Роркх-7 (СИ) - Бо Вова

Но стоило последнему из игроков соскользнуть по груде тел, как земля под ногами завибрировала.

— Упс, — произнес я.

— Это засада, — произнес Гаро. — Стена щитов.

Вся стена, это Паладин, Амидраэль, сам Гаро, да парочка хантов ближнего боя. И это вряд ли остановит десяток Бронерогов, взявших разгон в нашу сторону.

— Гребаный Роркх, — проворчал я напоследок.

Было понятно, что твари готовились к нашему приходу. И ждали именно нас. Потому что по бокам не было никакого прохода, тут все завалено либо камнями, либо телами. В том числе и из числа Хохочущих. Их твари убили всякой мелочью, а живой молот оставили напоследок.

Земля уже ощутимо дрожала под ногами. С флангов к нам неслись разнообразные твари, за спиной обваливающийся вал истерзанных тел, а нас вот-вот закроет несущееся стадо.

Я быстро прикинул варианты. Есть один Монолит, да еще зелье Крови Титанов. Если подгадать момент для броска, да повторить фокус с выстрелом по глазам, что я провернул на пирамиде…

Может быть и получится.

— Там три волны одна за другой, — произнесла Амидраэль, моментально обрушив зачатки моего плана. — У нас меньше минуты до первого столкновения.

— Мне хватит и сорока секунд, — произнес Маус.

Ударная волна чуть не сбила меня с ног. Просто земля под ногами затряслась и это было не из-за несущихся в нашу сторону Бронерогов. Я завертел головой в поисках нового источника опасности.

— Дамы и господа, — раздался веселый голос Мауса.

Фокусник приподнял свою трость над землей и медленно опустил ее обратно. Очередная сейсмическая волна, разошедшаяся во все стороны, наполовину обвалила баррикаду за нашей спиной.

— Вы ждали этого момента всю свое жизнь и вот он настал!

Еще один удар тростью, но в этот раз мы оказались готовы. Я пошире расставил ноги и устоял, хотя несколько игроков все же рухнули на пятые точки.

— Маус, — рявкнул Гаро, — ты чего удумал?

— Получить свои пять минут славы, Гаро, — ухмыльнулся Маус. — Я же говорил, что мой шанс еще наступит. И это он.

Удар о землю и воздух прорезал звук трубы. Я с удивлением уставился на непися с повязкой на глазах, которого Маус тащил с собой. Я вообще думал, что он еще в кратере помер, а нет.

Маус ловким движением схватил воздух и потянул на себя. Что-то неуловимое появилось в пространстве. Он повторил жест и я со своего места увидел отражение в зеркале. Словно оно всегда тут было, просто в толщину тоньше миллиметра и стояло как раз ребром ко мне.

Трубач оказался как раз между двух зеркал, образующих бесконечный коридор. И в тысячах отражений были тысячи одинаковых неписей с тысячами одинаковых труб.

— Дамы и господа, добро пожаловать…

Маус взмахнул плащом, разом развернув все зеркала в нашу сторону, хотя их было всего два, а улица в ширину всего пару десятков метров. Но тем не менее наш, не побоюсь этого слова, виртуозный фокусник, как-то сумел это все провернуть.

— На величайшее шоу!

Тысячи музыкантов, которые на самом деле один, разом задули в трубы, заиграли фанфары, откуда-то раздался звук барабанов, а оркестр заиграл торжественную мелодию.

Маус стоял посреди древних руин, на фоне горы скользких расчлененных тел в своем сияющем белизной плаще. И все вокруг словно поблекло. Его фигура была пятном света в океане темноты, которая приковывала к себе взор.

Маус взмахнул тростью и тысячи зеркал завертелись вокруг своих осей. Удар трости о землю идеально вписался в такт музыки и вызвал очередное локальное землетрясение. Зеркала, словно по волшебству, замерли все разом.

Трубача больше не было, хоть музыка никуда и не делась. А у нас за спиной теперь было одно сплошное зеркало. Мы больше не видели вал из трупов, зато лицезрели отражение несущегося в нашу сторону стада.

— Твою ж, мать, — прошептал я в восхищении, когда понял, что он задумал.

— Да, Арч, — поклонился Маус. — И лучше вам убраться подальше, прежде чем они столкнутся со своим отражением.

