G.O.G.R. - Анна Белкина

— А тебе и необязательно меня впускать, — сказал Утюг. — Пойдём с тобой, посидим где-нибудь, там и покалякаем. А то ты всё торчишь дома, как в камере. Ну чем твоя хата лучше тюряги?

Да, Сумчатый устал уже сидеть дома. Ему надоел плазменный телевизор с экраном «два на два», который включается по хлопку. Он не выносил более этого гадкого попугая, который кроме «Дуррака» ни одного слова не знает. Вырвался, зверюга, из клетки, летает теперь, где хочет! И гадит! Лев Львович даже кушать не мог дома: так опротивели ему все эти лобстеры да равиоли, которые готовит его личный повар! Даже дышать не хочется! И гольф этот на крытой площадке — тоже в печёнках! Сумчатый был бы рад выйти куда-нибудь! И вышел! Если тот попугай вылетел — почему бы ему самому не просвежиться?!

— Клюнул Сумчатый, — сообщил Утюг в микрофон, когда повесил трубку. — В «Ё-моё» поедем. Вы знаете, где это?

— Знаем, — согласился Пётр Иванович. — Следуем за вами.

Глава 73. «Ночной Донецк» остется без «Короля»

Ресторан «Ё-моё» называется «этнорестораном», потому что он оформлен в виде рубленной избы из толстых тёмных брёвен. Вокруг ресторана есть садик, украшенный валунами, которые привезли из крымских каньонов, и детская площадка. На площадке стоят аттракционы, так же, деревянные, сделанные, как традиционные ярмарочные качели и карусели. «Ё-моё» находится на проспекте Ильича, тоже рядом с речкой Кальмиус. Только, там, в глубине, подальше от дороги. К ресторану через садик ведут мощёные дорожки, по бокам которых, вместо бордюров, тоже торчат короткие брёвна. Ресторан «Ё-моё» имеет, так же, свой причал, с которого на прогулку по Кальмиусу отправляется диковинный корабль, больше похожий на этажерку какую-то, или мостик. А возле причала огорожена запруда, в которой плавают белые и чёрные лебеди.

В ресторане подают традиционные украинские кушанья, приготовленные по древним рецептам. Даже в настоящей русской печи готовят, в казанке!

Рассчитано это заведение, конечно же, на богачей. Провести здесь выходной (и на корабле покататься тоже) стоит почти что, пятьсот долларов.

Утюг развернул свой «Фольксваген» и поехал к этому этноресторану. За ним двинулись машины Петра Ивановича и Сидорова.

Сначала в этноресторан зашёл Утюг. Он выбрал себе столик, подальше, в уголочке, уселся и стал ждать Сумчатого. Пётр Иванович и Сидоров зашли за Утюгом по одному и сели за разными столиками. А потом ввалился Сумчатый. Лев Львович был бледный, осунувшийся, в помятом каком-то пиджаке. Сзади него топали два телохранителя. Сумчатый разыскал Утюга и подсел к нему. Телохранители остановились за стулом Льва Львовича.

— Ну вот, вылез, наконец-то, — похвалил его Утюг. — Сидеть дома — это не выход, сам знаешь.

— А что же мне делать? — промямлил Сумчатый.

— Сделай вот, что…

Пётр Иванович подмигнул Сидорову один раз левым глазом. Это означало: «Группа захвата не нужна. Его можно и так взять». Сидоров подмигнул правым глазом: «Понял». Пётр Иванович почесал нос: «Внимание!».

А потом Пётр Иванович встал и подошёл к столику Утюга и Сумчатого. Сидоров тоже встал и подошёл к входной двери: а вдруг Сумчатый сбежать вздумает?

— Лев Львович Сумской? — обратился Пётр Иванович к Сумчатому, вытащив удостоверение. — Милиция, капитан Серёгин.

Сумчатый ойкнул и задрожал весь крупной дрожью.

— Я-я-я-я… — протянул он, подняв перепуганное лицо.

— Вы задержаны.

— Не хочу! — пискнул Сумчатый.

А потом вдруг вскочил, схватил свой стул и с размаху запустил им в Серёгина. Пётр Иванович едва успел отскочить. Стул треснулся об пол и развалился на куски.

— Не поймаете, волчары позорные! — заорал Лев Львович и бросился к выходу, сбив официанта с полным подносом тарелок.

Сидоров сразу же поймал его и скрутил, потому что Сумчатый драться совсем не умел. Да и, вообще, пробежав всего мера четыре, он уже запыхался и отдувался, как после марш-броска на пятнадцать километров.

Охранники Сумчатого попятились подальше. Да, они могли набить морду хулигану, грабителю, киллеру, наконец. Но, связаться с милицией никто из них не решился. Утюг просто сидел и смотрел.

Сумчатый слабо дёргался в руках Сидорова, пока тот надевал на него наручники, и лепетал что-то.

— Кро!.. — икнул Сумчатый, пошевелив скованными руками. — Кро!.. Крот ты, Утюг! — выдавил он, наконец. — Сыграл на моих чувствах, выманил, сдал! Крот. Крот и мымр…

— Прости, Лёва, — виновато вздохнул Утюг. — Меня самого повязали. Я не хотел тебя закладывать.

