32.01. Безумие хаоса - Владимир Брайт

К тому времени как девушка достигла места событий, Торм, единственный из оставшихся в живых синетов, ликвидировал всех шестерых полицейских, прибывших на место трагедии по вызову Милой.

Последняя из рода Ганн-лоу заглушила мотор, и в этот момент в динамике связи прозвучал прощальный вопрос Сну:

— Лайя, ты убила его?

Это был голос с того света, потому что человек уже находился в том пограничном состоянии между жизнью и смертью, когда явно не отдает себе отчета в своих действиях.

Прошло меньше пяти минут с тех пор, как они расстались, и за это время она просто физически не могла найти и убить того, кто называл себя неживым именем Тридцать второй...

Сеющий Скорбь не заслуживал лжи. По крайней мере, при жизни. Но, вколов себе «ампулу бога», он умер... Умер ради того, чтобы услышать утвердительное «да» на один-единственный вопрос.

— Да, — ответила Лайя, вложив в это короткое слово всю свою древнюю честь.

Она была настолько убедительна, что в этот момент даже сама поверила в произнесенную вслух ложь.

— Ты все же сделала это?

Сну не сомневался в правдивости ее ответа — просто ему хотелось еще раз услышать это предельно-лаконичное «да».

— Да, — повторила Лайя, но на этот раз ответ дался с трудом, и она даже успела подумать, что не вынесет третьего повторения.

Но дальнейшие расспросы были не нужны. Человек с развороченным пулей позвоночником узнал все, что хотел, поэтому умер со спокойной душой...

Девушка еще некоторое время посидела в кабине огромного грузовика, как будто прислушиваясь к чему-то чрезвычайно важному, а затем решительно открыла дверь и спрыгнула на землю. Теперь она точно знала, что у догорающих руин придорожного заведения осталось всего двое противников — она и бледнолицый манекен, у которого нет сердца, а вместо крови по венам течет бледно-голубая искусственная жидкость.

Уже на ходу Лайя отстегнула обе кобуры, сбросив на землю не нужные больше пистолеты — все равно в предстоящей схватке от них не было никакой пользы. И, сжав в ладони рукоять небольшого причудливо изогнутого кинжала старинной работы, уверенным шагом направилась к месту, где начинаются и заканчиваются все земные пути...

Торм стоял неподалеку от пепелища, спокойно наблюдая, как маленькая хрупкая фигура идет навстречу неизбежной смерти. Черные дула двух пистолетов устремили свои бездонные зрачки к земле, так как их владелец расслабленно стоял, опустив руки, но эта неподвижность в любой момент могла обернуться резкой вспышкой активности и всплеском ураганного огня.

Последний из синетов знал, каким образом эта странная девушка убила Сола, поэтому не собирался подпускать ее на расстояние удара. Вообще-то он должен был бы сразу же убить ее. Именно так поступили бы Эве, Алу, Сол, Тил и Кат, потому что принадлежали к третьему поколению синтетических людей. Но Торм был не таким, как его уничтоженные соратники. Он стоял на одну ступень выше и умел оперировать категориями не только логическими, но и абстрактными. И сейчас его холодный мозг заинтересовало, на что рассчитывает эта явно неглупая девушка, так решительно приближаясь к нему всего лишь с жалким кинжалом. Она знала, что не сможет убить его этой глупой железкой, и в то же время явно на что-то надеялась. Торм решил, что уничтожит ее, как только она перейдет условную черту десятиметровой дистанции, но, как будто прочитав его мысли, девушка остановилась в двенадцати метрах.

Некоторое время они неподвижно стояли друг против друга. Два дуэлянта — человек и синет — как будто испытывали на прочность свои и чужие нервы...

Ветер разгонял искры от тлеющих головешек, тихо напевая песню на своем странном языке, а где-то далеко на востоке ночная мгла начала бледнеть, медленно отступая под натиском зарождающегося рассвета. Затянувшееся ночное безумие должно было окончиться с первыми лучами солнца.

Первой не выдержала девушка. Она резко выдохнула из легких весь воздух, будто неожиданно получила удар в солнечное сплетение, и как-то нелепо, очень непрофессионально размахнувшись, слабо метнула клинок в направлении противника. Торм мог просто сделать шаг в сторону, уклонившись от ножа, но это было бы лишним — бросок был настолько слабым и неточным, что для практически совершенного мозга не составило большого труда просчитать: кинжал ударит его в грудь не лезвием, а рукоятью. Впрочем, даже если бы и лезвием, это все равно ничего не могло изменить. Для того, кто не боится пуль, небольшой порез ровным счетом ничего не значит.

