Аптека на болоте - Галина Елина

На высоких и сухих грядах растет даже сосна. Это веретьи. На них обильны те же кустарнички, пухонос дернистый, морошка, росянка, сфагны-олиготрофы. Иногда здесь находят приют лишайники и печеночные мхи. На низких и мокрых грядах сосна не растет, а только кустарнички, пушица, морошка и сфагны.

Мочажины бывают разные: узкие и длинные или широкие и огромные (до 100–200 м). В последних растут только гидрофильные сфагны-олиготрофы, редкие стебельки шейхцерии и осоки топяной. Частенько вода заливает сфагновый ковер, и тогда перейти такую «зыбь» почти невозможно.

Все части болота: склон с рямами, пятна озерков, окруженных грядово-мочажинными комплексами, гальи, — постоянно изменяются по форме и размерам. Болото нарастает вверх, и ручьи меняют русла, то наполняясь водой, то мелея. Соответственно и количество выносимой воды разное. Так постепенно меняется весь «рисунок» болота.

И еще одна характерная особенность болотных комплексов: гряды, мочажины и озерки в них расположены не как попало, а в определенном порядке — перпендикулярно уклону поверхности болота. Чем больше уклон, тем выше и суше гряды, а мочажины уже. При маленьком уклоне мочажины огромны, а в плоском центре господствуют озерки.

Согры. Невозможно обойти молчанием эти совершенно своеобразные лесные болота Западной Сибири, по внешнему виду более похожие на леса, но растущие часто на мощном слое торфа. Мне очень хотелось увидеть своими глазами эти уникальные образования. Помогли случай и друзья-коллеги. После совещания в Красноярске (в 1970 г.) мы, двое петрозаводчан, отправились в Томск, чтобы оттуда попасть на стационар Института леса и древесины Сибирского отделения АН СССР. Мне запомнилась не дорога, а яростный спор с коллегой, которая полностью отрицала теоретическую и практическую значимость ботаники в целом и болотоведения в частности. Правда, тогда бытовало мнение, что болота надо обязательно осушать. Вот и по мнению моей коллеги — специалиста по лесоосушению — интерес представляют лишь осушенные болота, от которых только и можно получать пользу.

«Инженер, слесарь, художник, переводчица, поэт — самые разные люди отвечают на мой вопрос примерно одинаково. Для них слово „болото“ уже в самом себе содержит и обвинение, и приговор», — так определил общественное отношение к болотам известный журналист Ю. Вронский в статье «Осторожно: болото» (Лит. газ. 1976. 2 апр.). Этот спор и такое отношение к болотам были символичны для 70-х гг., когда бурно развивалась мелиорация, нанося частенько непоправимый вред природе. Сколько же было загублено болот, и до сих пор напоминающих о том времени своим плачевным видом. Осушали ведь все подряд: и верховые сфагновые болота, и ягодники, и угодья с ценными лекарственными и редкими растениями. «Осушение верховиков-клюквенников идет полным ходом, — писал далее Ю. Вронский. — И ведется оно в первую очередь вблизи дорог и населенных пунктов, именно там, где есть кому собирать ягоду, где легко организовывать заготовительные пункты и вывозить заготовленное».

Да, много было сделано ошибок как с верховыми и ягодными болотами, так и с облесенными и лесными. Конечно, осушение последних чаще всего дает хороший эффект. Но ведь нельзя забывать о том, что настоящие лесные болота — это не просто уникальное явление, но и место «прописки» своеобразной растительности и многих редких растений. Так созвучны моим чувствам прекрасные стихи И. Шкляревского на эту тему:

Такая боль, как будто из меняС корнями вырывают травы,Корчуют поперек и вдоль.Такая сушь во мне,Как будто распахалиИ все под сердцем осушили сплошь.Совпала боль, и показала дальПечальные заботы внуков наших:Цех разведенья комаров,Реанимацию ромашек…

Однако мы отвлеклись от темы. Но как не сказать о наболевших проблемах, о которых надо не только писать и писать; о них нужно кричать во весь голос. К сожалению, это другая тема, о которой здесь я говорю только вскользь.

Итак, согры. Это не те бедные лесные болота (рямы), которые обычны по склонам верховых выпуклых сфагновых болот северо- и среднетаежной зоны Западной Сибири. Согры — типичный элемент южной тайги. В этой зоне мелколиственных западносибирских лесов расположен и Томский стационар. Он приурочен к междуречью Оби и Томи, а на юге его территория граничит уже с лесостепью. На стационаре встречаются не только согры, но и другие типы болот: березовые лесные, осоково-гипновые и осоково-сфагновые низинные и переходные. Но нас сейчас интересуют только согры.

