Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гена. А у вашего Станюковича?
Профессор. У «вашего»... Ишь, какой! Словно и тебе не пришлись по душе его герои. Ну, ладно... А у моего Станюковича все по-другому. Он тоже рассказывает о морских путешествиях, о происшествиях на море и на суше, тем более что сам был моряком и вообще повидал немало. В одиннадцать лет был, представь себе, награжден двумя медалями за участие в знаменитой Севастопольской обороне, а взрослым человеком изведал сибирскую ссылку по обвинению в революционной деятельности. Но я не о том. Я хочу сказать, что в его книгах главное не сами по себе приключения, как бы увлекательны порою они ни были, не сведения о разных землях и океанах, а человек. Очень живой, настоящий, который живет в совершенно определенное время, в совершенно определенной стране... Впрочем, послушай лучше, как сказал современный исторический писатель Юрий Давыдов, сам бывший моряк. По-моему, хорошо сказал: «Судовую оснастку, прочности ради, пропитывали тиром, особым смолистым составом. «Русский элемент» был таким тиром лучших героев Станюковича. С их повседневным мужеством, удалью и сердечностью, грустью по родным берегам и чувством равенства со всеми, кто жив в подлунном мире, чувством, отвергающим то, что ныне зовут расизмом...» А? Не правда ли, в точности про тех матросов, с которыми ты сейчас встретился?
Гена (убежденно). Точно про них!
Профессор. Короче говоря, я не зову тебя разлюбить Жюля Верна. Я зову тебя узнать и полюбить книги Константина Михайловича Станюковича. Отличного русского писателя, настоящего реалиста в той области литературы, которую зовут маринистикой.
Гена. Это в которой про море говорится?
Профессор. Да, про море... Вообще я не собираюсь ссорить не только Станюковича с Жюлем Верном, но даже и два этих мира: условный, придуманный, иногда и попросту сказочный и совершенно реальный, взаправдашний, исторический. Они могут сосуществовать, дружить, помогать один другому, а как это происходит, мы с тобой, может быть, попробуем понять уже в следующий раз. Не откладывая.
СКАЗКА ПРО ПОЭТА, РЫЦАРЯ И МОНАХА
Как нам известно, у Архипа Архиповича обещанного три года не ждут, но тут он, кажется, превзошел самого себя. Еще даже и Гена не успел заявиться, а в квартире профессора – голоса. Вернее, пока всего один, горячий и возбужденный голос некоего молодого человека.
Молодой человек. Черт побери наше состояние!.. Отец у меня богат, а мне какое дело! Дворянин, у которого нет ничего, кроме зазубренного меча да заржавленного шлема, счастливее и почетнее отца моего. Отец мой сымает перед ним шляпу, а тот и не смотрит на него... Деньги! Потому что деньги достались ему не дешево, так он и думает, что в деньгах вся и сила – как не так! Если он так силен, попробуй отец ввести меня в баронский замок! Деньги! Деньги рыцарю не нужны – на то есть мещане. Как прижмет их, так и забрызжет кровь червонцами!..
Профессор (он считает своим долгом возразить). И вы считаете, что рыцарь очень хорошо делает, таким манером добывая свои... да какие там свои! Чужие деньги! А ваш отец, которого все считают честным купцом, он, стало быть...
Молодой человек (перебивает его с горячностью, горечью и насмешкой – со всем сразу). Купцом? Честным?.. Купец, сидя за своими книгами, считает, считает, клянется, хитрит перед всяким покупщиком. «Ей-богу, сударь, самый лучший товар, дешевле нигде не найдете». – «Врешь...» – «Никак нет, честию вас уверяю»... Честью!.. Хороша честь! А рыцарь – он волен, как сокол... Он никогда не горбился над счетами, он идет прямо и гордо, он скажет слово, ему верят... Нет, по мне лучше быть последним минстрелем – этого по крайней мере в замке принимают... (Мечтательно, так, что становится ясно: в слове «госпожа», которое он сейчас произнесет, для него особый, потаенный, сладостный смысл.) Госпожа слушает его песни, наливает ему чашу и подносит из своих рук... Черт добери наше состояние! Пойду лучше в минстрели!
Профессор не отзывается на эти его слова, зато возникает еще один голос – монаха Бертолъда.
Бертольд. Здравствуй, Франц! О чем ты?..
Молодой человек (или, как выяснилось, Франц). Сейчас отец грозился меня выгнать и лишить наследства.
Бертольд. За что же?
Франц. За то, что я знакомство веду с рыцарями.
Бертольд (рассудительно). Он не совсем прав и не совсем виноват.
Франц. А я? Виноват ли я в том, что не люблю своего состояния? Что честь для меня дороже денег?
Бертольд. Всякое состояние имеет свою честь и свою выгоду. Дворянин воюет и красуется. Мещанин трудится и богатеет. Почтен дворянин за решеткою своей башни, а купец – в своей лавке. Да взять хоть твоего отца...
