Сингапурский квартет - Валериан Скворцов

- Тогда о чем говорить? Не о чем говорить, - сказал Рутер. И без перехода спросил: - А у тебя есть жена и дети, Бэзил?

- Есть, - сказал Бэзил. - Жена и сын. Жена... как бы сказать... больна. Очень больна. Она лечится в России, в специальном санатории. Сын теперь в Бангкоке, с тайской нянькой. Ему три года, и нам нужен переводчик. Из-за няньки он говорит только по-тайски. Беда, да и только.

- Звучит, как вести с Луны, - сказала, придя ему на помощь, Барбара. То есть подобные разговоры о родственниках в России тут, в этом месте...

Она подала официанту сигнал, чтобы тот принес счет.

- А какие заботы привели тебя в Сингапур, Рутер? - спросил Бэзил.

- Пока секрет.

- Перестань крутить, - посоветовала Барбара. - Тебя призвали писать репортажи, открывающие массовому читателю глаза на китайскую мафию, в частности, на "Бамбуковый сад", который тянет "масляные деньги" с таксистов, леди доступных достоинств, мусорщиков, держателей автоматов с напитками... Перед Бэзилом не стоит притворяться... Так ведь, Бэзил?

- Наверное, разузнавать про такое ужасно интересно, - предположил Бэзил.

- Держись подальше от таких знаний, - сказал Рутер, помотав головой. Местные, сингапурские, не решаются писать об этом, они здесь живут - семьи и все такое... Поэтому позвали филиппинца. Ну, это долгая история. Поговорим о моих репортажах после публикации.

- Скоро? - спросил Бэзил.

Рутер повернулся к Барбаре.

- Когда меня спустят с поводка, леди?

И тут Бэзил сообразил: разговорчивость филиппинца - от затянувшегося ожидания опасности. Такое случается, он знал это по себе. В особенности, если события, которые ждешь, неизвестно как обернутся и в отношении тебя лично.

- Не подумай, Бэзил, - сказала Барбара, - будто я ему начальница. Это сложная комбинация в прессе. Мне предстоит роль заводилы, а затем в потасовку ввяжется Рутер...

Она обращалась к Бэзилу, как девочка, преодолевшая робость.

Барбара не боялась быть откровенной с собой. Она попыталась представить, как варит ему утром кофе. Или у них в это время принято пить водку? Кто его родители? Наверное, в прошлом - комиссары Красной армии, разведчики или дипломаты. У них, кажется, раньше передавалось по наследству не имущество, а профессия. По крайней мере, у дипломатов, военных... И другие буквы в алфавите... Ей любопытно будет смотреть на экран его компьютера...

- Конечно, не начальница, хэ-хэ... Жирная кошка от журналистики, да ещё финансовой. Хотел бы я столько зарабатывать... Бэзил, им платят на уровне бухгалтера крупной компании!

Русский улыбнулся одними глазами.

Голубые глаза считаются страшными на Дальнем Востоке, они от дьявола. Когда отец Барбары, шотландец, искалеченный в японском лагере военнопленных, смотрел на маму, она закрывалась ладонями.

У отца сохли руки. Барбара кормила его и не боялась смотреть в расширенные от боли зрачки, обрамленные небесной лазурью. Иногда глаза становились мутными, гасли с похмелья. Мама не разрешала давать болеутоляющий опиум. Только ром. Болезнь, из-за которой сохли руки, жила в позвоночнике, то вызывая корежившие отца приступы боли, то отпуская, и тогда на него нападала болтливость. Его шотландская семья утонула вместе с торпедированным на Балтике пароходом. Пенсию переводил банк, и если день, когда приходило уведомление о переводе, не случался похмельным, отец рассказывал Барбаре о банковской журналистике в лондонской "Таймс", на которую он когда-то работал...

Банк для Барбары был местом, откуда отцу приносили извещения о деньгах. Газета была ворохом листов, под которыми он засыпал в кресле. Что такое банковская журналистика, оставалось загадкой. Как и предостережения, с которыми отец, впадая после рома в бредовое состояние, обращался к Барбаре: "Не будем плясать под иностранную волынку "Таймс"! Нет, не будем..."

Позже, когда после смерти отца мама сумела устроить Барбару на благотворительную стипендию в университет, ответ нашелся. "Таймс" называлась "иностранной волынкой" потому, что её финансовые колонки накануне войны диктовались из-за Ла-Манша домом французских Ротшильдов. Это была единственная лондонская газета, ратовавшая за то, чтобы британские капиталы оставались в азиатских колониях и после начала войны с Гитлером. Однако вполне сложившаяся к тому времени лондонская школа финансовых репортеров, людей, исполненных внутреннего достоинства и делового инстинкта, незыблемым правилом которых была "работа с натуры", то есть реальная информация, а не идеологическое или купленное угодничество, спасла британские компании от роковой ошибки в колониях.

