Хочешь мира… (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

— Это понятно! — нетерпеливо поторопила её Сара. — Ты давай к Семецкому поближе.

— Куда уж ближе? Там полный беспорядок был. Китайцев с маньчжурами прогнали, а новую власть ещё не установили. И тут в Урумчи родня из Кашгара заявилась. Княжество восстанавливать[11].

Кэт зло усмехнулась.

— Только это старшие восстанавливали, с кем-то там переговаривались. А молодёжь решила меня найти да наказать…

* * *

Примечания и сноски к главе 25:

[1] Проран — свободная (не перекрытая) часть русла реки, предназначенная для пропуска воды при строительстве гидротехнического сооружения.

[2] Шаман-камень — заповедная скала у озера Байкал в истоке реки Ангары. Памятник природы Прибайкальского национального парка. Находится в 800 метрах ниже линии паромной переправы «Порт-Байкал — Листвянка» (между мысами Устьянский и Рогатка), в середине реки, примерно в 500 метрах от обоих берегов.

На аватарке одного из авторов как раз фотография на фоне этого камня. Лично по нему рукой похлопал.

[3] Насколько известно авторам, именно по этим соображениям в реальной истории выбрали вариант с повышением уровня Байкала — угроза уникальной фауне и чуть большая выработка электроэнергии. Все же дополнительный перепад высот создаётся.

[4] На всякий случай напоминаем: Ник Картер — вымышленный сыщик, появляется еще в романе «Американец» и потом регулярно «всплывает».

Кошко Аркадий Францевич — реально существовавшая звезда русского сыска.

[5] То есть, до 735,5 МВт. Иркутская ГЭС нашей реальности имеет чуть большую мощность — 761,2 МВт, но у нас и напор воды чуть повыше за счёт подъема уровня Байкала, и турбины с генераторами более совершенны. Авторы считают, что в альтернативной реальности сначала мощность составит 600 МВт, а потом её поднимут до 720 МВт.

[6] В нашей реальности Новониколаевск в 1926 году был переименован в Новосибирск.

[7] До 1930 года Усть-Сысольском именовался Сыктывкар.

[8] Если кого-то удивил маршрут литерного поезда Воронцова, напоминаем, что в альтернативной истории уже построены участки железной дороги от Перми до Усть-Сысольска и от Усть-Сысольска до Вологды. А также от станции Обозерская до Беломорска. Так что свернули они совсем немного — завернув в Архангельск. Но ведь и там народ волновался, не перейдёт ли теперь весь прогресс (а с ним и их доходы) в Сибирь. Пришлось успокаивать.

[9] Серпентарий (лат. Serpentarium от лат. Serpens — «змея») — помещение или пространство для содержания змей. Другими словами, серпентарий — это змеиная ферма.

[10] Русская почта в Китае — почтовая служба, организованная правительством Российской империи на территории Китая и функционировавшая в период с 1870 по 1920 год. Была учреждена как частное предприятие, состоявшее под покровительством русского правительства, содержалась между Кяхтой и Тяньцзинем, и по этому тракту были учреждены четыре русские почтовые конторы — в Урге, Калгане, Пекине и Тяньцзине. В этих конторах принималась и отправлялась всякого рода корреспонденция во все места России и за её пределы.

[11] Историки как только не называют тот период. И Кашгарским княжеством. и эмиратом, и Йеттишар. Катя же не историк, выбрала наиболее близкое ей русское название.

Глава 26

Литерный поезд, около десяти вёрст от Иркутска, 5 (18) августа 1912 года, воскресенье, время обеденное

— Так как ты с невестой познакомился, Юра?

Обед у нас был хороший, ресторанного качества. В Иркутске повара закупились омулем и расстарались. Вроде бы без особых изысков, но… Уха была просто восхитительна, да и сагудай под отварной картофель пошел прекрасно. Я с этим блюдом раньше не сталкивался, и теперь сожалел об этом. Рыбное филе тщательно очистили, нарезали мелкими кусочками и перемешали с крупной солью, луком и пряностями. Что может быть проще? Но вышло — уммм — объедение!

И всё это под охлаждённое шардоне. Как мне пояснили, лучше всего омуль сочетается с белым вином, выдержанным в дубовых бочках. Вот под винцо я и решил поболтать.

