Ошибки богов. Книга шестая. Жертва паладина (СИ) - Танков Вячеслав

— А ты думал, раз вознесли, то все? Стал богом? — хмыкнул небесный программист, садясь за свободный прибор неизвестного назначения. — Меня как выдернули из моего мира и усадили за то же ремесло, то сразу понял, что никакими плюшками и не пахнет! Это вы бегаете с пукалками и создаете видимость Добра и Справедливости, воюя с порождениями Тьмы, а мы те, кто наводит после вас порядок и убирает мусор!

— Да знаю я! — отмахнулся тот. — Но кто-то же должен думать о тех, кто остался там...

— Да все с ним будет в порядке! — улыбнулся хакер. — Даже если совсем откинет концы, то наши девчонки не дадут затеряться его Духу в Астрале... Конечно, это не самый лучший вариант... Но сейчас мы не имеем никакого права вмешиваться в происходящее... Не наш Ход!

— Будь проклята Игра! — скрипнул зубами закованный в металл гигант. — Хаос просто разгуливает по земле, а мы ничем не можем ему помешать!

— Пока не можем! Пока, товарищ начальник! — подмигнул ему Йоко, залипая в приборах

— Эх, Рич. Продержись там еще немного! — пробормотал Рейлган, смахивая скупую мужскую слезу...

***

Материк некотян. Ричардбург. Резиденция.

В огромном доме царила непривычная тишина.Обычно шумная орава детишек бесилась на улице под присмотром нянек, в то время как мамы собрались в гостиной.

— Вы тоже чувствуете это? — нарушила тишину Катарина. После родов зайка стала еще более женственнее и сексуальнее, хотя, казалось — куда еще больше? — Как будто что-то давит на душу?

— Да, — отозвалась из своего угла Седжуани. — И остальные меня поддержат. Наверняка, это связано с Ричардом...

— Он жив, я чувствую это! — звонко произнесла Томоки. — Жив, но находится в крайне тяжелом положении. Луна, что говорят твои боги?

Задумчивая эльфийская жрица вздрогнула, поняв, что обращались к ней.

— Селемине отмалчивается, — нехотя сообщила она. — Все, что нам остается — верить в своего лорда! Верить и надеяться на лучшее.

Кошки скребли на душе каждой неки. Не только в Ричардбурге. Все, кто сдружился в паладином сейчас переживал не лучшие времена, будь то его друзья в деревне заек или в Белой бухте. Русалки в Элизиуме тоже чувствовали себя не в своей тарелке. Даже в отдаленном уголке вселенной одна синекожая инопланетянка не могла найти себе места...

В племенах кентавров, орков, гарпий и прочих зверорас постоянно горели костры. Шаманы били в бубны, пытаясь связаться с Духами и выяснить хоть что-то об Избранном, но те хранили молчание...

***

Очень отдаленное прошлое. Место действия: дипломатическая встреча двух чужеродных рас. Здесь и далее речь инопланетян-триффидов переведена автором как можно ближе к земной...

— Повелительница-Мать! — едва просунув усик-ложноножку в гнездо контакта, заверещал осведомитель, один из Меньших Стебельков. — Раса Пожирателей гораздо сильнее, чем мы полагали изначально! Они вот-вот войдут в священное лоно Междуцветья!

— Проклятье! — прорычала та, отбрасывая от себя назойливого пчелиного самца, целый час опылявшего ее тычинку. — Ни в чем на вас нельзя положиться! А как же Рой Зерлингов? Ведь мы отвели от себя их угрозу, перенаправив планетоид в сторону двуногих?!

— Потерпели сокрушительное поражение, Мать!

— Святая Ромашка! Выставляйте все войска! Где они?! Где наши Мухоловочные войска?! Горохострелы? Помидорометатели? Где вообще все?

— Разбиты в честном бою, моя госпожа! — пришел ответ. — Разбиты... и пожраны!

Мать ахнула, зарываясь от ужаса в кучу листиков.

— Что же, — вымолвила она, принимая решение. — У нас не остается другого шанса выжить, кроме как задобрить их почву Семенем Жизни!

— Но... Повелительница! — завопили от ужаса все окружавшие ее одноцветники. — Ведь оно дает нам энергию! Сможем ли мы пробиться к солнцу, когда оно исчезнет?! Мы погибнем без его живительного Света!

— Нет, если обратимся к знаниям предков! Мы сможем выжить! — уверенно ответила Мать. — Сможем, или навсегда станем удобрением для новых всходов, — добавила она уже тише...

