Пересечь сплошную (СИ) - Литт Ксюша

- А почему ты думаешь, что у них целей нет? - мамина категоричность меня оскорбила. Что-то даже обидно стало за пацанов. Да, может, они и не такие упертые как Юрка, но ведь каждый из них о чем-то мечтает. Даже Протасов и тот на “Газельке” по своим воздушным замкам раскатывает. - У всех есть мечты, - возразила я.

- Мечты — у всех, - согласилась она, - а стремления ни у каждого. Мало ведь говорить, надо действовать. Ответственность на себя брать и отвечать за свои поступки. Да, я не знаю твоих друзей. Может, они и в самом деле неплохие. Но пока видно только обратное. И… Юль, разломать отношения легко. Очень легко. Главное, потом не пожалеть. Подумай, что тебе нужно.

Я печально вздохнула и, как маленькая, зарылась в мамины объятия.

Я как бы уже давно все подумала. Вообще, только тем и занималась последнее время, что размышляла и размышляла. А теперь мне просто хотелось, чтобы меня пожалели.

Мама гладила мои волосы, целовала, то в висок, то в макушку, называла глупой маленькой девочкой и говорила, говорила, говорила правильные слова. Про Юрку какой он надежный и целеустремленный. И симпатичный. И любит меня. А я просто дурочка соскучилась по нему и мне хочется внимания. Что я устала ждать и, мне нужно немного потерпеть. Что как я себя веду — это некрасиво и непорядочно. Это неуважение к парню, которому обещала ждать. Ему в армии тоже ведь несладко, и он также скучает. И скоро, очень-очень скоро, все у нас наладится и успокоится.

Вот так из маминых уст, да и еще в ее объятиях эти слова на тот момент мне казались единственно истинно-верными и правильными. И я только еще больше утвердилась в своем решении. Мои родители в своих суждениях были правы во всем, кроме одного. Лишь в одном они ошибались. Выкинуть из своих наивных мечтаний мне нужно было не Кирилла, а Стаса.

Две недели для меня пролетели на удивление легко и быстро. Как прожили этот период наши заключенные никто не знал. Сразу после решения суда они стали недоступны для связи. Родители, наверняка, что-то передавали своим сыновьям и как-то с ними, возможно, связывались, может даже и увидеться удалось. Но ни мне, ни Лерке об этом не было ничего известно. Про арест на пятнадцать суток я теоретически слышала, но на практике никогда не сталкивалась. Спросить же было не у кого. Соваться с таким вопросом к отцу я не рискнула. Хотя ко мне однажды пришла мысль передать Стасу какую-нибудь настольную игру, чтобы ему было не так скучно там сидеть. Я даже пошла в магазин и долго топталась возле стеллажа с коробками. Перебрала много всяких разных. Одна очень мудреная заинтересовала. Я ее долго крутила-вертела и все же взяла. Знала, что не рискну, пойти передать, но все равно купила. На всякий случай, вдруг пригодится. Когда там у Назарова день рождения? Летом? Вообще-то, к тому времени нам предстояло прекратить общаться, тем не менее я совершила вот такую немного странную покупку. Пусть будет. Может и сама когда-нибудь поиграю. Когда Юрка вернется — например, с ним.

Юра, кстати, за эти дни как положено позвонил два раза. Во время разговора я теперь старательно интересовалась всем, о чем он говорил. Досконально и скрупулёзно. Наверное, даже похлеще его мамы докапывалась до быта служивого. А еще нам очень нравилось обсуждать ремонт нашей будущей квартиры и обстановку в ней. Пожалуй, это была единственная тема, которую мы могли мусолить, переливать из пустого в порожнее бесконечно и не терять при этом интерес. Поэтому после магазина с игрушками я еще долго слонялась между мебели, прикидывая свой будущий интерьер. Бродила, не уставая, часами, успокаиваясь и абстрагируясь от ненужных мыслей. Видимо поэтому я с такой легкостью пережила эти полмесяца, да и в целом сжилась с мыслью, что мне и в самом деле абсолютно ни к чему такие легкомысленные друзья. Мне и без них хорошо, а главное спокойно.

