Битва за систему Дайнекс (СИ) - Толсон Хельги

— А вы, сэр? Ну, в смысле, «Несокрушимый»?

— А я отправлюсь принимать новый трофей. Как раз перегружу лишние спейсеры на «Тайхо», а то теснота эта уже порядком надоела. Будет у нас два авианосца, если альтаирцы какую-нибудь гадость, вроде отключенного или разбалансированного реактора, не выдумают.

— Сопровождение нужно, сэр? — я только сейчас обратил внимание на отсутствие эскортных корветов. — А что с «Рэмси» и «Гризби»?

— Нет, капитан, справимся так. «Рэмси» я отправил обратно на Дайнекс с сообщением для Прайда, надеюсь, он доберется. А «Гризби» в самом начале неудачно поймал несколько ракет, прикрывая нас от атаки эсминцев.

У меня вертелся на языке вопрос что именно Дюрант сообщил Прайду: «мы все умрем, передай моей жене и детям, что я их люблю» или «тут мелкие неприятности, сейчас разломаю авианосец с фрегатом и к 17.00 жду на чай». Но спрашивать я, естественно, не стал. Любопытство — штука хорошая, но не в общении со старшим по званию. Все, что нужно знать, мне сообщили.

К огромному сожалению, выживших с «Фостера» оказалось немного. Чуть больше десятка из ста двадцати с лишним членов экипажа. В основном — члены ремонтной бригады, которых выбросило в космос в скафандрах. Большую часть времени наши спасательные команды собирали трупы. До спасательных капсул никто добежать не успел.

Но были и хорошие новости. Удалось по маякам подобрать несколько сбитых пилотов, успевших катапультироваться. И еще более радостная весть пришла от Чейза. Оказывается, «Гринвуд» сумел найти и подобрать троих выживших пилотов из эскадрильи Харпера. По словам Чейза, все трое серьезно ранены, но жить будут. Я искренне надеялся, что среди выживших окажутся Харпер или Стражински. Но добиться от Чейза конкретики я не смог, тот сказал, что все спасенные в медотсеке, без сознания, скафандры сильно повреждены, как узнает имена, сообщит.

Закончив, насколько это вообще было возможно за столь короткое время, приводить корабли в порядок, я направил свой потрёпанный дивизион к Императорской судостроительной верфи им. Като Акинари, которую по плану адмирала Прайда нам предстояло разнести в космическую пыль. Учитывая присутствие там почти четырех тысяч работников, мне эта идея совершенно не нравилась, но, как любит говорить Андрэ Дюрант, а ля гер, ком а ля гер[1].

А вот и он, легок на помине. На экране появилось довольное лицо с лихо закрученными усами.

— Стар-коммандер Хромов, — с нарочитым официозом в голосе начал Дюрант, — приказываю остановить выполнение задачи и готовиться к прыжку в систему Дайнекс.

Похоже, удивление я скрыть не смог, и Дюрант ответил на невысказанный вопрос.

— Только что пришли сведения, что в точке «Браво» появились сигнатуры обоих альтаирских линкоров и еще двенадцати кораблей разных классов. План удался. Можем уходить. Мы выиграли битву за систему Дайнекс..

[1]«Àlaguerrecommeàlaguerre» (франц.) — «На войне как на войне», крылатое выражение.

Эпилог

Эпилог.

Четыре разноцветные луны освещали залив, рисуя на мерцающей водной глади причудливые узоры, отливающие то серебром, то бронзой, то загадочной синевой. Бархатная темнота теплой летней ночи мягким одеялом укутала тихий прибрежный городок, состоящий большей частью из пансионатов, гостиниц и частных вилл.

Несмотря на репутацию лучшего курорта Внутреннего сектора, здесь не было шумной ночной жизни. Местные фешенебельные отели и респектабельные рестораны были излюбленным местом тех, кто ценит в отдыхе тишину и изыск. Даже бары тут были, скорее, местом для знакомств, нежели шумных вечеринок. Первый раз, когда я попал в Грейсвиль, еще будучи выпускником военной Академии, здешние нравы мне показались скучными, а отдых пресным. Но через несколько лет я с удивлением понял, что скучаю по этим местам, и с тех пор стараюсь каждый свой отпуск посещать этот милый курорт, позволяющий расслабиться и отдохнуть от постоянного напряжения службы. Да, тут, мягко говоря, не дешево, но офицеры ВКС, как известно, люди достаточно обеспеченные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я сидел за своим любимым столиком на балконе и любовался ночным пейзажем. Через час должна зайти третья луна — Оливия, и тогда можно будет идти к себе в номер, благо, правительство расщедрилось на президентский люкс, и вид оттуда лишь немногим хуже.