Официант собирал с пола осколки тарелок.

Сидоров повёл Сумчатого на улицу и посадил в свой «Москвич».

— Знал же, знал, что я дома не могу сидеть! — плакал Сумчатый, — И — вот, как! Спасти меня хотел… Спас! Кротяра паршивая!

Утюг нехотя поплёлся к «Самаре» Петра Ивановича. Он ещё постоял немного рядом с ней, раздумывая, быть ли ему паинькой и полезать внутрь, или же, попробовать сбежать. Он решил быть паинькой, потому что всё равно его догонят и поймают. Ещё и побьют в придачу. А так — не побьют.

— Полезай уже! — буркнул Пётр Иванович, и Утюг послушно залез а «Самару»

Глава 74. Каша с Чесноком

— Льва Львовича арестовали сегодня, — говорила Лерочка по телефону. — И его друга, Утюга — тоже. Но его ещё раньше. Он просто выманил Льва Львовича из дома. В ресторан заманил, а там его арестовали.

— Хорошо, — ответил собеседник. — А что с Чесноком?

— Чеснок сейчас управляет делами Льва Львовича, — сказала Лерочка, насыпая своей кошке корм в мисочку. Муська тёрлась о её ноги. Лерочка погладила её.

— Ты — моё солнышко, — сказала она.

— Что? — удивился собеседник.

— Ой, простите, — сконфузилась Лерочка. — Я — кошке… Она, тут, возле меня крутиться, есть просит…

— Так, что вы там про Чеснока говорили? — спросил собеседник.

— А, про Чеснока, — Лерочка ушла в гостиную, чтобы Муська спокойно кушала и не мешала ей разговаривать. — Чеснок управляет делами Льва Львовича. Он меня не уволил, потому что я хорошо знаю всё его делопроизводство. Он со мной советуется пока, а потом — я не знаю. Он так хорошо ко мне относиться. Чеснок куда лучше Льва Львовича. И разговаривает вежливо, и не кричит. Даже подвёз меня.

— Внимание! — серьёзно сказал собеседник. — Лерочка, будьте начеку. Чеснок что-то заподозрил. Завтра у вас поменяется домашний номер телефона. А вы, пожалуйста, купите ещё один мобильный телефон и подключите его на новый номер. Даже на другой оператор подключите. За деньги не волнуйтесь, я вам потом компенсирую. Я завтра вам сам позвоню. И впредь буду сам звонить.

— Хорошо, хорошо, — закивала Лерочка. — Я всё сделаю. И компенсировать мне не нужно — я подержанный телефон куплю.

— Нет, — возразил собеседник. — Купите новый, в салоне. Телефон должен быть не засвеченный, понимаете?

— А, да, хорошо, — согласилась Лерочка. — Я не подумала… Я не разбираюсь в этом во всём. Я куплю новый телефон.

— И — ничего не бойтесь. Постарайтесь не выдать Чесноку, что вы волнуетесь.

— Я постараюсь.

— Всё, сообщайте мне новости и не волнуйтесь, хорошо?

— Да, до свидания…

А Чеснок, действительно, заподозрил Лерочку. Ему не понравилось то, что она слишком усердно занимается работой, с такой готовностью посвящает его в дела Сумчатого. Спрашивает, подсказывает. Вообще, Чеснок по натуре был очень ушлым и подозрительным человеком. Он замечал малейшие странности в поведении других людей. Мотал на ус и делал выводы. Поэтому Чеснок ещё никогда не засвечивался со своими нелегальными сделками. А Лерочка, кажется, его кому-то сдаёт. Уж, не Серёгину, ли? Что-то быстро он и Утюга прихватил, и Сумчатого — тоже… Не с её ли подачи? И вот, Чеснок решил набиться Лерочке в друзья, чтобы выяснить всё, как есть.

Лерочка приехала на работу. Прошла в свой закуток перед офисом директора, сняла куртку и убрала в специальный шкафчик. Села за стол, включила компьютер. И тут вдруг из директорского офиса выходит Чеснок с букетом цветов!

— Это — вам, — сказал он, с улыбкой протягивая цветы удивлённой Лерочке.

— Спа… спасибо… — выдавила Лерочка, взяв букет. — Надо его… в воду поставить…

Леночка стала разыскивать вазочку, но вспомнила, что разбила её ещё на прошлой неделе, и Лев Львович вычел её стоимость у неё из зарплаты.

— Я… разбила вазочку… — глуповато протянула Лерочка, уставившись на букет. Он состоял из гербер. Дорогие цветы, однако…

— Я вам свою отдам, — сказал Чеснок, скрывшись за дверью директорского офиса.

Появился он минут через десять, с паутиной какой-то на ушах и — с вазочкой.

— Вот, — сказал он, возьмите… Знаете, она там за шкаф завалилась. Пока нашёл…

— У вас паутина на ухе повисла, — улыбнулась Лерочка, беря у Чеснока вазочку. — Я — сейчас, наберу воды.