Том 7. Статьи о Пушкине. Учители учителей - Валерий Брюсов

Наиболее разнообразен и многосторонен среди этих поэтов Ваан Тэкэян (род. в 1877 г.). Вместе с тем он и наиболее национален, так как охотно затрагивает темы армянской жизни и вопросы о судьбах Армении. Есть отголоски поэзии Пэшикташляна и Дуриана в стихах Тэкэяна, и вообще он может считаться с наибольшим правом их прямым преемником. Со школой «турецких армян» Тэкэяна роднит мастерство формы, разработанной у него, как у всех западноармянских поэтов, до высокого совершенства. С другой стороны, Тэкэяна приближают к школе «русских армян» темы, которые характерны для русско-армянских поэтов, — например, о легендарной «лампаде Просветителя». В нашем сборнике поэзия Ваана Тэкэяна представлена рядом переводов, как даны образцы и поэзии г-жи Сипил, Шанта, Малэзиана и Мэцаренца. Стихи этих поэтов, как сходные по приемам с творчеством поэтов французских, легко, сравнительно, поддаются переводу, но вряд ли увеличение числа этих переводов соответствовало бы назначению нашей книги.

Особое место занимает в армянской литературе Аршак Чобаниан (род. в 1872 г.). Неутомимый деятель и плодовитый писатель, он оказал родной литературе неоценимые услуги. Он издавал тексты забытых армянских писателей, перевел на французский язык образцы народной армянской лирики и лирики средневековой, собранные им в двух томах, редактировал, в Париже, армянский журнал, выступал с лекциями и докладами по вопросам, связанным с армянской жизнью и т. д., — вообще сделал так много, как никто, для знакомства западной публики с Арменией. За все это армянская литература обязана глубокой благодарностью Аршаку Чобаниану. Меньшее значение может иметь его собственное поэтическое творчество, с которым он тоже ознакомил европейских читателей, издав сборник своих стихов в собственном переводе на французский язык. Стихи Чобаниана, чаще всего перепев, иногда — талантливый, поэзии новых французских поэтов, особенно Бодлера и Верлена. В нашем сборнике представлено два стихотворения А. Чобаниана.

В общем, можно установить, что обе школы — «русских» и «турецких» армян, независимо от размера дарования отдельных поэтов, выполняли в XIX в. каждая свою миссию. Первая — продолжала и развивала традиции древней армянской литературы и сохраняла теснейшую связь с народной поэзией и народной жизнью. Вторая — совершенствовала технику и вводила в армянскую литературу идеи и принципы западных литератур, усваивая себе их новые завоевания. Как мы уже указывали, то было возрождение в новой форме, в новой одежде исконной в армянской литературе борьбы начал Востока и Запада. Через русскую литературу, несомненно влиявшую на поэтов русской Армении, проникало в армянскую литературу углубленное отношение к выдвигаемым вопросам, как через французскую литературу, столь же несомненно влиявшую на западноармянских поэтов, стремление к совершенству стиля и формы. Попытка соединить оба эти направления выпала на долю следующего поколения поэтов, деятельность которых еще только развивается в наши дни.

7

Наиболее видным деятелем среди молодых поэтов «русской Армении» должно признать Ваана Тэриана (род. в 1885 г.). Выступивший с первым сборником стихов в 1905 г., но в ряде стихотворений, опубликованных позже, значительно развивший и углубивший темы своей поэзии, Тэриан был принят читателями и критикой как несомненная величина, хотя в оценке его голоса и разделились. Ученик символистов, Тэриан сделал попытку усвоить армянской поэзии все, что было достигнуто европейской поэзией (особенно — русской и французской) за самые последние десятилетия. Так, Тэриан коснулся тем, которые раньше оставались вне кругозора армянских поэтов, искал новых ритмов в армянском стихе, с исключительной строгостью отнесся к рифме, наконец, дал несколько превосходных переводов новейших русских и французских поэтов. Все эти стремления сближают Тэриана скорее с западноармянскими поэтами, но он остался верен основным течениям школы «русских армян» задушевностью свояк вдохновений, подходом ко многим вопросам, всем своим миросозерцанием (не говоря уже о языке и стиле). В нашем сборнике поэзия Тэриана представлена несколькими разнообразными образцами, но, конечно, полного раскрытия его творчества должно ждать только в будущем.

Тем более должно это сказать о молодых поэтах, которые выступили как продолжатели начатого Тэрианом дела. Все они еще очень молоды, и направление их творчества совершенно не определилось. Мы даем, только как пример, два стихотворения Тер-Мартиросиана, не желая тем, однако, выделить начинающего лирика из ряда других и отказываясь высказать решительное суждение о размерах его дарования. К тому же рядом с поэтами, которых в общих чертах можно отнести к нарождающейся «школе Тэриана», работают в армянской литературе другие молодые поэты, идущие своими, от него независимыми, путями. Такова талантливая поэтесса, скрывающаяся под псевдонимом Лейли, одно стихотворение которой представлено в нашем сборнике. Сколько можно судить по тому немногому, что до сих пор напечатано ею, Лейли не задается никакими «программами» и безыскусственно, но не без подлинной, непосредственной художественности, пересказывает в стихах свои личные радости и печали, чаще — печали. Перечисление других молодых поэтов, как г-жа Арменуи Тиграниан и др., и характеристика их начинаний вышли бы из пределов нашей вступительной статьи.

