(Не)Холостяк (СИ) - Шефф Вийя

— Ты мою свекровь не проморгай. А то у меня в глазах от чихания двоится,— зажимаю опять нос.

— Ученые доказали, что каждый чих — это маленький оргазм. А вы уже столько раз...— посмеивается.

— Умный самый?— злюсь на него.

— Простите,— давит смех.— Мне кажется, что с вами можно просто...

— Можно. И на "ты". Бесишь своим выканьем.

— Понял,— становится в позу и сцепляет руки на паху.

— Привычка?— киваю на его жест.

— Есть немного,— смеётся.

— Вон они,— показываю кивком головы в сторону приближающихся свёкров.— Сразу забери у неё чемодан, а то с говном сожрёт прямо глазами.

— Окей,— расплывается в улыбке.— Расслабьтесь. Они уже бывшие родственники...

— Я расслаблюсь лишь, когда увижу, как они улетают в свою чёртову Германию. Пчхи! Да твою ж мать!

Заметила весёлый блеск в глазах Стаса, но сдержался от смеха — подошли мои "бывшие родственники".

— Добрый день! Разрешите?— протянул руку к чемодану Инги Матвеевны.

Она немного опешила, но передала ручку багажа парню.

Он забрал второй чемодан у Грозного старшего, подмигнул мне и пошёл вперёд.

— Что ты этот намордник нацепила?— прыснула ядом змея.— У вас тут уже никто в них не ходит.

— Простуда. Не хочу вас заразить.

Свекровь брезгливо повела носом.

— Надеюсь, ты с Ильёй не контактируешь? Его ещё наградишь заразой.

— Не волнуйтесь, не общаюсь. Он у Лили.

Соврала, но проверять она не будет. Лилька мамашу Грозного на дух не переносит. И это взаимно. Они виделись-то раза три всего.

Пусть мальчишка пока побудет с Ником и няней. Антиповой сейчас тоже не до посиделок с внучатым племянником. Работу ей никто не отменял. Фестиваль какой-то там готовят в Сочи.

— Это Ник?— посмотрела в след уходящему Стасу.

— Нет. Это Стас. Водитель,— тут точно лгать не стоит, кобра всё равно до правды докопается.

— Водитель Ника?— давит.

— Да,— обречённо вздыхаю.

— Инга, что ты к ней пристала!— подаёт голос Олег Ильдарович.— В такой ситуации от помощи — грех отказываться.

Свекровь затыкается, но её так и подмывает что-то колкое мне ляпнуть.

На стоянке Стас помогает мне и ей сесть в машину. Я устраиваюсь на переднем сиденье, чтобы, не дай бог, на неё не чихнуть ненароком.

— Шикарный автомобиль,— осматривает Инга Матвеевна салон.— Чем занимается ваш хозяин?

— Бизнесом,— опережаю открывшего рот Стаса.— Ресторанным,— зыркаю на парня.

— Да...

— Не знала, что рестораны приносят такую хорошую прибыль,— подозрительно.

— У него их несколько,— жмурюсь.

Стас лыбится. Гадёныш, спалишь мне контору! Но он сосредоточивается на дороге и лишь изредка кидает на меня взгляды, когда поворачивает на перекрёстках.

Почти доехали. В сумке звонит телефон.

" Следователь ".

Надеюсь у него что-то важное.

— Да?

— Алиса Валерьевна?

— Я...

— Вы смогли бы заскочить к нам сегодня? Есть кое-что для вас...

— Конечно,— появилось лёгкое волнение.— Освобожусь и сразу к вам.

— Ждём.

Стас бросает на меня вопросительный взгляд.

— Из полиции. Есть какие-то новости.

— Надеюсь, что они хоть что-то дельное скажут по экспертизе,— надменно произносит Инга Матвеевна.

Сука, как можно быть такой равнодушной? Это твой сын! Единственный. Больше не будет.

Даже по свёкру заметно, что смерть сына его подкосила: постарел и осунулся мужик. А эту ничем не прошибёшь! Слезинку хоть выкати!

Всегда казалось, что она относится к Виталию, как к вещи или собачке какой-нибудь. К ноге!

Только он однажды с цепи сорвался и, почувствовав свободу, больше в хозяйскую конуру не захотел. А её это раздражало.

Всем была недовольна. Что сын в Россию уехал. Что на мне женился. Что ребёнка рано родили...

Иногда хочется плюнуть ей в морду и размазать.

