Безумный март в Питере - Ольга Скляренко

не веря в такую быструю развязку.

– Ну, конечно! – довольно сообщил мне адвокат. – Вы же ни в чем не виноваты. На блузке действительно был морс, экспресс-анализ все подтвердил.

– А эта штука? Подсвечник, который почему-то оказался в моей сумке?

– Вы же сами сказали, что его вам подкинули. Сумку вы оставили там, на месте убийства. Вот преступник и воспользовался этим. Ваших отпечатков пальцев там не нашли.

– Там вообще никаких отпечатков пальцев не нашли, – проворчал Олег Николаевич, внося в бумаги какие-то записи.

– Вот именно! Следы крови и волос потерпевшей там остались, а отпечатки пальцев, как корова языком слизала, – радостно подтвердил адвокат и подмигнул мне, словно это была очень удачная шутка, и мы вдвоем умудрились обмануть следствие.

– Но как так могло получиться? – удивилась я. – Если кто-то стер все отпечатки, то тогда и следов крови бы не осталось…

– Вы умница, Яночка! – адвокат расплылся в улыбке. – Правильно. Это говорит о том, что убийца был в перчатках. А перчаток при вас не было. И спрятать их вы бы не успели.

– Ознакомьтесь и подпишите, – прервал адвоката лысый и протянул мне листок бумаги с надписью «протокол допроса».

Я уставилась на текст, буквы прыгали у меня перед глазами, я никак не могла понять, что там написано.

– Разрешите мне, – адвокат вцепился своими полными ручками в протокол и быстро пробежал его глазами. – Все в порядке, Яночка, смело ставьте свою подпись.

Я расписалась в указанном мне месте и подняла глаза на Олега Николаевича.

– Я могу идти?

– Можете, – недовольно буркнул он. – Это вот еще подпишите. Надеюсь, вы понимаете, что вам пока не стоит никуда уезжать из Санкт-Петербурга.

– Что это?

– Подписка о невыезде.

Я взглянула на адвоката. Тот кивнул.

– Ничего не поделаешь. Но, насколько я знаю, вы и не собирались никуда уезжать в ближайшее время. Это стандартная процедура.

Расписавшись, я недоверчиво уставилась на лысого.

– И что? Все? Я просто могу пойти домой? – я никак не могла осознать, что все это закончилось.

– Да, именно так, – повторил он.

– А моя одежда? И сумка? – растерянно проговорила я.

– Яночка, выходите и по коридору налево, окошко такое увидите, там вам выдадут ваши вещи по описи. Одежду, к сожалению, пока придется оставить тут. Надо еще экспертизу закончить. А я сейчас подойду, задержусь на пару минут, – и он обернулся к Олегу Николаевичу. И я только сейчас заметила его взгляд, умный, цепкий, жесткий, совершенно не вязавшийся с его обликом добряка-толстяка и манерой говорить.

Все еще плохо соображая, я вышла из кабинета, прошла в указанном мне направлении и действительно увидела окошко, где мне выдали мою сумку со всеми вещами. Сидевший там сонный мужик попросил меня расписаться и жестом показал, в какую сторону надо идти на выход. Прямо передо мной на стене висели часы, и я с ужасом поняла, что они показывают четыре часа утра. То есть, я провела в камере не менее пяти часов.

Завернув за угол, я вышла в большое помещение, в которой находились какие-то люди. Я остановилась, и тут на первый план вышел Пашка, заслоняя собой остальных, и я, уже не обращая ни на кого внимания, бросилась к нему.

– Ну, все, все. Яна, слава богу, все закончилось. Бедная моя. Сейчас мы поедем домой. Ну, не плачь, все уже позади, – говорил он, гладя меня по спине, а я, прижавшись к нему, наконец-то дала волю эмоциям.

– Ну все, можем разъезжаться, я все уладил, – услышала я сзади голос толстяка-адвоката.

И посмотрела на собравшихся. Там стояла Вера с каким-то большим пакетом и Инга. От неожиданности я икнула и перестала плакать.

Павел тем временем, приобняв меня одной рукой, повернулся к адвокату и протянул ему руку.

– Антон, спасибо. Я – твой должник!

– Да ладно, какие могут быть счеты? – хихикнул адвокат. – Инга, детка, ты ведь отвезешь меня домой?

Инга сдержанно кивнула и обратилась к Павлу.

– Паш, мы можем ехать? Вы справитесь?

– Спасибо, Инга. Конечно, – ответил Павел.

– И имей в виду, завтра я опоздаю на работу. Надеюсь, ты не будешь возражать? – Инга перевела взгляд на меня, обдав меня ледяным презрением.

– О чем речь. Ты вообще можешь завтра устроить себе выходной, – великодушно заявил Павел.

– К сожалению, у меня на три часа назначена важная встреча, и я не смогу ее отменить, – сказала Инга. – Пойдем, Антон. Вера, очень приятно было с вами познакомиться.

– Да свидания, Инга. Взаимно, – подала голос Вера.

– Паш, формальности все соблюдены, но у Яночки подписка о невыезде, тут я ничего не смог сделать. Ну, и, скорее всего, ее еще будут вызывать по этому делу. Но волноваться не о чем. Ничего у них на нее нет. Так что, считайте, что легко отделались. Яночка, вы уж поосторожнее теперь. И сумку свою больше постарайтесь не забывать, а то мало ли что… Все, Паш, мы с Ингой поедем. Ты звони, если что. Я всегда готов помочь. Инга, дорогая, поехали, мне, в отличие от тебя, завтра отгул никто не даст, а у меня суд в одиннадцать…

И адвокат, подхватив Ингу под ручку, выкатился из отделения, оставив нас втроем. Если не считать сидевшего за решеткой полицейского, с интересом наблюдавшего за нами.

– Ян, – Вера протянула мне пакет. – У меня вот в машине спортивный костюм завалялся, он чистый. Ты переоденься, а то в этом прикиде ты смахиваешь на уборщицу.

– Спасибо, – я нерешительно взяла пакет. – Паш, а что здесь делала Инга?

– Я тебе все объясню. Давай, надевай костюм, там холодно. Нам еще такси ловить надо, я машину у ресторана оставил…

– Я вас подвезу, – улыбнулась Вера.

– Вер, не стоит. Ты и так из-за нас всю ночь не спала.

– Глупости. Вы-то тут причем? Я все равно уже не засну. Сходили в ресторан, ничего не скажешь.

21.

Пашка все-таки настоял на такси, отправив Веру домой. Вызванная им машина приехала через пару минут.

Всю дорогу мы молчали. Я сидела на заднем сидении, рядом с Павлом, уткнувшись ему в плечо, и вдыхала его знакомый запах. И пыталась стереть из памяти часы, проведенные в изоляторе.

– Ты с ног валишься, – заявил Павел, изучающе посмотрев на меня после того, как мы поднялись в квартиру. – Иди спать. У тебя даже глаза слипаются.

Я покачала головой.

– Сначала душ. Почему-то мне кажется, что от меня даже пахнет тюрьмой. Ты не поверишь, но там совершенно особенный запах. Тошнотворный. Даже не знаю, с чем его сравнить.

– Ничем от тебя не пахнет, – возразил Павел. – Что ты там себе придумала?

– Пахнет. Еще как!