМ СТАТУСАМ/ПЕРВИЧНОЙ АДАПТАБЕЛЬНОСТИ/ТЕКУЩЕЙ АДАПТАЦИИ/СОСТОЯНИЮ ПСИХИКИ/СОСТОЯНИЮ ФИЗИКИ/ТЕКУЩЕМУ СТАТУСУ…

7

Таня погрузилась. Пальцы замелькали по экрану в сложных жестах, и если бы она могла видеть себя со стороны, то немало удивилась бы: она ничем не уступала Карнаухову в темпе работы.

Всего эвакуированных было двести двадцать три. Маловато за восемьдесят лет работы. Основные эпохи – конец девятнадцатого – первая половина двадцать первого века. Впрочем, значился некий Жакоб, крестьянин, 1429 год, Орлеан, возраст при эвакуации двадцать восемь, адаптабельность низкая, глубокий СЭВ, добровольный уход из жизни – пятый год эвакуации.

Эвакуированных оставалось восемьдесят три. Включая Татьяну. Добровольный уход из жизни при легкой стадии СЭВ – в среднем двадцать пять – пятьдесят лет, средней – десять-пятнадцать, глубокой… от шести месяцев до пяти лет – выдавали бесстрастные строки.

Адаптабельных – двадцать пять. Каналы связи… «Абонент желает изоляции», «Просьба не беспокоить», «Провалитесь ко всем чертям…» Да что же это такое! Наконец на экране мигнул огонек, и взгляду Тани предстал пожилой полнотелый азиат, облаченный исключительно в набедренную повязку. Экран давал хорошую проекцию, и видно было, что азиат восседает в кресле-качалке на фоне диковинного сада, в котором росли совсем маленькие деревья и всюду были замысловато выложены камни. Поскольку, что такое «сад камней», комсомолка Таня не знала, то и не сообразила, что перед ней – японец. А она так хотела соотечественника.

Японец поднялся, учтиво поклонился и представился:

– Я – Тецуо Ёсинобу. Чем могу быть полезен очаровательной даме, прибывшей в обитель мира и спокойствия? Желаете рассказать о себе в прошлой жизни или сохранить инкогнито? О! Я догадаюсь! Зачем вспоминать о прошлой жизни? Прошлого не существует, как и будущего. Есть только настоящее, его плодами следует пользоваться.

– Вы – из сорок пятого года?

Японец улыбнулся еще шире и снова поклонился.

– Скажите, кто победил в войне?

– В войне? Уважаемая госпожа, что мне за дело до тех войн? Кто-то да победил, за время пребывания здесь я изгладил из памяти все эти ненужные воспоминания, благо местная чудо-техника и постоянная медитация такое позволяют, хвала Аматерасу. И вы, госпожа, – забудьте! Забудьте! – Ёсинобу махнул рукой. – Разве не лучше наслаждение жизнью? Посмотрите, какой парк я построил и живу в нем вот уже двадцать… или тридцать лет. Забудьте и приезжайте в гости – предадимся сладостным утехам под молодой сливой…

– А под березой не хочешь? – зло сказала Таня, уже вырубив связь.

В бессилии опустилась на кровать, а потом и залегла, прижав колени к животу. Бесшумно возникла Асель, потушила экран, мягко, но настойчиво взяла за руку. Стало теплее.

– Аселюшка… что такое «СЭВ»?

Показалось, гинедроид вздохнула.

– Синдром экзистенциальной вины, Татьяна. Постарайтесь уснуть. Я побуду, с вашего позволения, с вами.

«Да, побудь, – хотела сказать Таня, – побудь, дорогая, ты одна здесь похожа на человека, хоть и не человек вовсе, а трактор, вернее, запчасти и огромные ценные мозги, которые умеют говорить, а трактора не говорят, они рычат, и коты не говорят, поэтому Сумматоры тоже не разговаривают, а только делают вид, а на самом деле их нет, а все сон, все просто сон…»

Асель медленно выпростала пальцы из руки уснувшей девушки, точными, уверенными движениями освободила от «наушников», от платья и обуви, укрыла одеялом и выскользнула из комнаты.

Сергей Владимирович ждал ее в гостиной.

Гинедроид молча положила «наушники» на стол и отступила на шаг.

– Как она? – нетерпеливо произнес Сергей Владимирович.

– У Татьяны СЭВ глубокой стадии.

– Что и требовалось доказать! – Карнаухов хлопнул ладонью по столешнице. – А это?

Он кивнул на «наушники».

Асель в скупых и точных выражениях пересказала результаты общения Тани с беженцами.

– Да… наделали мы с тобой делов. Ты помогла ей? Хорошо. Сколько она продержится с твоей поддержкой?

– Оценочно – полгода, хозяин.

– А если полностью переключить твой ментальный спектр на нее?

– От трех до пяти лет, хозяин.

– Хорошо, можешь пока идти.

Оставшись один, Карнаухов налил себе вина – темного, фиолетового, осушил бокал залпом, подумал – не налить ли еще, побарабанил по столу. Щелкнул пальцами, в розовом облаке появилось лицо сына. Вадим выглядел утомленным и невыспавшимся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});