* * *

-Я пожду внизу,— оставляет в прихожей чемоданы Стас.

Киваю ему и прохожу в гостиную, где Грозная изучает мою пыль.

— Могла бы, и прибраться,— потирает между пальцев.

— Времени как-то не было — у меня муж умер. И сама заболела,— бью её словами, показывая, что мне на смерть Вита не всё равно.— Но вы можете протереть пыль, если будет нечем заняться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Свекровь бросает на меня уничтожающий взгляд.

Дерзить себе позволила, плебейка?— прочитала в её глазах.

— Ты собираешься оставить нас здесь одних?

— Вы хотели пожить в доме сына. Живите. А я не могу, мне он здесь кругом мерещится.

— И где ты собираешься остаться?— щурит с подозрением глаза.

— У друзей побуду. Холодильник забит. На нём есть буклет, можно заказать еду, если что-то захочется. Всё привезут бесплатно. Мне пора,— направилась на выход.

Уже взялась за ручку двери, когда меня остановил Олег Ильдарович.

— Прости её, Алиса... Просто она пытается держать себя в руках. Но для Инги потеря сына — такой же удар, как для тебя или меня...

Глаза защипало. Прикидываться бессердечной — это верх слабоумия. Лучше разреветься и потерять лицо, чем копить всё в себе.

— Олег Ильдарович, вы как кардиолог лучше меня знаете, что сдерживать эмоции — прямой путь к инфарктам и инсультам.

— Знаю... Но не могу её заставить выплеснуть их...

— Мне пора,— смахнула слезы с ресниц.— Звоните, если что. Завтра привезу Илью.

— Алиса, ты плакала,— смотрит на меня с жалостью Стас, когда выхожу на улицу.

— Не бери в голову. Просто расчувствовалась дома. Поехали в полицию,— решительно сажусь в машину.

Он занимает своё место.

— Грымза до слёз довела?

— Я сама... Тяжело там... Не могу...

— Я тоже после смерти матери полгода не мог в нашу квартиру зайти. Тормозил у порога, разворачивался и уходил. Не понимал — как сестра там с семьёй живёт?!— разоткровенничался.

— Давно?— стало его тоже жалко в ответ.

— Два года назад... Онкология... Я даже не знал. Она скрывала.

— Моя мама умерла, когда мне было двенадцать. Кровоизлияние в мозг. Внезапно...,— откинулась в кресле.— Шли с ней по торговому центру, разговаривали и вдруг она оседает на пол. И всё... Я тогда на два месяца от жизни отключилась. Как зомби... Если бы не Лилька...

— Это кто?— посмотрел с любопытством.

— Тётя. Как-нибудь познакомлю... Поехали, нас в отделении ждут.

Глава 60

За всю свою врачебную работу о смерти пациента родным я рассказывала всего раз. И то, когда была на терапевтической практике.

А тут люди каждый день об этом с родственниками... Мороз по коже...

— Останки вашего мужа идентифицировали,— произносит медленно следователь.

К горлу подкатывает ком. Начинает подташнивать от этой мысли.

— Мы можем его похоронить?— беру себя в руки.

— Да,— подаёт мне бумаги.— Вам их выдадут в морге. И есть ещё кое-что...

Поднимаю на него взгляд, отрываясь от документов.

Мужчина достаёт из ящика пакет, в котором телефон с чуть оплавленным корпусом.

— Это вашего мужа. Чудом остался цел, попав между креслами. Там для вас послание. Он хотел его отправить, но не успел...— смотрит смущаясь.— Извините, но у нас работа такая... Мы посмотрели.

— Послание?— беру в руки телефон.

— Да. Видео для вас и какого-то Ника.

Ника?

Кидаю вопросительный взгляд на следователя. Но он сам ждёт от меня ответа, раздражающе постукивая ручкой о стол.

— Это наш друг... Спасибо... Я могу идти?

— Да. Примите наши соболезнования.

О самой катастрофе ничего нового — ждите. Только я ни разу не слышала, чтобы кого-нибудь виноватого нашли.

Просто киваю и ухожу. Быстрым шагом подальше отсюда. Иначе разревусь прямо здесь, и хрен меня остановишь.

Дыши!

Хватаю жадно воздух, мечусь у ворот от нехватки кислорода, зажав телефон Виталия в руках.

Вижу, как ко мне бежит через дорогу Стас, оглядываясь по сторонам и останавливая руками машину.