Характерно, что в то время, как в поэзии Ваана Тэриана и его соратников школа «русских армян» делает шаги в сторону большего мастерства и большей строгости техники, школа «турецких армян» в своих молодых представителях устремляется к большему углублению и к большей широте содержания. Особенно заметно это в стихах двух молодых деятелей западноармянской литературы: Даниэла Варужана и Сиаманто (псевдоним Атома Ярджаньяна). О том, какие надежды в будущем можно соединить с этими именами, сейчас говорить затруднительно, так как есть горестное известие, будто оба молодых писателя трагически погибли в страшные дни начала великой войны (впрочем, есть и противоположный слух, утверждающий, что обоим им удалось спастись от турецкой резни). Во всяком случае, и то, что уже сделано Варужаном и Сиаманто, достаточно для того, чтобы обеспечить им место в истории армянской литературы и уяснить общее устремление их поэзии.

Варужан и Сиаманто, подобно многим западноармянским поэтам, не избегли влияния французской поэзии, но выбрали своими образцами те ее новые создания, в которых она освобождается от обособленности «символистов», а ищет сближения с жизнью. Как известно, этот выход из «башни из слоновой кости» всего резче выразился в мощном творчестве Эмиля Верхарна, и отзвуки его поэзии действительно явно звучат в стихах Варужана. Даже в форме стихов и Варужана и Сиаманто, в неравномерных строках их поэм, чувствуется влияние французских «верлибристов» — того же Верхарна, Вьеле Гриффина и др. Но молодые армянские поэты учились у французских собратьев не только технике, но и их живой связи с окружающей действительностью. Мир современной жизни и запросы современной души нашли свое выражение в стихах Варужана и Сиаманто, но не в тенденциозно-риторических рассуждениях, а в живых образах, возвышающихся до значения всеобщего символа. Варужан более суров и жёсток; Сиаманто более лиричен и женствен; но оба — истинные поэты. Каждый из них представлен несколькими образцами в нашем сборнике.

Великая война наших дней должна во многом изменить положение армянского народа, и это, конечно, отразится в армянской литературе и в армянской поэзии. Можно надеяться, что произойдет более тесное сближение между двумя, долгое время жившими обособленно, частями армянского народа, что западные армяне подадут руку восточным, а в литературе две раздельные «школы» сольются в одну. Есть уже несомненные признаки такого сближения. Тогда основные достоинства поэзии западных армян, — выработанность стиля и формальные достижения, — сочетаются с основными достоинствами поэзии армян восточных, — с постоянной углубленностью содержания и близостью к традиционным началам прошлого. То будет первый этап в новом осуществлении вековечной задачи армянской литературы — найти синтез Запада и Востока.

Давно сказано, что пророком быть — дело мудреное. Среди деятелей молодой армянской поэзии можно указать поэтов безусловно талантливых. Но талант — явление случайное, благостный дар неба, как голубые глаза. Явятся ли новые таланты в ближайшие годы и какие именно, этого нам знать не дано. Но по всему, что мы знаем о прошлом армянской литературы, мы вправе утверждать, что перед ней открыты самые широкие перспективы. В народной армянской поэзии и в поэзии армянского средневековья заключен неисчерпаемый родник новых вдохновений. Первая задача грядущих поэтов Армении — приникнуть к этому живительному ключу, черпать затаенные s нем мотивы и по-новому разрабатывать их во всеоружии современной стихотворной техники и в соответствии с духом времени и его новыми запросами. Вторая задача, тесно связанная с первой и подсказанная всем прошлым армянской литературы, — искать и явить миру новый синтез двух вековечных начал, которыми живет все человечество и которые так ярко выражены, в своем взаимодействии, в истории Армении: начал Запада и Востока. Примирить их в высшем единстве, что, на другой ступени развития, уже было сделано поэтами армянского средневековья, — есть выполнение исторической миссии всего армянского народа. Наконец, третья задача армянской поэзии это — полное, всестороннее, предельное выявление народного национального духа… Мировую поэзию справедливо сравнивали с божественной арфой, для которой каждый отдельный народ служит как бы особой струной. Заставить свою струну звучать ей присущим, единственно ей свойственным звуком, отличным от других, и вместе с тем звучать так, чтобы ее голос гармонично сливался со звуками других струн, образуя единую мировую мелодию, — таково самое, быть может, высокое призвание национального армянского поэта…