Честь спасения британских средств в заморских территориях перед вторжением японцев принадлежит корреспондентам, работавшим в Азии. Они предостерегали от наращивания инвестиций, несмотря на то, что местные зазывалы сулили очень высокие проценты. Когда самурайское нашествие подкатило к Индии, стало очевидным, по чьей подсказке заманивались деньги на подлежавшие оккупации территории. До мобилизации во флот отец писал в "Файнэншл таймс" из Сингапура о необходимости "вывоза денег пока не поздно". Барбара видела его колонки в старых подшивках... Слава богу, сингапурская журналистика получила лучшее наследство в мире - лелеемую и оберегаемую независимость мнений в вопросах финансов и бизнеса. Министры выслушивают университетских профессоров и академических экспертов, но дружбу предпочитают водить с финансовыми репортерами, которые имеют собственный взгляд на все происходящее, нюх на все новое, презирают домыслы и, конечно, блестяще образованы.

- Дело, которое раскрутит Руперт, может показаться интересным и у вас в России, Бэзил, - сказала Барбара, вспомнив, как Бруно Лябасти сомневался в целесообразности "подброски" гангстерской истории русскому. - Я думаю, ты сможешь хорошо продать этот материал...

- И тогда Гари Шпиндлер из "Бизнес уик" и "Файнэншл таймс" получит железное доказательство, что я, не брезгуя ничем, проник с твоей помощью в чуланы здешних и делового, и подпольного миров... А скелет всегда разыщется в любом чулане, стоит только поискать.

- Ты злопамятен, - сказала Барбара.

- Несколько осторожен, только и всего. Ведь я... как бы это сказать... один в чужом клубе. Один, потому что русский. Гари Шпиндлер искренне считает мафиозо всякого человека с российским паспортом.

- Даже сейчас ты чувствуешь себя одиноким?

Вырвавшийся вопрос раздосадовал её. Плоское кокетство. Но слова сказаны.

Бэзил напрягся. Он почувствовал, что вопрос тронул его. И велел себе насторожиться... Рутер, видимо, неплохой мужик. Барбара неплохая баба. Именно поэтому, приказал он себе, возьми себя в руки. И ответил:

- Верно... Чувствую глубокое одиночество. Гари Шпиндлер, я думаю, просто бросил меня в беде.

- Гари удивительный малый, - сказал Рутер. - Всякий раз, когда он звонит в Манилу и спрашивает, как у меня дела, его вопрос следует понимать так: кого из биржевиков я сдаю в данный момент полиции?

Официант принес на подносе кредитную карточку Барбары.

В наступивших сумерках засветились желтоватые лампионы, извилистой линией поднимавшиеся вверх по улице Изумрудного холма.

- Там, выше, я живу, - сказала Барбара.

- Да, красивое место, - сказал Бэзил. - И уютное. Старые дома под черепицей.

- Идиллия, - поддержал Рутер. - И долго будем любоваться?

Минуты три они отстояли в очереди на такси возле универмага "Главная точка" на Орчард-роуд. Барбара и Бэзил сели на заднее сиденье. Рутер устроился впереди. Водитель черно-желтой "тойоты", хмуро скользнув глазами по пассажирам и выбрав Барбару, бегло сказал несколько слов на кантонском. Минуты две они перебрасывались короткими фразами.

- Вот так новость, - сказала Барбара по-английски.

- Забастовка? - спросил Рутер.

- Собирается делегация к боссам... А почему ты предположил забастовку?

- Если газетчика выпихивают на ринг против "Бамбукового сада", ясно, что его действия - только операция по поддержке. Специи к супу, который варят. Думаешь, эти ребята из такси сами по себе осерчали, что ли? Они всегда идут не за тем, кто прав, а за тем, кто больше даст.

- Возможно, забастовка - это только слухи, - сказала Барбара.

- Слухи, не слухи, - неопределенно сказал Рутер. - Ну что такого особенного в забастовке сингапурских таксистов? Даже если это правда, газета все равно не станет печатать материал... Такси - не пригородные электрички.

Барбара принялась рассказывать, как заработала на слухах свои первые большие деньги. По просьбе одного дельца в "крикетном клубе", где собирались коллеги, она как бы случайно высказала предположение, что коровы в Европе, кажется, облучены в результате аварии на британской атомной электростанции. В результате появившихся потом публикаций цены по срочным сделкам на говядину и зерно росли довольно долго - до тех пор, пока торговцы не опомнились. Вскоре после этого первого опыта Барбара решилась на самостоятельный эксперимент. Она сообщила подруге-журналистке, что один доктор, великолепный специалист, к которому Барбара обращалась по поводу кисты на запястье из-за долгого печатания на машинке, предостерег её от использования яичного желтка. Желток, сказала Барбара, вызвал подозрения у исследователей как источник раковых опухолей... Всего через два дня биржа начала панически избавляться от контрактов на яйца из Австралии и Новой Зеландии. И Барбара поняла, что если слух движет рынком, то его следует уважать, даже если это совершеннейшая чепуха.