Завещание бедной красавицы (сборник) - Светлана Алешина

Фотография Игоря Горелова лежала крайней справа. Разумеется, его не следует выдавать, решила я, и открыла уже рот, чтобы сказать «нет», как вспомнила совет адвоката о том, что следует хорошо подумать перед каждым ответом. А что тут, собственно, думать, ситуация ясная, яснее некуда… Но вдруг меня осенило: ведь в милиции же все знают. Знают, что Наташа Горелова участвовала в моей программе, знают, что я была в гостях у них обоих. Знают, что я знакома с Игорем, и, скажи я сейчас: на фотографиях нет знакомых мне людей, без труда уличат меня во лжи. Внезапно мое лицо вспыхнуло огнем: вот она, ловушка, и я едва-едва не угодила в нее.

— Вот это — Игорь Горелов! — сказала я, показывая на крайнюю справа фотографию.

Казалось, мой ответ разочаровал следователя. Еще бы! Ведь я сорвала ему такой трюк!

— Когда вы последний раз виделись с Гореловым? — спросил он по-прежнему бесстрастно.

«Стоп! — сказала я самой себе. — Думать, прежде чем отвечать! На самом деле Игоря я видела дважды, нет, трижды: я пила с ним и его женой чай в их особняке, потом он промчался мимо меня на «Газели», потом во время разборки. Но про последнее я не должна упоминать!»

— Собственно, я с ним только один раз встречалась — у него дома, когда готовила передачу с участием Наташи, его жены.

Потом я видела его мельком, он мимо меня куда-то на «Газели» проехал. И все!

— А куда он поехал?

Я вся напряглась: все-таки сболтнула лишнего. Вот дура!

— Ну откуда ж я могу знать? — сказала я как можно невиннее.

Следователь помолчал, покрутив шариковую ручку, постучал ею по костяшкам пальцев.

— Хорошо, теперь о разборке, — сказал он наконец. — Расскажите, где вы находились в тот момент, когда началась стрельба, и что вы видели.

Вот еще одна ловушка: только сболтни, что не надо, майор тут же прицепится, как репей, не стряхнешь.

— Я ехала в трамвае, — сказала я, — а когда началась стрельба и посыпались стекла, я упала на пол и ничего больше не видела! — закончила я не очень уверенно.

— И по сторонам не смотрели?

— Но… — я замялась, — в трамвае все упали на пол, и на мне мужчина какой-то лежал — в смысле, на полу — и все кричал: «Лежите, не вставайте, а то убьют…»

— И ничего не видели, да?

— Ничего! — подтвердила я. — Я лежала носом в пол.

— И кто стрелял, не захотелось посмотреть?

— Там же стекла сыпались!

— Как выглядели бандиты, вы не можете сказать? Нам бы это было важно, составили бы фоторобот, может быть, в нашей картотеке нашелся бы кто-нибудь из них…

Я чуть было не ляпнула: на каждом был черный чулок на голове! Но вовремя опомнилась. Вот она, уже третья по счету ловушка! Неплохо работает майор!

— Ну я же смотрела в пол! — сказала я обиженно. — Как я могла что-то видеть?

Следователь задумчиво постучал по костяшкам пальцев.

— Хорошо, я вас прямо спрошу, — сказал он сухо и четко. — У нас есть информация о том, что Игорь Горелов принимал участие в этой разборке, более того, сам является ее организатором и заказчиком. Можете ли вы эту информацию подтвердить или опровергнуть? Пожалуйста, хорошо подумайте, прежде чем отвечать! Учтите, что, если это правда, рано или поздно это все равно выяснится! Однако за дачу ложных показаний вам придется отвечать!

«А ты меня не пугай! — сказала я про себя. — Я пуганая! И Игоря Горелова просто так не выдам!»

— Я еще раз повторяю, — сказала я устало, — я ничего не видела, Игоря Горелова в том числе. Можете занести это в протокол!

Майор Белоглазов посмотрел на меня пристально, потом молча кивнул. Взяв ручку и пододвинув к себе лист бумаги, стал писать — полагаю, протокол моего допроса. Это все было не так уж быстро, и, пока он вырисовывал буковки на сером листе протокольного бланка, я должна была сидеть молча и на все это смотреть. Потом он подал мне протокол для подписи, но, прежде чем подписать, я не преминула внимательно прочесть текст, где в замысловатых, предписанных законом протокольных выражениях утверждалось, что я ничего не видела и ничего не знаю. Убедившись, что ничего сверх этого в протоколе не написано, я подписала его.

— Вы можете быть свободны, — сказал майор, — но если что-то вспомните, пожалуйста, вот мои телефоны, служебный и домашний, звоните в любое время…

Я сунула листочек с телефонами между страницами записной книжки, где уже лежала визитка Пацевича. После этого с огромным облегчением покинула кабинет следователя.

