Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники) - Кирилл Маль

Впрочем, командир этой гранд-дивизии — Лесной Буйвол — генерал Самнер в отличие от многих своих подчиненных, не считал штурм высот Мари безнадежным. Если в Потомакской армии и был командир, способный биться головой о каменную стену, то это был, безусловно, он. Жестокий Энтитемский [282] урок не пошел Самнеру на пользу, и при Фредериксберге он снова хотел лично возглавить свои полки. Но Бернсайд, зная манеру Лесного Буйвола подставляться под пули, категорически запретил ему переходить Раппаханок, и Самнеру пришлось наблюдать за развитием событий издалека.

А события с самого начала приняли для северян скверный оборот. В районе полудня дивизия Френча из 2-го корпуса Коуча, которому выпала сомнительная честь возглавить атаку федералов на неприступные позиции врага, начала строиться в колонны на улицах Фредериксберга. Конфедераты заметили эти перемещения, и в тот же миг батареи на высотах Мари издали оглушительный рев и окутались клубами порохового дыма. То была грозная демонстрация огневой мощи, но дивизию Френча она только заставила ускорить шаг. В двух плотных колоннах северяне вышли из города, начали разворачиваться в боевую линию и тут же наткнулись на неожиданное препятствие. Им оказался дренажный канал, протекавший к северу от Фредериксберга и представлявший для наступающих войск определенное затруднение. Бернсайд, конечно, не позаботился о том, чтобы навести через него дополнительные переправы, и дивизии пришлось снова сворачиваться в колонны, чтобы перейти по трем узким мостикам на другую сторону. Пока происходили эти перестроения, артиллерия Лонгстрита, не умолкая, громыхала со своих господствующих позиций, нанося северянам чувствительные потери.

Наконец, все три бригады Френча очутились на другой стороне и развернулись в три последовательные линии с ин тервалом в 200 ярдов. Первой в атаку шла бригада Кимпбелла, за ней следовала бригада Эндрюза, а бригада Палмера замыкала дивизионную колонну. Сохраняя четкое равнение и почти парадный шаг, они вместе двинулись вперед, и даже конфедераты не могли не оценить их безрассудной храбрости. «Как красиво они шли, — вспоминал артиллерист из 1-го корпуса конфедератов. — Их начищенные штыки ярко сверкали в лучах солнца, делая линию похожей на огромную сине-стальную змею. Мы видели, как наши снаряды разрывались в их рядах, проделывая там огромные бреши, но они шли и шли вперед, как будто хотели пройти через нас и по нам». [283]

Однако на генерала Кобба это парадное шествие не произвело, похоже, никакого впечатления. «Ну! — сказал он. — Если они рассчитывают, что я отступлю, то им придется долго этого ждать». Пока работу за него выполняла артиллерия, Кобб велел своим людям не тратить патронов и подпустить федералов поближе. И лишь когда уже сильно потрепанные гранатами и картечью передние ряды неприятеля приблизились к стене на расстояние нескольких сотен ярдов, его бригада открыла огонь. Результат дружных залпов четырех полков был по-настоящему страшен.

Расположившиеся за каменной стеной конфедераты построились двумя шеренгами, которые стреляли по врагу поочередно. Первая шеренга давала залп и отходила на два шага, уступая место второй, которая в свою очередь угощала северян свинцом. Затем, перезарядив ружья, первая шеренга возвращалась к стене и давала новый залп. Такая организация позволила бригаде Кобба вести почти непрерывный огонь, уничтожавший наступающих сразу десятками, а то и сотнями. Продвинувшись еще немного вперед, передовая бригада Кимпбелла остановилась примерно в 120 ярдах от каменной стены. Она словно наткнулась на другую невидимую стену и некоторое время еще пыталась удержаться, отвечая на огонь конфедератов бесполезными залпами, но ее потери были слишком велики, и через 15 минут Кимпбелл отвел остатки своих полков назад.

Шедшая за ним бригада Эндрюза была встречена конфедератами с той же «теплотой и сердечностью». За несколько минут она потеряла почти половину своих бойцов и в беспорядке покинула поле боя. 3-я бригада Палмера ускорила шаг в надежде преодолеть опасное пространство бегом, но не смогла даже пересечь рубеж, на котором был остановлен Кимпбелл. Как и ее предшественницы, она несколько минут простояла под непрестанным огнем противника и, сократившись до небольшой кучки людей, в беспорядке ретировалась.