— Да ничего особенного. Когда уйгуры независимость устанавливали, меня случайно как раз по делам в Урумчи занесло, — тут тёзка хитровато улыбнулся. Понятно, даже сейчас, когда он полностью раскрылся перед Цзян Чжунчженом, всё равно не признает при остальных, что наши этот переворот и устроили. — И вот иду я как-то вечером по городу, слышу шум, писк какой-то сдавленный. И вижу, что два придурка пытаются девчонку изнасиловать. А та, хоть на вид и пичуга пичугой, худенькая, невысокая, но на помощь не зовёт и отбивается толково. Из захвата руку правильно вывернула, в направлении большого пальца. И тут же напряженными пальцами по глазам врезала, другому ногой по голени ударила. И тоже правильно, резко, с выдохом. Сразу видно, кто-то понимающий её учил.

Семецкий мечтательно улыбнулся, вспоминая жену и сказал, как выдохнул:

— Настоящая дикая кошка! Я её так и прозвал — Кэт, кошка по-английски. В общем, отскочила она и откуда-то выхватила ножичек. И снова видно — умеет им пользоваться. Только и эти два подонка не на помойке найдены. Тоже клинки достали, только посолиднее. У одного сабля короткая, у другого ятаган. И зажали её в угол.

— Ну, ты ж не стал стоять столбом? — подтолкнул я друга к продолжению. — Спас девушку.

— Спас, но не сразу. Они, видать, никак решить не могли, то ли убивать её, то ли постараться обезоружить и всё же надругаться. Как говорится, «и хочется, и колется». Вот они и начали её оскорблять. Убежать она не могла, а они её и самкой собаки называли, и выродком, и позором рода. Угрожали, что изобьют, а потом с ней все мужчины рода позабавятся. И насмехались, что мстить за неё некому.

— Подожди, они что, на русском говорили? — изумился я.

— Нет, на кашгарском, это диалект языка уйгуров. А ты что, позабыл уже, что тебе Леша Ухтомский говорил, когда нас знакомил? Вижу, не помнишь! — заулыбался он. — Мы же втроём в Туркестане служили, шурин твой, я и Свирский. Или ты и его позабыл?

Я аж зубами скрипнул.

— Этого подонка до смерти не забуду.

— Ну да, Стани́слав оказался тем ещё мерзавцем. Он, кстати, и служил там меньше всех. А вот мы с Ухтомским успели и обычаи местные узнать, и языки. Так что я до сих пор понимаю и узбеков, и туркмен, это основные народы нашей части Туркестана. Но и киргиз-кайсаков[1] с уйгурами тоже хватало, так что и эти языки худо-бедно выучил. А перед «командировкой» повторил.

— Ясно, понял ты их. А дальше что?

— А дальше в твоём привычном стиле. Достал наган, стрельнул в воздух и скомандовал бежать быстро и не останавливаться, если жить хотят.

— А они? — поинтересовался я. Интерес был не праздный. Знал я этих горячих восточных людей. Им остановиться сразу трудно.

— Замялись. И бросаться на человека с пистолетом боялись, но и убежать им гордость не позволяла. А ты ж меня знаешь, раз обещал пристрелить… В общем, одному из них в кисть руки выстрелил. Но попал в саблю и обезоружил. Вот тогда они и побежали. Впрочем, недалеко. Шагах в двадцати остановились и прокричали что-то типа «теперь ходи да оглядывайся!»

Он снова улыбнулся, видать жену вспомнил.

— А потом я девушку до дома проводил. И охрану приставил. А то мало ли…

Скорый поезд, где-то между Читой и Иркутском, 5 (18) августа 1912 года, воскресенье, вечер

Солдат обычно перевозят в теплушках[2], но сейчас не тот случай. Иностранные волонтёры из отрядов Семецкого были срочно нужны на Балканах, вот и оплатили им билеты в плацкартном вагоне да скорым поездом. Оружие пришлось в багажный вагон сдать, а техника отдельно, грузовыми поездами шла.

Ужин был сытным и вкусным — кулеш с мясом, вволю чёрного хлеба и чай с сахаром. А после всех потянуло поболтать. Обычно Йоська Бабель сам становился центром таких бесед, но в этот раз все упоенно слушали унтера, переведённого недавно из Урумчи.