Он вновь взмахнул рукой, заставляя полы плаща развеваться в воздухе. Я обернулся и увидел, как впереди из пустоты к нам разворачивается огромное зеркало в тяжелой белой раме, украшенной искусной резьбой. И весь наш отряд оказывается посреди бесконечного коридора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это было настолько завораживающе, что я даже завис на пару секунд. А по бокам от рамы все нарастало пылевое облако из-под копыт рогатых чудовищ.

— Пошли с нами, Маус, — я обернулся, чтобы схватить фокусника за плечо. Но моя рука уперлась во что-то твердое и идеально плоское.

Сердце ухнуло в пятки. Я смотрел на отражение Мауса, который в этом зеркале стоял за моим плечом. Впрочем, как и все последние годы, что я был Расвом. Фокусник ободряюще улыбнулся мне.

— Боюсь, это так не работает. Иди и не порть мне выступление.

Я снова обернулся, отчего у меня закружилась голова. Слишком много зеркал и повторяющихся отражений. Я понял, что начинаю теряться в пространстве. Тяжелая рука в латной перчатке схватила меня за плечо и подтолкнула к белой раме, о которую я чуть не запнулся.

Здесь не было зеркала. Просто рама и тысячи ее отражений, образующих прямой проход. Игроки уже неслись вперед по зеркальному коридору, перепрыгивая через одну и ту же раму белого дерева раз за разом.

Я все же не удержался и обернулся на последок к Маусу, стоящему в лучах прожекторов посреди потемневшей улицы.

— Фанфары, это же просто для антуража? — улыбнулся я. — Устроил целое представление?

— Арч, — ответил ухмыляющийся от уха до уха Маус. — Все дело в деталях. Всегда все дело в деталях. Они позволяют завладеть вниманием зрителей, а следом и их разумом. И только тогда появляется шанс, что родится шедевр. А я, как величайший иллюзионист, научился этому у величайшего мастера.

— Пока мы сражались с Роркхом, ты у него учился, — усмехнулся я.

— И хотя бы на этот миг, но ученик превзойдет своего учителя, — удар трости заставил зеркала пойти рябью.

В этот момент я понял, что Бронероги уже совсем близко, а с ними лезли и другие твари Роркха, что пытались зажать нас в тиски.

Я прыгнул в проход и побежал, что есть сил, нагоняя остальных. Расстояние между двумя рамами было всего несколько метров, так что приходилось буквально скакать, дабы не споткнуться. И в каждом таком отрезке я видел две сближающихся армии.

Примерно на тридцатом переходе начался хаос под звуки оркестра и бой барабанов. Чудища на полном ходу столкнулись со своими отражениями, зеркала лопнули мириадами осколков, а воздух наполнился ревом.

Отраженное стадо при столкновении оказалось не менее реальным, чем посланное Роркхом. Это как тогда в партии в Мидтауне, когда Маус чуть было не положил весь отряд броском одной карты, отраженной в сотнях зеркал.

Только сейчас, в полумраке, да под музыкальный аккомпанемент, все смешалось в настоящую круговерть безумия. Я бежал вперед, не разбирая дороги, но каждый новый коридор словно бы отставал на несколько секунд от предыдущего.

Я раз за разом проносился мимо сталкивающихся друг с другом Бронерогов. Раз за разом меня осыпало мелкой стеклянной крошкой, но под предсмертный вой и грохот ударов бронированных чудищ я прыгал в следующее и следующее зеркало.

Прошло несколько секунд, показавшихся вечностью, когда осколки перестали накрывать меня со всех сторон. Теперь Бронероги сталкивались раньше, чем я успевал ступить в очередной пролет бесконечного коридора.

Я влетал в облако мелких отражений, царапая себе лицо и руки, уворачиваясь от катящихся по земле мертвых туш. А следом и белые рамы за моей спиной начали одна за другой разлетаться в щепки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сквозь бесконечный калейдоскоп разрозненных отражений ничего не было видно. Я просто несся вперед, делая прыжки через равные интервалы, надеясь, что внутренний ориентир не даст мне сбиться с курса.

Рамы начали взрываться прямо за мной, а те, что впереди, уже покрывались мелкой сеткой трещин еще до того, как я успевал до них добежать.

Я не видел ни Гаро, ни остальных. Они успели убежать далеко вперед, а я корил себя за мимолетное желание почесать языком на последок.