Поступь Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

— А после этого лечебного заражения они болели? — спросили из зала.

— Разумеется. Прививка не в счет. Она укрепляет организм, защищая его от определенной заразы. Не полностью. Однако, когда она приходит, то уже бессильно как-то значимо навредить. Откуда и отсутствие оспин на лице. Выжили, кстати, все. Во всех пяти волнах. После разработки вакцины мы довольно долго ее испытывали, проверяя. И вот — только теперь решились вам о ней сообщить. Заявляя, что оспа побеждена. Ибо, если распространить практику этих прививок максимально широко, то она просто пропадет как болезнь. В силу того, что ее носителей не останется.

Пауза.

Все присутствующие перевали слова Алексея.

Медленно. Вдумчиво.

Наконец, до них дошла суть сказанного. И они начали аплодировать. Сначала один, потом больше, больше пока не стал рукоплескать весь зал. Да, не так истово и страстно, как царю, но весьма и весьма энергично. Ибо новость, которую сообщил им Алексей, выглядела невероятной.

Оспа — одна из самых страшных болезней тех лет. Она не щадила ни правителей, ни бедняков. Выкашивая иной раз людей в совершенно кошмарных количествах. И даже если заразившийся выживал, его лицо оставалось до конца его дней обезображено — словно бы изъедено ямками — оспинами.

И тут такие слова.

Да еще и люди… вон же — стояли и улыбались.

Вряд ли царевич стал бы врать в таких делах. Все же проверить можно. А значит, они действительно болели. И действительно не только все выжили, но и не изуродовались.

Доклад продолжился.

После такой презентации Алексей еще битый час рассказывал про это достижение. Активно применяя плакаты со схемами и прочими иллюстрациями. Потом еще столько же отвечал на вопросы. И только потом уступил место следующему докладчику. Не уложившись в отведенный ему регламент. Впрочем, не сильно. Тем более, что чем-то критичным подобное не являлось — график выступлений составлялся с учетом таких вот сбоев и имелся, так сказать, «запас прочности».

В остальном же все семь дней конференции были устроены одинаково: завтрак; общие доклады; обед; тематические секции; ужин и пьянка. Ну, то есть, свободное время, которое можно и нужно уделить профессиональным дискуссиям. Причем царь не поленился и лично взялся организовывать досуг участников конференции после ужина. Сын перечить отцу не посмел, да и зачем? Просто постарался выделить свободные койки в госпитале и подходящих специалистов. На всякий случай. Благо, что мало-мало людей, умеющих лечить алкогольные отравления уже собрали целую бригаду…

Алексей досидел до обеда.

Все ж таки уходить из президиума было как-то неудобно и неправильно в первый день такого знаменательного события. Но это не длилось вечно. И, наконец, прозвучал звоночек, зовущий на обед.

Он вышел из общего зала со всеми.

Немного поболтал, ибо желающих пообщаться хватало. И бочком-бочком там улизнул. Открыто бросать людей не хотелось. А вот так, чтобы каждый думал, что он в соседней секции — почему нет? Однако, когда уходил, невольно залип — в холле дворца шло выступление музыкантов. Их специально тут поместили, чтобы они в обеденный перерыв радовали участников конференции.

Вот и залип. Заслушался.

Сам же их отбирал и неоднократно устраивал прослушивания как качества игры, так и репертуара. Но все одно…

— Мне казалось, что ты хотел уйти, — тихо произнес, подошедший царь.

— Я и ухожу, просто…

— Притомился?

— Я же слушал то, что они рассказывали?

— Зачем? Я вот спал.

— Ты⁈ Но я же видел, как ты сидел с открытыми глазами.

— Я иногда так наклонялся с видом мудреца и начинал читать бумаги. Похрапывая. — хохотнул царь.

— Хреново, если нас обоих так срубало.

— А что ты хотел? Это же дело, — махнул он куда-то неопределенно рукой, — для нас чуждое и, вероятно, неинтересное. Как мы на него должны еще реагировать?