Казавшаяся интересной и необычной загадка оказалась глупой и бездарной: эта несчастная просто-напросто решила покончить жизнь самоубийством.

Руки с пистолетами взметнулись вверх, чтобы послать две пули в голову хрупкой девушки, и в этот момент кинжал наконец достиг своей цели...

Чудовищный энергетический удар обрушился на приготовившегося открыть огонь стрелка. Словно плюшевая игрушка, получившая удар ногой от злого капризного ребенка, нелепо размахивая в полете руками, Торм отлетел на несколько метров назад и, ударившись о капот полицейской машины, неподвижно застыл на земле...

Дуэль окончилась. Последняя из династии Ганн-лоу не знала, исходя из каких побуждений бледнолицый хамелеон не воспользуется своими пистолетами, подпустив ее на расстояние броска, но она была стопроцентно уверена, что встретится с человеком, затаившимся в подвале сгоревшего дома, и выполнит свое предназначение. Именно поэтому так спокойно и уверенно шла она навстречу вооруженному суперчеловеку.

В далеком мире, в далекие времена существовал обряд, называемый «Стрела, разрывающая сердце»[2].

Использовать его могли только по-настоящему сильные духом, потому что вместе с выстрелом лучник необратимо терял часть своей собственной жизненной энергии.

В мире Лайи подобный обряд носил имя «Клинок, выпивающий душу». Когда-то давно существовали всего пять кинжалов, отлитых из неизвестного металла, но до наших времен сохранился только один, бережно передаваемый из поколения в поколение по линии наследников рода Ганн-лоу.

Лайя использовала силу древнего артефакта, потеряв какую-то частицу себя. Но в создавшейся ситуации это было меньшее из зол, потому что, лишившись малого, она сохранила все остальное — девушку-королеву, одержимую единственной целью: выполнить свое предназначение...

20

— Приготовься, у нас гостья. — Голос Милой вырвал меня из объятий короткого и тревожного забытья.

— Кто? — коротко спросил я, нашаривая левой рукой на полу пистолет.

— Та странная девушка из древней династии, которая не убила тебя в баре. Этой юной леди явно что-то нужно, раз она с таким маниакальным упорством преодолела все препятствия, оставив позади себя горы трупов, только для того чтобы вновь встретиться с тобой.

— Может быть, это любовь? — неожиданно даже для самого себя полушутя-полусерьезно спросил я.

— Несмотря ни на что, ты сохранил чувство юмора. Ценю. Любовь... Это все лирика. Как только она поднимет крышку и появится в проеме люка, немедленно стреляй. Это твой первый и единственный шанс.

— Понял. А каким образом она поднимет крышку люка, если механизм...

— Оставь, пожалуйста, глупые вопросы на потом. В полицейской машине есть ломик, она воспользуется им.

В подтверждение слов моей железной напарницы сверху раздались несколько сильных ударов, а затем из образовавшейся щели вниз посыпались пепел и крошки угля.

Спустя еще несколько секунд крышка люка отошла в сторону — и в проеме появилась прекрасно различимая фигура девушки.

— Стреляй, — коротко приказала Милая. — Стреляй! — повторила она более настойчиво, видя, что я не предпринимаю никаких действий.

Но я не выполнил ее распоряжение. Совершив последнюю, решающую ошибку в своей жизни. Хотя кто знает, может, это было и к лучшему...

В эту минуту я неожиданно почувствовал себя крысой, затаившейся во мраке подвала, чтобы смертельно укусить ничего не подозревающего человека, и не смог переступить через невидимую черту, отделяющую здравый смысл и жизнь от абсурда и смерти.

Лайя спустилась в темные недра погреба и, не обращая никакого внимания на пистолет, зажатый в моей руке, сказала — мягко, как несмышленому малышу:

— Пойдем, мы должны торопиться, чтобы успеть до рассвета...

И подтверждая свои слова действием, легко подтолкнула меня к лестнице, ведущей наверх.

— Убей ее... Убей, пока еще не поздно! — властно приказала Милая, но я не послушал ее и на этот раз.

Мне вдруг непередаваемо, отчаянно захотелось встретить рассвет вместе с этой непонятной девочкой-девушкой-женщиной, в которой загадочно, величественно и непредсказуемо переплелись тени-призраки прошедших веков.

И я пошел вместе с ней.

— Она ведет тебя, словно глупого быка на убой! — Милая все еще пыталась как-то повлиять на мои действия, но это было уже невозможно.