Так в течение часа, прошедшего с момента начала атаки, одна бригада конфедератов остановила натиск целой федеральной дивизии, потерявшей при этом более трети своих людей. Потери южан, напротив, были ничтожны. Южане могли лишь посмеиваться над глупостью своих врагов. [284]

В сущности, на последующих фазах боя у каменной стены можно было бы и не останавливаться, поскольку они в точности повторяли атаку дивизии Френча, Едва поредевшие бригады последней отступили к Фредериксбергу, как ей на смену выступила новая жертва — дивизия Хенкока. Как и ее предшественница, она была выстроена в три последовательные линии, каждую из которых составляла бригада в сомкнутом боевом порядке. Казалось, что они нарочно образовали очередь, чтобы получить свою долю свинца и железа, и конфедераты щедро отвесили им и того, и другого.

Их артиллерия вновь закидала наступающих снарядами, а пехота встретила непрерывным ружейным огнем. Передовая бригада Зука недолго смогла продолжать наступление в таких условиях. Напрасно Хенкок, дерзко бравировавший верхом на коне во главе своих войск, выкрикивал подбадривающие слова и призывал угостить неприятеля штыками. Северяне, по его же собственным словам, таяли под огнем вражеской пехоты, «как снег, падающий на теплую землю», и, чтобы они совсем не исчезли, Зуку пришлось увести жалкие осколки своей бригады в тыл.

Однако вторую линию дивизии Хенкока не удалось остановить и отбросить с такой же быстротой и легкостью. Ее составляла ирландская бригада Мигера, та самая ирландская бригада, которая проявила столь исключительное мужество в сражении на Энтитеме. В день Фредериксбергской битвы почитатели святого Патрика были по-прежнему исполнены отчаянной храбрости. По свидетельству очевидца, каждый из них шел в бой «с зеленой веточкой на кепи и с веселым и вместе с тем кровожадным блеском в глазах». Приказ примкнуть штыки привел бригаду в яростный восторг, и один из ирландцев воскликнул: «Черт побери! Да это самая подходящая штуковина для этих сукиных детей!»

Но южане не дали им возможности пустить эту «подходящую штуковину» в дело. Бригада Мигера, правда, выдержала их огонь с удивительным бесстрашием и сумела продвинуться значительно дальше, чем любая другая из федеральных частей. Однако за 50 ярдов до стены ирландцы были вынуждены остановиться, не в силах преодолеть эти последние метры. Они, тем не менее, не пожелали отступить, не [285] обменявшись с повстанцами парочкой-другой залпов, и в течение некоторого времени сохраняли свое угрожающее положение напротив бригады Кобба. По трагическому совпадению один из противостоявших им полков — 24-й Джорджианский — состоял из таких же ирландских эмигрантов, но только в серой униформе. Те, конечно, узнали уроженцев своего родного острова, и один из них воскликнул: «Да ведь это ребята Мигера! Какая жалость!»

Впрочем, жалость не помешала ирландцам-южанам вместе с остальными полками бригады Кобба хладнокровно расстреливать из укрытия своих соотечественников. Залп следовал за залпом, и вскоре подступы к каменной стене были завалены убитыми и ранеными с зелеными веточками на синих кепи. Наконец, пришел черед и ирландцам отступить. Сохраняя порядок, они отошли к Фредериксбергу, оставив на поле боя 545 убитых и раненых (из 1200 человек, пошедших в эту атаку).

Следовавшая за ними третья из бригад Хенкока под командованием Колдвелла попыталась овладеть каменной стеной при помощи флангового маневра. Два полка из ее состава получили приказ повернуть направо и охватить позицию Кобба с севера. Этот маневр, однако, привел только к ненужным жертвам, и оба полка, приблизившись к стене почти на 40 ярдов, были моментально отброшены анфиладным ружейным огнем.

Тем не менее командовавший фланговой группой 23-летний полковник Майлз счел, что штыковая атака более значительными силами в том же направлении все же может иметь успех. Он обратился к командиру своей бригады с просьбой позволить еще раз предпринять такую атаку. Колдвелл, однако, был достаточно благоразумен и отклонил просьбу юного полковника.

Тогда Майлз решил обратиться к генералу Оливеру Ховарду, командиру очередной дивизии из корпуса Коуча, которая как раз выдвигалась из Фредериксберга на рубеж атаки. Правда, прежде, чем полковник успел исполнить свое намерение, шальная пуля прострелила ему шею. Зажимая рукой кровоточащую рану и с трудом держась в седле, Майлз подъехал к Ховарду и изложил свою просьбу. Не успел Ховард [286] ему ответить, как от генерала Коуча прискакал адъютант, который также привез приказ произвести штыковую атаку на левый фланг бригады Кобба. Ховард уже собирался выполнить это распоряжение, когда к нему прибыл еще один ординарец, на этот раз от Хенкока с просьбой скорее вести свою дивизию в наступление и спасти от совершенного уничтожения остатки его бригад. Ховард видел перед собой усеянное телами поле и тщетно пытавшиеся закрепиться на нем поредевшие части. Он недолго колебался в выборе.