— Но нужное же…

— Нужно, — согласился царь. — Поэтому я вечером их всех напою, и мы завтра уже хотя бы посмеемся. Вряд ли с такими серьезными лицами они смогут что-то связное вещать.

— Может, не надо? Сам понимаешь — дело важное.

— Тут скорее птицы важные. Кто так серьезные вопросы обсуждает? Словно на поминках. И доклады — скукота. Как-то бодрее надо выступать. С шуткой-прибауткой. Или еще как, а не вот это все.

— Ну как знаешь… — пожал плечами Алексей.

И, оглядевшись, пожелал отцу удачи, а сам вынырнул на улицу.

Так сложилось, что вместе с медиками в Москву прибыли туристы. Первые, оформленные чин по чину, купившие соответствующие путевки. И кто-то должен был поучаствовать в их судьбе. Целого царя на них выделять казалось неразумным, поэтому ограничились царевичем…

Красочные рекламные проспекты уже год распространялись по всем крупным городам Советского союза, исключая Россию. Но пока отклик был чрезвычайно слабый.

Даже, можно сказать, тусклый.

Люди к такого рода развлечениям еще не привыкли и воспринимали их с опаской. И хотя страна, которая просто взрывным образом развивалась, привлекала и манила, вызывая немалое любопытство, но… в эту поездку удалось набрать только некоторое количество сыновей некоторых состоятельных родов. С трудом наскребя их на небольшой поезд.

Специально построенный корабль доставил этих туристов в Ригу — крупнейший торговый порт России на севере. Большой парусный тримаран с маневровыми паровыми машинами был сам по себе достопримечательностью. Удивительно быстрой.

Потом их ждал Петроград — второй по величине порт и самая крупная приморская крепость севера. Там они пересели в поезд в специально для этих целей изготовленные пассажирские вагоны повышенной комфортности и отправились в турне. По дамбе и далее — через Павлоград и Новгород в Москву. А потом и дальше.

Алексей с удивительным упорством пытался продвинуть тему туризма. Хотя бы для богатых. По весьма банальной причине — он видел в нем инструмент продвижения России как концепта, как идеи, как того самого «белого града на холме» — важнейшего, если не ключевого центра цивилизации.

Вот и вкладывался.

Внутренний туризм тоже мало-мало шевелился. Хотя и в другом формате: как учебный и лечебно-оздоровительный. Через те самые обязательные посещения музеев слушателями училищ и институтов, а также пансионаты. Он еще буксовал. Он пока еще был слаб. Однако он, среди прочего, преследовал туже самую цель — продвижение России. Только уже в глазах собственного населения.

С иностранцами же вообще — первый блин.

Комом или нет — время покажет.

Главное сейчас было сформировать тренд и моду на такие поездки. А также создать для туристов необходимый комплекс объектов, вызывающий любопытство. Провоцирующий в будущем приезжать все новых и новых людей. Ведь вернувшись домой, туристы будут болтать, рассказывая о своих впечатлениях. И начнет работать сарафанное радио. Что, если все сделать хорошо, в будущем увеличит поток туристов. И, как следствие, объем доходов. Что позволит это, пока — строго дотационное направление, вывести на самоокупаемость…

* * *

Меншиков шел, постукивая протезом, по набережной Новороссийска. Свежего городка, который еще толком и не построили.

После перехода черкесов под руку России им и занялись.

От Азова стали тянуть чугунку и сам порт строить.

Самый современный.

Самый продвинутый.

После того, как Фракия вошла в состав Советского союза — работы тут ускорились. Потому что требовалось максимально нарастить перевалочные мощности.

— А тут у вас что? — спросил он у архитектора.

— Здесь склады будут.

— И как вы собираетесь грузить товары на корабли с них? Вручную?

— Нет-нет, — замахал руками начальник объекта. — В каждом складском ангаре — мостовой кран. Через него проходит чугунка и идет на сюда — в порт. От каждого склада — к своему причалу. Короткий состав — паровоз маневровый, тендер, да три вагона.