Сокровища фараона - Татьяна Величкина

— А можно, — Татьяна вдруг заплакала, — можно я поговорю с Генри, ведь потом, он не захочет не то, что говорить, знать меня. А я извинюсь, и вообще…

Баскаков, нахмурившись, посмотрел на нее, не нравилось ему это дело, ох как не нравилось. Он поднял трубку внутреннего телефона и, отдав приказ, посмотрел на Туманову.

— Хотелось бы верить, Татьяна Григорьевна, что все не так как я думаю.

— О чем вы, Игорь Станиславович? — непонимающе спросила Таня.

— Старею, наверное, старею.

Вскоре открылась дверь, и вошел молодой сержант.

— Проводите Татьяну Георгиевну, — обратился Баскаков к сержанту. — До свидания Татьяна.

— До свидания. — Таня, спохватившись, вернулась, взяв со спинки стула свою сумочку, — до свидания.

Генри и Татьяна сидели друг напротив друга, только стол разъединял их. В камере для свиданий было душно, тусклый свет лампы падал на лицо Картера, который с вызовом смотрел на Татьяну, не желая с ней говорить.

Наконец он не выдержал ее упорного взгляда:

— Я не понимаю, что происходит, теперь, когда мы одни, ты можешь мне все объяснить?

— Генри, прости меня…

Он не понимающе раскрыл глаза, нет, такого он не мог от нее ожидать, только не от нее.

— Что ты от меня хочешь?

Таня взяла его за руку, чувствуя, как по коже пробежал мороз, и, прижав губы к его ладони, прошептала:

— Я очень виновата, и знаю, что поступила плохо, подло, — из ее глаз полились слезы. — Мне нет прощенья, но эти фотографии, ко мне пришел человек из Интерпола. Я испугалась… — казалось, Генри не слушал, изучая стену за ее спиной. — Ну, обрати на меня внимание, почему ты мучаешь меня?! — она опустилась перед ним на колени, пытаясь обнять его. — Я не могу без тебя, у меня нет смысла в жизни!

Картер брезгливо высвободил мокрую от ее слез руку из ладоней Татьяны и, наклонившись, посмотрел в ее покрасневшие глаза. Таня перестала плакать, она только сейчас поняла, как он ненавидит ее.

— Когда ты украла карту, ты тоже думала о своей любви ко мне? — холодно спросил он, — я, мог бы все рассказать Баскакову, как ты взяла карту, как связалась с Тёрнером. Не удивляйся я не такой придурок, чтобы не понять, кто поработал с тобой. Даже если ты всего лишь жертва, Тёрнер не обрабатывает бедных несчастных овечек. Ты не любила Сашу, ты всегда завидовала ей, вот он и сыграл на этом. Хочешь спросить, откуда я такой умный? — Картер рассмеялся, — просто я знаю Тёрнера, а о тебе мне много рассказывала Саша. Ты пользовалась тем, что у нее доброе сердце и «ездила» на ней как хотела. На мне же, где сядешь, там и слезешь и не надо мне тут обливаться слезами и клясться в вечной любви. Если бы ты любила меня, то никогда бы не сделала больно той, которую люблю я. Если бы ты не была ее сестрой, — он мрачно посмотрел на нее и продолжил, — ты любишь только себя. А я для тебя всего лишь понравившаяся вещица в витрине супермаркета.

— Замолчи. Возьми в Каир меня, и я все сделаю, чтобы Скотт не убил ее.

В голове Картера мгновенно созрел план. Мне не нужно с ней ссориться, может быть, используя ее, я смогу найти Сашу.

— Хорошо.

— Не поняла, — Татьяна не ожидала такой перемены. — Что ты хочешь сказать этим «хорошо».

— Я согласен на твои условия… — она не дала ему договорить, заключив в объятия и поцеловав в губы, так быстро, что Картер не успел среагировать.

— Меня радует, что ты передумал ссориться со мной. Тебя сегодня освобождают, телефон работает?

— Да.

— Я позвоню тебе, — Генри, притянув к себе Таню, сурово посмотрел в ее голубые глаза.

— Не вздумай шутить со мной, детка.

Когда Татьяна ушла, Генри вытер рукавом губы, которых касалась она, эта рыжая бестия. Его руки пахли ее духами, и от этого его замутило.

— Ненавижу, — процедил он сквозь зубы. — Эта тварь заплатит за все, если хоть один волос упадет с головы моей Саши.

О том, что его и Тоба должны освободить, Генри узнал от Баскакова, который долго разговаривал с ним. Он не сказал Картеру о своих соображениях, но все-таки организовал наружное наблюдение за домом Тумановых.

Картер и Альмадеро были очень рады встречи с Бенсоном. За время их вынужденной разлуки, Тоб и Генри совсем похудели и осунулись, обнявшись, они пожали друг другу руки и сели в вызванное Майклом такси.

В машине друзья наперебой рассказывали о своих злоключениях.

— Как я рад видеть тебя! — Тобиас ткнул Майкла в тугой плотный живот. — А Милли тебя хорошо кормит! — Бенсон, улыбаясь, пожал плечами:

— Если вы оставите мой живот в покое, Милли накормит и вас.

— А она что тоже здесь?! — удивился Картер.

— Ты что же думаешь, я могу хоть день прожить без горячего? — пробасил Майкл. — Хотя шучу, она так просилась, ты же знаешь ее, Генри. Тем более трем холостякам в пустыне будет не так одиноко. А что это за запах? — спросил он Альмадеро. — Всю дорогу он просто оскверняет мой нос.

Альмадеро рассмеявшись, покосился на Генри и тот объяснил простодушному добряку Майклу, чем пахнет в камере, рассчитанной на десять человек, в которой находятся тридцать. Майкл радовался, что в тюрьме все обошлось без приключений и что его друзья живы и здоровы. Теперь их главной задачей было найти и спасти Сашу.

* * * *

Татьяна, приехав к Скотту, ни чего не сказала ему об их с Картером договоренности. Первым делом, она спустилась в подвал, ей нетерпелось увидеть сестру.

За эти две недели Саша похудела, ее бледное лицо носило отпечаток боли и тоски. Особенно, когда приходила Татьяна, Саше, становилось очень плохо. До сих пор она не могла поверить, что ее любимая сестра превратилась в такого монстра. Тёрнер постоянно делал ей уколы какого-то психотропного лекарства, от чего Саша впадала в полузабытье. Тёрнер боялся, что в нормальном состоянии к ней вернуться ее паранормальные способности и тогда можно ожидать всего. В этот раз Саша поняла, что пришла Татьяна, и у нее не было сил даже слушать ее, она просто отвернулась. С самого начала на ее глазах была повязка, которую Тёрнер не снимал, чтобы Саша не запомнила его лица и места своего нахождения, а потом не передала Картеру с помощью телепатического сигнала. Он сам мало верил во все это, но первый день знакомства с Сашей, когда она швырялась в него вазами, книгами и обувью, заставил его поверить во все. Да Силва, узнав, что девушка действительно обладает сверхъестественными способностями, приказал накачивать ее транквилизаторами и другими сильно действующими веществами.

Татьяна долго смотрела на сжавшуюся в комочек сестру, прикованную к трубе наручниками и ее удивило, что она совершенно не испытывает жалости к прежде любимой сестре. Наоборот, ей хотелось сделать больно, еще больше унизить ее. Она подняла со стола стакан и выплеснула его в лицо сестре: