Змея в тени орла - Наталья Игнатова

– А ты не сказала бы спасибо? Как тебя зовут по-настоящему?

– Тресса Эльрик де Фокс.

– Принцесса! – Йорик присвистнул. – Я служил у твоего отца.

– Знаю. Он рассказывал. – Тресса поморщилась и сердито фыркнула. – Если тебя это так беспокоит, я была мужчиной все это время, ясно? И спасал тебя мужчина. И жизнью ты обязан, если непременно хочешь считать долги, тоже мужчине.

– А рычит на меня сейчас глупая девчонка, которой еще и шестнадцати не стукнуло.

– Стукнуло! – взвилась шефанго. Прищурилась, раздувая тонкие ноздри:

– Издеваешься?

– Просто странно себя чувствую. – Йорик взял ее руки, узкие ладони с твердыми мозолями. – И не в долгах дело. Я тебе и вправду благодарен. Согласись, это так естественно – быть благодарным за спасение собственной жизни. Или тем более за ее возвращение. Но как ты это сделала?

– Живая вода. На самом деле заслуга принадлежит сотто.

– Ясно. Хорошо, что мне дали дворянство.

– Почему?

– Терпеть не могу мезальянсы.

Алые глаза так близко, что можно разглядеть тонкие как волос вертикальные зрачки. Шефанго. Нелюди из нелюдей. Так ведь и орки нелюди. И, сбившись, зачастило сердце, когда почувствовал он клыки, длинные и твердые под обманчивой мягкостью ее губ.

– Прав Финрой. Начинать нужно было с этого. Эфа уткнулась головой в его плечо:

– По-моему, ты боялся.

– Еще бы. Прослыть растлителем малолетних. Это в мои-то годы!

– Я уже десять навигаций как взрослая.

– Девочка. – Йорик поцеловал ее снова. Провел губами по тонким дугам бровей. Коснулся резко очерченных скул и упрямого подбородка.

– Боги. – Она вдруг вывернулась и заглянула ему в глаза напряженно и недоверчиво. – Так это правда? Ты действительно живой? Живой.

– Да. – Он по-прежнему держал ее руки. – Более чем.

– Я не могла закрыть глаза… – Что-то в голосе Эфы (Трессы… ее имя теперь Тресса) сломалось, и орк притянул девушку к себе, обнял, перебирая пальцами ее волосы. – Не могла… тебе. У нас так не делают. У вас тоже… Ты был как живой… Все эти дни, вечность, Йорик. Мужчиной или женщиной, не важно. Совсем. Ты друг. И ты – любимый. Как ни прячься – не спрячешься. А нужно улыбаться. Нужно… потому что она боится еще больше, и кто-то должен быть смелым. А ты… Тебя убили. И я знала об этом, я помнила… каждый день, каждый миг помнила.

Плакать она не умела. Такие не плачут. Они либо смеются, либо злятся и убивают. Поэтому слова спотыкались и мешали друг другу. А он слушал молча. Говорить ничего не нужно было.

Девочка.

И надо бы помнить, что по меркам своей родины она действительно взрослая. Что лет ей, или, как говорят на Анго, «навигаций» уже за восемьдесят. Что старше она, чем иные старики-люди. Надо бы помнить. Да только вот она, девочка, девчонка, уродливо-прекрасная, самая желанная, единственная любимая из всех женщин, что встречал он, командор Хасг. И он старше. Все равно старше. Тем более что восемь десятков навигаций для шефанго – те же шестнадцать лет.

Она выговорилась и сейчас сидела молча, спрятав лицо у него на плече. Потом отстранилась резко:

– Извини.

– За что?

– «За что», – хмуро передразнила Тресса, – за то, что разнылась.

– Малыш, – очень серьезно и тихо произнес Йорик, – женщине нужно иногда быть слабой. И если ты не позволишь себе этого со мной, то с кем же тогда?

– Слабой быть нельзя.

– Знаешь, как тяжело было бы мужчинам, если бы женщины скрывали свою слабость?

– Знаю, – вздохнула Тресса, – меня тоже чаще всего тянет на эдаких большеглазых былиночек со взглядом олененка. Слабые потому что. Их хочется защищать и… и просто хочется.

– М-да. Шефанго. – улыбнулся Йорик. – Ладно. Я привыкну.

Кто-то шел через лес, хрустя сухими сучьями и распевая нечто начисто лишенное мелодии. Недостаток слуха, судя по всему, должен был восполняться громкостью исполнения.

– Финрой, – безошибочно определила Тресса.

– Деликатный, – отметил Йорик. – Может, он и не бог вовсе?

– Бог, – шефанго достала из кисета свою прокуренную трубку, – я знакома с тремя богами, и двое из них очень приятные люди. А третья… она и не богиня вовсе. Ты прав был, когда говорил, что Сорхе демон.

– Еще не хватало ей быть богиней.

– Угу. А Финрой, он… В нем самодовольства нет. Может, это и есть божественность?

– Скромность как признак божественности? Вернусь домой, напишу монографию.

– Которую по счету?

Йорик почесал нос:

– Ты и об этом знаешь?

– Пфе! Кумир моей молодости! – Тресса затянулась. – Я о тебе знаю больше, чем иная служба безопасности. И о званиях научных, и о карьере военной, и о приключениях на свою задницу, и даже о том, как тебя под трибунал отдавали.

– Это было давно. И меня оправдали. Великая Тьма, я чувствую себя глубоким старцем.

– Что, все так плохо? – сочувственно поинтересовался Финрой, выходя на полянку. – Ничего, сотник, такое бывает после воскрешения. Если через недельку не наладится, напомни мне, я подскажу рецептик. Разом помолодеешь.

Тресса закашлялась, подавившись дымом.

– Обойдусь, – с достоинством ответил Йорик и отнял у шефанго трубку. – Предсмертной затяжки меня лишили, так хоть посмертную выкурить.

– Ну, раз уж у вас тут все в порядке, – сказал Финрой, усаживаясь, – можно и о делах поговорить. И о богах, которых вы демонами считаете.

Справедливо считаете, не спорю, но по местным меркам и они за богов сойдут. Тебя в лагере помнят. – Бог бросил тяжелый взгляд на Йорика. – Мне пока судить трудно, но, надо думать, командир ты правильный. Я верну вас ко времени вечерней поверки, так лучше будет, и там уж ты сам разберешься, кто выжил, кого убили, что дальше делать. Подготовлены твои парни неплохо, так что, будем надеяться, войну они переживут. Тем более что всей войны – одна большая драка.

Финрой сделал паузу. Йорик отдал трубку Трессе.

– Теперь о тебе, воин из воинов. – Бог пригладил усы. – Сама понимаешь, что в лагере остаешься либо ты, либо Сорхе, и скорее она, чем ты. От вашего желания тут ничего не зависит. Так что тебе придется драться в другом месте, и, в отличие от сотника, там шансов выжить почти нет. Помолчи, желтоглазый, – рыкнул он на подобравшегося орка. – Помолчи и вспомни, что твоя женщина еще и мужчина. Шафут, властитель дум, согласился принять тебя, шефанго. Он тоже боится. Но он сильнее остальных. Я предупредил его сразу, что любая попытка влиять на тебя его методами закончится смертью. Не твоей, ясное дело. Рассказал о Пожирателе, Сорхе тоже от себя добавила, так что он поверил и в душу тебе лезть не станет. Остальное – твое дело.

– Я вижу, что у меня больше вопросов, чем у тебя ответов, – заметил Йорик, глянув на девушку. – Скажи сразу, имеет ли смысл о чем-то спрашивать?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});