Франц (с трудом слушавший эти разумные рассуждения, тут и вовсе взрывается). Отец? Он за копейку удавится!
Бертольд. Не говори так, мой добрый Франц! Не говори! Спору нет, отец твой бережлив, скупенек и сперва даже слушать не хотел, чтобы ссудить мне полтораста гульденов для моего последнего опыта. «Эх, отец Бертольд! – пенял он мне с досадою. – Коли бы ты не побросал в алхимический огонь всех денег, которые прошли через твои руки, то был бы богат». Однако ж, когда я уверил его, что на сей раз мой опыт непременно удастся, и посулил ему за то наконец расчесться с ним, а сверх того, открыть великую тайну, он раскошелился и даже...
Вот тут наконец появляется запыхавшийся Гена.
Гена. Здрасте, Архип Архипыч! Простите, я опоздал на минутку, потому что... Ой, у вас кто-то есть? Кто это?
Профессор. Не узнал? Что ж, придется знакомить заново. Это Франц, молодой поэт. А это монах Бертольд, ученый, алхимик...
Гена (церемонно). Очень приятно. Гена. (Шепотом.) А кто они? Из какой книги?
Профессор. Как? Я-то решил, что ты их просто впопыхах не признал, а ты, брат... Нет, надо объясниться, и наедине, без этих господ, – я не хочу краснеть за тебя перед ними...
Остаются одни.
Что же это такое, Гена? Мало того, что ты опоздал... (Грозно.) Кстати: чтобы это было в последний раз! Обещаешь?
Гена. Слово даю! (Честно подумав.) Ну, в крайнем случае – в предпоследний.
Неизвестно, говорит ли он искренне или хитрит, но как бы то ни было, давая свое слово, он ничем не рискует (как, между прочим, казалось еще одному участнику этого путешествия, но уж о нем, о его слове и заодно о том, почему всего лишь «казалось», вы узнаете чуть позже), ведь путешествие, которое совершают сейчас Архип Архипович и Гена, именно предпоследнее в этой книге.
Профессор. Смотри!.. Словом, мало того, что ты опоздал и я был вынужден начать один, без тебя, так ты еще вдобавок Пушкина плохо знаешь!
Гена. Я? Пушкина? А он тут при чем?
Профессор. При том, что и Франц и Бертольд – герои одной из его пьес. Правда, неоконченной, однако...
Гена (облегченно). Ах, неоконченной? Тогда чего же вы от меня хотите? Я ведь не ученый какой-нибудь вроде вас, я всякие там черновики и комментарии не изучал!
Профессор. Ну, ну, не отговаривайся! Эта пьеса давным-давно входит во все собрания сочинений. И, кстати сказать, считается замечательнейшим произведением. Знаешь, как оценил его еще Чернышевский?
Гена (угрюмо). Издеваетесь, да? Откуда ж мне знать, если я самой этой пьесы не читал?
Профессор (рассмеявшись). Ах, извини меня, Гена, за то, что я хорошо подумал о твоих знаниях!.. Что ж, тогда послушай. Видишь ли, один из исследователей Пушкина выразил мнение, что эта его пьеса – «не настоящее произведение, а только остов произведения...»
Гена. Ну? Видите? Исследователь – и то вон что сказал! А вы хотите, чтобы я...
Профессор. Сейчас я хочу одного: чтобы ты дослушал... А Чернышевский возразил: «Решаемся даже сказать, что не жалеем о том, что «остов произведения» не был обработан, не подвергся перекраиванию, развитию и распространению в объеме... Не укажи нам на мысль о необработанности сам Пушкин, мы должны были бы думать, что даже он сам не мог бы ни прибавить, ни изменить тут ни одного слова, не испортив или не ослабив своей прекрасной драмы»... Видишь, как высоко оценил Николай Гаврилович пушкинские «Сцены из рыцарских времен»!
Гена (встрепенулся). Как вы сказали? «Из рыцарских»?
- Образовательная программа для УДО по единоборствам (тхэквондо, бокс, каратэ, кёкусинкай, борьба, кикбоксинг) для учащихся спортивно оздоровительных групп (СОГ) 5–16 лет - Евгений Головихин - Детская образовательная литература
- Томек в стране кенгуру - Альфред Шклярский - Детская образовательная литература
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература
- Томек ищет Снежного Человека - Альфред Шклярский - Детская образовательная литература
- Происшествие «ОП» (околонаучная пародия) - В. Кащенко - Детская образовательная литература
- Мадикен (сборник) - Астрид Линдгрен - Детская образовательная литература
- Настольная книга для девочек - Аурика Луковкина - Детская образовательная литература
- Секс. Учебник для школьников. Начальный уровень - Саша Смелянская - Детская образовательная литература
- Из чего всё сделано? Рассказы о веществе - Любовь Николаевна Стрельникова - Детская образовательная литература / Химия
- Приключение двух друзей - София Сергеевна Корнийчук - Детская образовательная литература / Путешествия и география