Чуть позже кристалл был передан в руки землян, вошедших в атмосферу тех странных существ, которые спровоцировали соседнюю расу напасть на Землю. По словам их дипломата, они просто «хотели выжить». Но разозленные в край земляне, в чьих сердцах все еще жили воспоминания потерь близких от клыков и когтей Зерлингов, буквально стерли из Вселенной несколько планет, принадлежавших разумным растениям. Все, что от них осталось — удивительное Семя жизни, переданное в руки двуногих в знак примирения. Его поместили под жесточайший надзор, собираясь передать во владение спасителю Мира. Но из более темного уголка Вселенной на землян уже надвигалась новая угроза...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А в неизвестной части космоса дрейфовала единственная уцелевшая капсула анабиоза с зародышем Матери внутри. Но на нее у Богов были свои планы...

***

Во время боя Избранного с исчадиями Тьмы, зернышко выпало из кармана его куртки и, благодаря случайному удару сапога кого-то из них, отлетело далеко в поле пшеницы. Кристалл погрузился в хорошо обработанную почву, чем впервые за много тысячелетий активировал программу Пробуждения. Аура Семени все еще хранила отпечаток тепла последнего живого существа, прикоснувшегося к нему...

Прошло немало времени, прежде чем росток, зародившийся из кристалла, пробил защитную скорлупу и впервые попробовал влагу из почвы. Благодаря внеземному происхождению, он рос даже не по часам, а по минутам, усиленно высасывая влагу из земли для собственного роста. Существо инопланетного происхождения не знало своей цели и предназначения. Оно просто хотело жить, изо всех сил тянувшись к свету, оттесняя остальные растения в округе, и опустошая запасы воды в почве вокруг себя. Вскоре растение осознало, что питательного сока с каждой секундой поступает все меньше и меньше в его корни. Тогда оно попробовало найти воду самостоятельно.

Триффид не сильно выделялся над колышущимся пшеничным полем, напоминая кустик средней величины. Отрастив стебельки, он попробовал вслепую определить, где находится, потыкав ими в землю вокруг. А чуть позже, сумел отрастить что-то вроде зрительных органов. Как у него это получается, кристалл не мог сказать, даже если бы было чем. Он просто не смог бы объяснить. «Оно само», все, что вы бы от него услышали. Скорее всего, ему помогала та самая программа Пробуждения. А может, в дело вступила генетическая память или инстинкты, кто знает?

В любом случае, растение впервые за много тысяч лет открыло глаза и уши, буквально ослепнув от яркого теплого солнечного света, оглохнув от шума полей и лесов. Но чуть притерпевшись, немедленно приступило к поиску еды, чтобы не погибнуть с голоду. На его счастье рядом пробегал ручей, шум и свежесть которого уловили ложноножки инопланетного сорняка. Осталось лишь понять, как до него добраться.

Сперва триффид пошел по наиболее легкому пути, попробовав дотянуться корнями до вожделенной жидкости. Но толстые и мощные корни оказалось не так-то просто вытягивать в поисках влаги. Тогда растение попробовало отрастить управляемые лианы, через которые смогло бы дотянуться до воды, но тоже потерпело неудачу. Длинные и тонкие зеленые тентакли плохо поддавались управлению, практически не ощущали изменений в окружающей среде, и чем длиннее были, тем хуже триффид воспринимал себя полноценной личностью. Решив не рисковать, он отбросил эту затею вместе с лианами, как вторую кожу.

Спустя несколько часов, показавшихся растению вечностью, оно изголодалось настолько, что будь млекопитающим, урчание из живота распугало бы все окрестное зверье. Сходя с ума от голода, триффид напряг корни, выдирая их из земли. Он все еще не знал, что собирается сделать — им руководили инстинкты и программа Пробуждения.

Непривычка и слабость сослужили плохую службу — первые шаги свалили слабый кустик на землю. Но, вставая раз за разом, ему постепенно удалось понять, что пусть и мелкими шажками, но ему все же удастся дойти до манящей влаги.

Спустя неисчислимое количество неудачных попыток, превозмогания и тяжелых подъемов, триффид, наконец, погрузил изголодавшиеся корни в мягкую влажную почву на самом краю ручейка, оживая буквально на глазах. Зеленея, кустик наполнялся жизнью и радостью, привлекая многочисленных насекомых незнакомыми запахами распустившихся цветов.