Удивительно, как боевые действия и реальная опасность моментально развязывают кошельки даже самых ярых противников военных трат, и как быстро забываются былые упреки в чрезмерных запросах Флота. Всех участников битвы за систему Дайнекс щедро осыпали премиями и наградами, особенно, конечно, адмирала Генри Прайда, он сейчас вообще легенда Федерации, и редкие сводки новостей пройдут без упоминания его имени.

Ну и мне, конечно, тоже достался свой кусок славы, причем, в совершенно неожиданной для меня форме. Поскольку Первоуральск так и не вступил в войну, соблюдая что-то вроде настороженного нейтралитета, то мое происхождение решили использовать как средство пропаганды. Ну еще бы. В то время, как правительство Первоуральска медлит в нерешительности, его лучшие сыны выигрывают ключевые сражения войны. Смотрите, уроженцы Нового Авалона и Первоуральска рука об руку громят врага! И так далее, и тому подобное. За последние два месяца меня уже тошнит от этих слов. Сколько раз я это слышал и говорил в сотнях интервью, ток-шоу и аналитических программах… Не счесть. Но самое паршивое, что меня отозвали из действующего флота, и теперь я — живое знамя победы и нахожусь в заслуженном отпуске. Причем, так сильно «отдыхаю», что выпросил себе пару недель настоящего отпуска, чтобы отдохнуть от отпуска.

Есть конечно и приятные моменты, например, люди, берущие автографы, и толпы девушек, кидающихся мне на шею. Ну, последнее, правда, тоже часть пропаганды. Какому-то умнику пришла в голову идея, что популяризировать службу во Флоте можно через создание такого мема, мол, все девушки будут твои, и все такое. Слава богу, для геев и других полов там нашлись свои «звезды», а то я уже всерьез побаивался заголовков «Офицер флота устроил резню в студии». Но обошлось..

Выдали мне и орден «Падающей Звезды» вместе с целой россыпью медалей. Но этого добра всем, кто был на Дайнексе, отсыпали щедрой рукой. Не так много побед у Федерации и каждая на вес гелия-3. Тем более, такая. Флоту удалось не только отстоять жизненно важную систему, но и вывести из войны Альтаир. Не самый сильный противник, но тем не менее. После потери Дайнекса, правительство Альтаира ушло в отставку, кого-то даже отдали под суд за самоуправство и «действия, поставившие под угрозу существование государства». В общем, была какая-то политическая возня, полетели головы. Альтаир сделал вид, что чуть ли не случайно напал, а Федеративное правительство сделало вид, что поверило. Зато Альтаир теперь не воюет, и Федерация может сосредоточиться на войне с Новым Авалоном.

Несмотря на выход из войны Альтаира, положение Федерации все еще очень тревожное. Да, фронт стабилизировался и наступила оперативная пауза, но все понимают, что скоро все начнется с новой силой. Так что, пока представилась возможность, я наслаждался прекрасным видом и любимым коктейлем.

— Ваш заказ, сэр, — мягким голосом сказал официант, выставляя на мой столик высокий бокал с «Том Коллинз».

— Я ничего не заказывал, вы, наверное, ошиблись, — я удивленно покосился официанта в идеально подогнанной синей ливрее, тотвытянулся в стойке, которой позавидовал бы и почетный караул президентского дворца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я взяла на себя смелость заказать. Надеюсь, я угадала с напитком? — тонкая рука аккуратно легла мне на плечо, а в воздухе отчетливо запахло свежими ирисами. — У вас, капитан, осталось одно невыполненное обещание. Нехорошо заставлять девушку ждать.

Еще не совсем веря в происходящее, я прикоснулся к лежащей на моем плече руке и почувствовал прохладный металл искусственных пальцев.

— Официант! Джин, тоник и немного льда, — сказал я, вставая и разворачиваясь к своей гостье. Она была хороша — высокий каблук, короткое красное платье, облегающее идеальную фигуру, глубокое декольте и вечерний макияж. Даже механическая рука смотрелась, скорее, как дорогой аксессуар капризной светской львицы. В огромных глазах красотки играли знакомые озорные огоньки, а на губах была довольная улыбка.