Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

доходчивее слов. Не так ли?

– Это все очень интересно, сеньор. Правда. Но место и время для душеспасительных бесед не слишком удачное. Не так ли?

Незнакомец улыбнулся. Так мне показалось. По крайней мере, раздавшийся звук напоминал смешок или что-то вроде.

– О, я не собираюсь никого спасать! Этим займется Он. Когда придет время.

Ладонь, обвитая четками, указала вверх. В ещё не проснувшееся небо.

– Я всего лишь укажу путь к очищению. И тот, кто способен внять, внемлет.

За спиной почувствовалось движение. Воздух всколыхнулся, по крайней мере.

– Внемлет боли, я правильно понимаю?

Новый смешок.

– И чем же я заслужил ваши труды по… э, наставлению меня на путь истинный?

– Даже самая жалкая божья тварь может огрызнуться. Но умная собака никогда не покажет зубы тому, чьи руки способны дотянуться до палки.

Понятно. Ничего конкретного мне не скажут. Не станут выдавать себя. Но какой-то знак должен быть. Иначе все грядущее избиение бессмысленно.

– А хозяина у приблудной собаки не будет никогда. Как бы она ни ластилась.

Намек на то, что меня некому защитить? Ой, спасибо, а то я не догадывался!

– Жаль только, что собака не знает, какой урок должна запомнить.

Незнакомец зло хрустнул четками. Но все-таки учел моё возражение и пояснил:

– Собака должна знать свое место и не тявкать пустые угрозы.

А, теперь все ясно. Угрожал я лишь однажды. И, как видно, вовсе не впустую, если водитель автобуса спустил на меня своих псов.

Но ситуация осложнилась. Мне ведь теперь не остается ничего, кроме воплощения слов в дело. И думаю, любитель слова божьего это тоже понимает. Значит…

Этот тупик – последний?

Жаль. Чертовски жаль.

– И кто будет моим учителем? Ты?

Ещё одно движение. По левому флангу. Оборвавшееся, когда сверху раздалось спокойное и многообещающее:

– Только дернись – получишь такой загар, что вовек не отмоешься.

Он стоял на балконе своего дома. Полупьяный, как и всегда, заметно пошатывающийся Фелипе Ллузи. И в руках у него, конечно же, была бутылка. С торчащим из горлышка фитилем. А в зубах мой названый отец держал хорошо раскуренную сигару.

– Так что, пошли-ка все вон отсюда. Да поживее!

Если эти люди и были трусами, то самую малость, потому что их вожак с минуту оценивал расстановку сил прежде, чем дать сигнал к отходу. И второе приглашение сверху предназначалось уже мне одному:

– А ты чего столбом застыл? Будешь ждать, пока они вернутся?

По лестнице я поднимался медленно. Словно старался оттянуть разговор. Вернее, необходимость сказать «спасибо» человеку, который только что спас мою жизнь. А когда добрался до комнаты, надобность в разговоре отпала сама собой: папаша Ллузи уже сопел в своем гамаке, любовно прижимая к боку бутылку. Без фитиля, конечно же.

Но поговорить все-таки пришлось.

– Что хотели эти люди?

Она вышла из теней, зябко передергивая голыми плечами. Настороженная. Хмурая. Некрасивая больше обычного.

– Покалечить. Или убить, что вероятнее.

– Почему?

– Имел неосторожность погрозить их дружку.

– «Воцерковленному»? Они не ходят теми же дорогами, что и мы. Ты не мог их встречать раньше.

Ну вот, давайте меня ещё в чем-нибудь обвиним. Особенно в незаслуженном.

– Да мне без разницы, кто. Я предупредил водителя автобуса, что надо работать честно, иначе можно потерять лицензию. И он воспринял меня всерьез. Прислал… Ты видела, кого.

– Они опасные люди.

– И это говорит та, от которой местная шваль шарахается, как от огня? А кстати… Ты же была здесь все это время. Правильно? Почему же не вышла? Глядишь, они бы быстрее испугались и разбежались.

Лил глубоко вдохнула и выпрямила спину.

– Они меня не боятся. И это плохо. Они должны признать истинную силу. И признают!

– Эй! - Я поймал её за плечо. - Куда собралась?

– Есть дело. Появилось.

– А я хотел побыть хорошим хозяином. Предложить тебе кофе, например.

Удар попал в цель: девушка поспешно отвела взгляд.

– Я не хочу кофе.

– Да ты только попробуй! Вкус приходит во время еды, так говорят? Вот мы и проверим.

– Я не хочу кофе!

– А вот я не откажусь. Ладно, не хочешь пить – просто составь компанию. Поболтаем о том, о сем.

– Тебе разве не нужно отдыхать после работы?

Ах, какая забота! Умилительно искренняя.

– Это да. На мешки меня сейчас не хватит. Зато хватит на…

– Пусти!

Она дернулась всем телом. И вырвалась, конечно. Потому что её никто не собирался удерживать.

– В чем дело? Не понимаю. То заявляешь, что я должен считать тебя женщиной, то убегаешь. Ты уж выбери что-то одно, ладно?

– Я выберу. Когда сама захочу.

Вскинула подбородок. Гордо, по-королевски.

– Но ты не должен об этом думать, потому что…

Её пальчик уперся мне в грудь. Примерно туда, где бьется сердце.

– Ты.

Коснулся теперь уже её груди:

– Мой.

И уже откуда-то снизу, от подножия лестницы победоносно прозвенело:

– Я так выбрала!

Часть 2.9

Остатки чересчур бодрящего кофе уплыли в канализацию. Вспылили воздух, покружились по раковине вместе с водяными струями и канули в небытие, а я занялся помолом свежей порции. Не для борьбы со сном, о нет! Спать не хотелось. Потому что и так все вокруг воспринималось, как сон. Ночной кошмар, ни за что не думавший заканчиваться.

Страшно было первые несколько минут. Когда незнакомцы выступили из темноты и ещё не обозначили свои намерения. Правильно говорят, что больше всего прочего нас пугает неизвестность. А если к твоему горлу уже приставлен нож, бояться поздно. И совершенно непродуктивно. Особенно учитывая кучу незавершенных дел, начиная с ежедневных гигиенических процедур коматозного друга.

– Тут такое дело, Хэнк… Неприятное. Очень может быть, что я так и не дождусь твоего пробуждения. Да-да, представь себе! Влип. В историю.

Правда, вряд ли она удостоится хотя бы пары строчек в сводке криминальных новостей завтрашнего газетного номера. Или все-таки послезавтрашнего? Хм. Нет, те парни не будут зря тратить время.

– Надо было вливаться. В здешнее общество. Заручаться поддержкой. Если даже у водителя автобуса нашлись решительные приятели, то и я бы справился. Но вся беда в том…

Это обида. Она и только она. Детское глупое чувство, от которого никак не избавиться. Все должно было идти совсем другим чередом. По правилам. По укатанной и ровной дороге. Нельзя было даже предположить, что на ближайшем перекрестке то ли бог, то ли дьявол затеют ремонт именно для меня. И объезд предложат такой, что неизвестно, куда кривая выведет. И выведет ли вообще.

– Надеяться на лучшее, да? Ты бы так поступил. И верил бы, конечно. А вот