Конец светлым эльфам - Владимир Журавлев

— Я — прямой потомок Гил-Гэлада, Последнего Всеэльфийского Государя! — сообщил Фионнель, удивленный осведомленностью Вьехо. — Кровь великого правителя горит во мне с невиданной силой! А что?

— Гил-Гэлада не было! — не сдержался Вьехо. — Он — древняя сказка Изначального мира!

— Раэл — сказка еще более древняя, однако Фея же есть, вон она! — оскорбился Фионнель. — Вот и я — есть! Мне суждено возродить великий Дом Гэлада! Я уже начал возрождать!

И юный капитан гордо удалился руководить разборкой баррикады. Вьехо же призадумался о Фее, которой в свете понятого действительно не должно бы существовать, однако ж вот она. Тут она и подбежала.

— Вьехо! — сердито заявила она. — А они пристают!

И обвиняющим жестом протянула крохотную ладошку. На ней лежала замысловато скрученная раковина.

— Стражники целоваться лезут, оправдываются пережитым смертельным ужасом, невмоготу терпеть, говорят! А мне неприятно! Они щетиной заросли и не мылись которые сутки, фу!

— А это откуда? — спросил Вьехо, завороженно уставясь на раковину.

— Кадеш сунул! — возмутилась Фея. — Как пейзанке простодушной! Выкинуть хотела, так на коленях умолял повременить, говорит, раковина из редчайших!

Вьехо осторожно взял раковину и вгляделся. Мелькнуло и пропало личико Маин, прутик, указывающий на цветки священного дерева, возбужденно прыгающий Элрахиль…

— Кадеш говорит, раковина внутри в одну сторону закручена, а снаружи в другую, оттого редкостью считается! — как будто издалека донесся до Вьехо голос юной эльфийки.

— Переходник! — сказал Вьехо со счастливой улыбкой. — Как я сразу не догадался? Фея, ты умница, хоть и не существуешь! А Кадешу я руки закручу, снаружи в одну сторону, а внутри в другую! Заречется к эльфийкам тянуть! Так… Простец, ты же внимаешь нашим случайным речам, тайные эльфийские знания запоминаешь, да? Вот тебе знание: наша магия имеет вихревую природу и не случайно тороидами проявляется. Не испорчены светочи, просто силовые потоки в обратную сторону закручены! А это — переходник! По крайней мере, его материальное воплощение… но энергетическую составляющую добавить несложно, коли понял суть!

Вьехо бережно прикрыл раковину ладонью. Потом открыл, вчувствовался… и просветлел. Заработало!

Подбежали эльфийки свиты и уставились на раковину испуганно и неверяще. И Предвечная Владычица дернулась к раковине всем телом — ее не заметили, однако и не пропустили. Фионе протянула дрожащие руки, вздохнула — и счастливо улыбнулась сквозь слезы. Магия! Магия стремительно наполняла пространство, и вместе с ней возвращались возможности, неотъемлемо присущие Высшим эльфам…

— Кадеш подарил Фее древнюю раковину! — невозмутимо заявил Вьехо. — А та вон на что оказалась способна!

Юная эльфийка тотчас попала в перекрестье задумчивых взглядов и непроизвольно съежилась.

Прибежал и протолкался вперед озадаченный Фионнель. Быстро вник в суть происходящего — и уставился на раковину пламенным взглядом.

— Распоряжайся, капитан! — решил Вьехо. — Сам распоряжайся, сам перед обиженными отвечай — но чтоб мое желание угадал и воплотил в точности! Или вообразил, что и тут повелитель работать станет?

Юный капитан с трудом отвел взгляд от сокровища и огляделся.

— Фея сама отдала, следовательно, прав лишилась, — пробормотал он в смятении. — Фионналу для общения с природой раковина без надобности, а Фионнер на все готов, значит, обойдется… стражники слабы духом, сломаются да Повелителю отнесут…

Фионнель растерянно покосился на Вьехо, пронес раковину мимо Предвечной Владычицы, ее не заметив, и вручил Сиэлль.

— Ты дождь можешь вызвать, — сказал Фионнель. — А в пустыне нет ценней сокровища.

Вьехо одобрительно кивнул — мол, правильно мыслишь, капитан. Предвечная Владычица бросила на Фионнеля растерянный взгляд, быстро перешедший в негодующий, а потом в многообещающий. А Сиэлль сжала ладошку, и светлый поток послушно замер. Она прислушалась к себе, потом подняла к небу руки — и на плоскую крышу обрушился ливень…

— …Вот прямо так и пойдем? — нервничал Ройялль. — На все войско?!

— Они расступятся, — отвечал Вьехо не очень уверенно. — Фионнель же договорился. Они вообще только встретить должны были и сопроводить по приказу Повелителя. Да и ты уверял, что ваш Повелитель — добр. Не мог же ты соврать про своего создателя? Я так кумекаю.