Согры — не все лесные евтрофные болота, а только такие, где согосподствуют разные хвойные породы: ель сибирская, кедр, лиственница, пихта. Меньше здесь сосны и березы. Но сограми частенько называют и лесные болота с преобладанием только кедра (сосны сибирской). Мы же познакомимся с типичной согрой.

И вот мы в согре на Жуковском болоте. Сразу поражают деревья — такие толстые и высокие, что, не зная заранее о торфяном грунте, ни за что не поверишь, что это болото. Деревья достигают 18–20 м, а отдельные и выше. Говорят, что есть и 28-метровые великаны. Лиственницы и кедры 200-летние, а елям по 100 лет и больше. Некоторые стволы до 0.5 м в диаметре, хотя чаще они чуть больше 20 см. Кроны деревьев почти смыкаются над головой, а бонитет, по словам наших гидов, класса IV или даже III.

Термин «бонитет» происходит от немецкого Bonitat или латинского bonitas, что значит «доброкачественность». В лесоведении классами I–V бонитета отмечают продуктивность насаждений. Самый высокий класс — I, самый низкий — V, а на болотах часто бывает ниже самого низкого — Va.

Темно и сумрачно в такой согре. А под ногами чередуются высокие кочки и сильно обводненные межкочья — явные признаки болота. Кочки высокие: до 0.5 м и выше. Здесь же масса валежника и упавших стволов с торчащими вверх корнями.

Непременное условие нормальной жизнедеятельности согры — обильное поступление жестких грунтовых вод. Поэтому в сограх всегда влажно. Но застоя воды нет, иначе деревья сразу прекратили бы рост и вскоре погибли. Самые типичные местообитания согр — долины рек, проточные лога, окрайки низинных травяных болот.

Обилен и разнообразен кустарниковый ярус. Мы встретили можжевельник, рябину, спирею иволистную, смородину. В других местах обычны черемуха, жимолость, шиповник иглистый. Удивляют обилие и пышное развитие трав. Но интересно и другое: сочетание типичных лесных и луговых растений с болотными. Кочки населяют лесные растения: какалия копьелистная, майник, грушанки, кислица, брусника, линнея северная, седмичник и многие другие виды. Здесь же лесные зеленые мхи. А в понижениях чего только нет: и вахта, и калужница, и сабельник, и крапива, и осоки, и хвощ топяной, и вех ядовитый, и вейники. Вот и куртина аира, и даже пятна стрелолиста обыкновенного и ежеголовки простой. Мхи тоже есть, но их немного: в основном это гидрофильные зеленые мхи — индикаторы богатого питания.

Нам повезло: мы набрели на дремучий участок со сплошными папоротниками, поднимающимися почти на метр. Совершенно великолепен страусник, собравший свои резные листья в огромные «чаши». Но особенно много здесь щитовников (мужского, гребенчатого, игольчатого) и кочедыжника женского. Есть и другие травы, но они как-то теряются на фоне зарослей этих древних растений.

А каков же торф в таких болотах?! Глубина залежи здесь до 3.5–5 м. В ней преобладают древесные торфа, иногда Они переслаиваются с древесноосоковыми, осоковыми и даже осоково-гипновыми видами. Нижний придонный слой — согровый торф. Это говорит о том, что в своем развитии согры сменялись открытыми болотами, а потом вновь на них поселялись деревья.

Земля чудес.

Томская земля… ширь неохватная, простор головокружительный, тишина неподвижная…

Г. М. Марков

Далека Сибирь, и много в ней еще неизведанного. Бесконечные леса, огромные болота, величавые реки, неисчерпаемые запасы газа и нефти… Так можно продолжать еще долго. Но и здесь предметом нашего внимания остаются болота, среди которых есть интереснейшие, уникальнейшие. Вы узнаете о том, как открыли эти болота, причем совсем недавно: около 10 лет назад. Для меня же это открытие произошло еще позже.

Все началось со знакомства с диссертацией Т. А. Бляхарчук, которую я должна была оппонировать в г. Томске. Работа была великолепна. Чувствовалась школа Юрия Алексеевича Львова — одного из крупнейших специалистов нашей страны по болотоведению, возглавляющего это Направление в Институте биологии и биофизики при Томском университете. Диссертантом решались вопросы становления и развития лесов и болот в голоцене на юго-востоке; Западной Сибири — территории, до последнего времени в этом плане исследованной очень поверхностно. Мое внимание привлекли разрезы торфяных болот с мощными слоями папоротниковых торфов, причем часто к остаткам папоротников примешивались корешки и пленки вахты, хвоща, гипновых мхов. «Нонсенс! Невозможное сочетание! — подумала я. — Не могли вместе расти папоротники — мезофиллы по своей экологии — с растениями, типичными для топей». Конечно, папоротники встречаются в лесных болотах, где поселяются на микроповышениях. Но чтобы они росли в топи — трудно представить. Так оказалось, что о болотах не все еще известно даже таким старым зубрам, как; я.