Однако в тот день, когда пацанов должны были освободить, выдержка моя немного надломилась. Я почти на все сто была уверена, что в день, когда их отпустят, они не придут в институт. Во-первых, вряд ли они выйдут с утра пораньше и успеют к первой паре, а во-вторых, надо же собраться и, наверное, привести себя в порядок. Не бежать же из камеры и сразу в аудиторию за парту. Сомнительно, что они так уж сильно заскучали по учебе. Так что я знала, что в этот день я их точно не увижу, но все равно с какой-то наивной надеждой на чудо поглядывала на дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«А вдруг», - шептало подсознание. А разум тут же пресекал все попытки к тайным надеждам: «Сегодня не придут. Увидишь их только завтра».

Зачем я хотела их увидеть? Наверное, просто потому, чтобы убедиться, что они живы-здоровы и не нажили себе еще какие-либо дополнительные проблемы. Время перевалило за обед, а от них не было ни слуха, ни духа. Даже Крайнов Новиковой не позвонил — не отчитался.

- Если что-то узнаешь, маякни, - попросила я ее, когда мы засобирались идти после последней пары домой и отправились к выходу из аудитории.

- Хорошо, - невозмутимо повела плечом Лерка. - Скажу, если узнаю. Хотя... - она вдруг хитро улыбнулась, - лучше сама спроси, а потом мне скажешь. Вон, тебя, наверное, ждет, - кивнула в сторону двери, которая открылась, когда народ начал потихоньку выходить из кабинета и нам открылся обзор на коридор. - Твой пришел.

Мой? Я резко взглянула туда и сердце мое трепыхнувшись, замерло. Действительно, сразу за дверьми напротив у окна стоял Назаров. Настрой настроем, но волнение сдержать мне не удалось. Нет, он не мой, конечно, а Янкин. Но ждала с утра я именно его, и вот он тут… Опять же, не факт, конечно, что ко мне пришел. Даже скорее всего не ко мне, а в деканат, возможно. По поводу вынужденных пропусков, например. Хотя, с другой стороны, тогда он ждал бы на первом этаже. А здесь что он мог делать?

Однако, ко мне или нет Стас заявился, но я все же шагнула в его сторону. Не делать же вид, что не заметила, если взгляды наши сразу встретились. Лерка же просто кивнула ему и сразу же пошла прочь, предоставляя нам возможность побыть наедине. Но если бы только Новикова нам могла помешать. Мы успели перекинуться лишь несмелыми “приветами”, как к Назарову тут же подтянулись и парни из нашей группы с расспросами:

— Ну что освободился? Как отдохнулось на нарах? На курорте, фигли, побывал... - наперебой сразу же начали они его подкалывать.

Стас не очень в настроении был шутить. Отмахивался односложными фразами. А мне неуютно стало среди этой пацаньей своры. Лучше бы я так же свалила сразу с Леркой, вскользь кивнув, и не стояла тут как неприкаянная чужеродным элементом. Зачем только вздумала подойти? Собралась уже по-тихому ретироваться, но Назаров меня тут же схватил за руку:

— Подожди, - оттянул меня в сторону от собравшихся ребят и освобождаясь сам от назойливого общения.

Наконец, все отстали, и мы остались одни. Руку мою он так и не отпустил. Стоял, перебирая в ладони мои пальцы, и видно не знал с чего начать.

Все же поговорить, получалось, пришел он лично ко мне.

— Юль, ты извини, я тогда... ну, в тот вечер, наговорил всякой фигни... - наконец, неуверенно все же промямлил он.

В тот вечер? Это же тогда, когда мы ходили в кино, а потом катались по городу? Больше совместных вечеров я не знала. Мысленно вернувшись на месяц назад, я судорожно начала перебирать сказанные в тот день Назаровым слова. О какой именно “фигне” он вдруг вспомнил и взялся спустя время вдруг заглаживать вину? О чем речь? О том что он пытался мне как-то и, главное, непонятно зачем, помешать с Кириллом в кино? Или же сожалел об упомянутых непонятных иллюзиях? Заявочка о них тогда действительно выглядела так себе. Мне хотелось слышать в тот момент немного другое. В этом косяк? Или же за инцидент с Янкой снова просил прощения? Там да, жуть полная была. Но опять же, он вроде ничего и не говорил плохого - в основном МалышЬ визжала...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В общем, за какую “фигню” передо мной вдруг решили извиниться я так и не поняла. Растерялась.