* * *

Глянув на часы, я ахнула: шел уже пятый час. Весь день промелькнул, а я так и не появилась на телевидении. А ведь ребята, наверное, ждут меня!

Так это и оказалось. В рабочем кабинете нашей программы я обнаружила всех, всю мою бригаду, да еще Валеру Гурьева и Костю Шилова в придачу.

— Ой, Иринка, наконец-то! — воскликнула Лера Казаринова, едва я появилась на пороге.

Костя Шилов поднялся со стула, направился мне навстречу.

— Ирина Анатольевна! — сказал он с упреком. — Мы уж подумали было, с вами опять что-то стряслось!

Я осторожно прикоснулась к огромной и тяжелой, точно из железа, Костиной руке.

— Да бог с вами, Костя! — сказала я ему, улыбнувшись. — Что со мной может случиться?

— Костя тут уже успел раз двадцать поклясться, что, если вы вернетесь живой и здоровой, больше он вас от себя не отпустит, будет сопровождать везде и всегда, сказала Галина Сергеевна ехидно.

Я посмотрела на смущенно стоявшего посреди комнаты Костю, и мне стало жалко его. Ну зачем она так потешается над человеком?..

— А вы что, ребята, — спросила я, — так с утра здесь и сидите? Меня дожидаетесь?

— Ну, почти, — усмехнулся Валера Гурьев, — собственно, нам было чем заняться. А теперь вот собрались вместе, обсуждаем вчерашние события.

— Ну давай, Иринка, не тяни! — сказала Лера. — Рассказывай, о чем вы разговаривали с адвокатом.

Я застыла с открытым ртом.

— Ну да, — снова усмехнулся Валера Гурьев, — благодаря твоему бородавчатому о вчерашних событиях всем на телевидении все известно.

— То есть как это все и всем? — спросила я ошалело.

— А вот так! И о том, что ты видела Игоря Горелова, тоже!

— Что, он так и сказал? — спросила я. — Слово в слово?

— Ну конечно! — воскликнул Валера. Воцарилась тишина.

Что-то не укладывалось у меня в голове, и я не могла понять — что. Бородавчатый знает меня, он знает Анжелу Сучкову, как я сегодня сама убедилась. Я вспомнила схему, которую чертила сегодня днем в кафе. Знал ли он самого Сучкова? Неизвестно. Знал ли он Игоря Горелова? Наташа утверждает, что нет. Если так, откуда он может знать, что во время разборки я видела именно Игоря Горелова? Откуда он вообще знает о его существовании?

— Ну, Иришка, ты не молчи! — прервал мои размышления Павлик самым бесцеремонным образом. — Давай рассказывай, что тебе говорил адвокат!

И я послушно стала рассказывать, главным образом о второй встрече с Пацевичем. Все присутствующие слушали меня внимательно, не перебивая, и, когда я умолкла, воцарилась тишина. Ее нарушила Лера Казаринова.

— Наш бородавчатый, наверное, и настучал на тебя в милицию, — сказала она.

— Не может быть, — сказал Валера Гурьев, — бородавчатый не знает Игоря. Наташа сама это сказала.

— То есть как это не знает? — возмутилась Галина Сергеевна. — Он же сам нам рассказывал, что видел Игоря и ты его видела!

— Точно, — сказал в изумлении Валера и посмотрел на меня.

Я кивнула.

— Ну да, — сказала я, — здесь что-то нечисто.

— Так притащи его сюда, пусть нам расскажет, откуда он все это знает, — предложил Костя.

Мы смущенно умолкли: решиться на откровенное насилие над человеком было не так-то просто.

— Про бородавчатого это еще не все, сказала я. И рассказала о том, как видела его у Анжелки. И опять по окончании рассказа последовала смущенная пауза.

— Итак, — сказал наконец Валера Гурьев, — мы можем сделать вывод, что наш бородавчатый подрабатывает извозом, возит солидных людей на их собственных машинах… ты хоть номер ее записала?

— Номер? — удивилась я. — А зачем? — О, святая наивность! — воскликнул Валера. — По номеру в два счета можно выяснить ее владельца!

Я задумалась.

— Понимаешь, — сказала я, — я очень хорошо разглядела этот номер: солнце падало на него. Только теперь я его забыла, в голове пустота какая-то.

— Ну хоть марку машины ты помнишь, можешь ее назвать?

— До откуда я знаю! Это же иномарка была! А я знаю только наши машины. «Жигули», «Москвич», «Волгу»…

— И горбатый «Запорожец»! — криво улыбнулся Валера. — У нее на радиаторе было что-нибудь?

— На радиаторе — это спереди, между фар? — спросила я наивно.

— Да, между глаз… Я задумалась.

— Постой, постой, Валера, было! — воскликнула я радостно. — Я теперь вспомнила. Они еще так ярко на солнце блеснули — сцепленные кольца, четыре или пять, только не в два ряда, как олимпийские, а в один…