Ройялль даже не нашел в себе сил ответить на передразнивание — и приладил к руке стальной лук.

Наконец ворота главного входа со скрежетом разошлись.

На огромной площади перед зиккуратом в священном молчании стояли под дождем войска — и как будто молились падающей с небес влаге. Маленький отряд зашагал прямо на слитный строй воинов. Всадники почтительно раздались в стороны — образовался широкий проход.

— И ниче, вроде и не боязно, и даже идти возможно… Что, прямо так и пойдем?!

— Краснорожий мой дружок! — вздохнул Вьехо. — Фионнель договорился. У нас дипломатическая неприкосновенность и почетный караул. Мы выше всех на пищевой лесенке, забыл? А ты бы чего желал? Прорываться с боем?

— Ну… да. Битвы за власть как-то не так в легендах воспеваются! Сам-то небось мечом вдоль и поперек помахал и рати в сечу водил?

— Был юн, страстен — и любил сильно, — неохотно ответил Вьехо, вспомнив смертную свою возлюбленную. — А в битвах за власть красоты нет. Неприглядны они. Да ты сам увидишь. А начало можешь прямо сейчас лицезреть. Полюбуйся на соперниц!

И он подбородком указал на голову их жалкого отряда.

А там ехала на белой вельблудихе Предвечная Владычица — гордая, высокомерная, никого не замечающая. А рядом, на сером вельблуде — Сиэлль. Тоже гордая, высокомерная, никого не замечающая. Еще бы, у нее же раковина, а Владычица сил лишилась!

И обе, хоть никого и не замечали, но втихомолку изо всех сил подпихивали пятками животин, чтоб хоть на шаг выдвинуться вперед. Но вельблуды хорошо знали свое дело, шли и шли себе, мерно, неторопливо, и не обращали внимания на то, как изводятся в переживаниях их прекрасные наездницы.

Ройялль, обладавший простым пейзанским чувством юмора, несдержанно гоготнул.

— То ли еще будет подле светочей! — вздохнул Вьехо.

А светочи уже начинали манить к себе — вроде и несильно, но на самом деле неодолимо. И отряд все прибавлял шаг.

Они шли и шли сквозь древнюю Аль-Сарью, и никто не заступал им пути. Вереницами ехали по бокам сопровождающие воины, скакали куда-то гонцы, с любопытством глазели на эльфиек горбоносые всадники. В общем, войско жило обычной жизнью.

— Ай да наука биология! — подивился Ройялль. — Гляди-ка, воинам до нас дела нет! Они, поди, и про светочи не знают даже! Да и зачем пустынникам светочи, ежели вдуматься? Им воды бы, да свободы, чтоб не мешали жить, да чтоб мир был…

— Как ты сказал, повтори! — вдруг раздалось взволнованное сверху.

Стражники опасливо подняли головы: к ним склонился с тонконогого жеребца худой воин с горящими глазами.

— Он сказал: воду народам, людям свободу, все люди братья, — любезно повторил Вьехо.

Ройялль неуверенно кивнул. Он уже и сам не помнил, как сказал. Как вспомнить, когда сверху всадник с саблей кричит?

— Слышали все?! — пронзительно завопил всадник и бешено крутнулся на коне. — Слушайте все и не говорите, что не слышали волю богов! Воду — народам, всем — свободу, все люди — братья! Да разнесется этот клич по пустыне под белым знаменем наших чистых помыслов! Так сказали боги! Боги — и я, Бактиярр, пророк их!

Всадники вокруг взволнованно загомонили.

— Воду — народам! — в результате мощной волной покатилось по окрестностям. — Свобода! Мир!

Зарокотала под тысячами копыт земля. Конная масса сорвалась и потекла в разные стороны, все набирая ход.

— Воду — народам! Свобода и мир! Уничтожим всех, кто против! — гремело над пустыней.

Когда утихла дрожь земли, эльфы обнаружили себя брошенными всеми на окраине великого города Аль-Сарья, только Кадеш, раскрыв рот, смотрел вслед уносящимся всадникам.

— Ну ты лапидарен! — укоризненно сказал Вьехо командиру стражников. — Ты понимаешь, что натворил?

— Велика сила краткого слова! — отметил с осуждением и Простец. — Ты им знамя борьбы за свободу вручил! Поаккуратней в выражениях в следующий раз! Смотри, войско все разбежалось, Кадеш только остался! Кадеш, а ты чего остался? Тебе вода не нужна — или свобода?

— Зачем Кадешу вода? — горделиво расправил плечи звездочет, поэт и воин. — Если Кадешу каждая из богинь воды не по разу в чувствах призналась? — Пустынник перехватил недоуменные взгляды и растерянно добавил: — Сами подходили по одной и тайно, раковину просили подарить! А каждая девица понимает, что означает сей подарок! Откровенен он настолько, что не всякая на шее решается носить!