Блуждающая в Пустоте - Аарон Дембски-Боуден

Она понятия не имела, что он говорил. Внешние видоискатели не передавали звук. Она видела, как он похлопал Дельтриана по плечу. Судя по тому, как тощий кадавр отшатнулся — этот жест он не оценил.

Септим прошел дальше по пандусу и исчез из виду. На экране снова возник Дельтриан, вернувшийся к управлению погрузочными сервиторами и нескончаемым потоком заносимой на борт машинерии.

И почти сразу же раздался стук в дверь.

— Скажи, что ты в повязке, — услышала она голос из-за металлической перегородки. Улыбнувшись, она коснулась рукой лба, чтобы удостовериться.

— Тебе нечего бояться.

Дверь открылась, и войдя, Септим побросал на пол свои вещи, как только она закрылась позади него.

— Меня освободили от службы, — сказал он. — Как и тебя.

— А кто поведет «Опаленного» к поверхности?

— Никто. Отрядов едва хватает на три десантно-штурмовых корабля. «Опаленный» уже загружен в транспортировочные когти этого корабля. Талос завещал его Вариелю, и он уже под завязку набит оборудованием из апотекариона и реликвиями из Зала Размышлений. Их нужно вернуть Легиону в Оке, если мы вообще до него доберемся.

Улыбка Октавии исчезла, как солнце в закат.

— Мы не сможем уйти так далеко. Ты же понимаешь, не так ли?

Он спокойно пожал плечами.

— Посмотрим.

Весть о предстоящем сражении разлетелась по кораблю, но «Эхо» было нестоящим летающим городом со всем из этого вытекающим. На самых верхних палубах битва была делом концентрации: офицеры и матросы знали свои роли и исполняли свои обязанности с профессионализмом, каким славились корабли Имперского Флота.

Но стоило осмелиться углубиться в нутро корабля, к нижним палубам, и вести о грядущем сражении встречались невежественными мольбами и беспомощным бормотанием. Тысячи тех, кто питал корабль своим потом и кровью, трудившиеся в реакторных отсеках и на орудийных платформах, понимали ситуацию лишь поверхностно и знали лишь то, что вскоре им предстоит вступить в бой.

Талос шагал в одиночестве по палубе главного ангара. Уцелевшие воины десятой роты уже погрузились в десантные капсулы, а их «Громовые ястребы» были загружены боеприпасами, которые будут доставлены на поверхность планеты. Там и тут стояли безмолвные бездействующие сервиторы, ожидая очередного приказа, который их безмозглые головы смогут понять.

Пророк пересек посадочную зону, направляясь туда, где Дельтриан спускался по пандусу своего корабля.

— Все готово, — вокализировал Дельтриан.

Талос взглянул на адепта немигающим взглядом красных линз.

— Поклянись мне, что сделаешь то, что я скажу. Те три саркофага бесценны. Малхарион будет с нами, но три другие усыпальницы должны добраться до Легиона. Эти реликвии бесценны, и они не могут погибнуть здесь с нами.

— Все готово, — снова произнес Дельтриан.

— Генное семя важнее всего, — настаивал Талос. — Запасы генного семени в хранилище должны добраться до Ока любой ценой. Поклянись мне.

— Все готово, — повторил Дельтриан. Клятвы вызывали у него мало уважения. На его взгляд, обещания были чем-то, что использовали биологические объекты, пытаясь выдать надежду за просчитанную вероятность. Проще говоря, соглашение заключалось на основе неверных параметров.

— Поклянись мне, Дельтриан.

Техноадепт издал звук ошибки, вокализировав его низким жужжанием.

— Очень хорошо. Чтобы закончить этот обмен вокализациями, я даю клятву, что план будет выполнен в соответствии с заданными параметрами и с учетом моих лучших способностей и возможностей управлять действиями других.

— Достаточно.

Дельтриан еще не закончил.

— С учетом оценочных данных мы останемся в астероидном поле еще несколько часов после вашего отбытия, пока не будем уверены, что все суда ксеносов пустились в погоню. Необходимо учесть ненадежность показаний ауспекса, помехи при дрейфе и вмешательство чужаков. Логистика…

— Есть много факторов, — перебил Талос, — я понимаю. Прячься, сколько нужно, и беги, как только сможешь.

— Как вы пожелаете, да будет так.

Техножрец отвернулся, но замешкался. Талос не уходил.

— Ты стоишь здесь, ожидая, что я пожелаю тебе удачи? — Дельтриан наклонил свое ухмыляющееся лицо. — Ты должно быть осведомлен, что сама идея удачи является для меня анафемой. Бытие предопределено, Талос.

Повелитель Ночи протянул руку. Оптические линзы Дельтриана на мгновение сфокусировались на бронированной перчатке. Тихое жужжание из-за его лица выдавало то, что его глаза меняли фокус.

— Любопытно, — произнес он. — Обработка…

Мгновением позже он сжал запястье легионера. Талос сжал запястье адепта в ответ, возвращая традиционное воинское рукопожатие Восьмого Легиона.

— Это большая честь, достопочтенный адепт.

Дельтриан подыскивал подходящий ответ. Он всегда был в стороне, но древние формальные слова, по традиции произносимые воинами Восьмого Легиона накануне безнадежных битв, тут же пришли на ум, что показалось ему удивительным..

— Умри как жил, сын Восьмого Легиона. Облаченный в полночь.

Двое разошлись. Дельтриан, у которого было столько же терпения, сколько и такта, немедленно развернулся и, взойдя по пандусу, устремился внутрь корабля.

Талос помедлил, увидев Септима наверху пандуса. Раб поднял руку в перчатке на прощание.

Талос пренебрежительно фыркнул. Люди. Поступки, которые они совершают, ведомы эмоциями.

Он кивнул своему бывшему рабу на прощание и молча покинул ангар.

XXII

Прорыв 

«Эхо» прокладывало путь сквозь астероидное поле, не обращая внимания ни на запасы снарядов, ни на мощность пустотных щитов. Астероиды поменьше крейсер таранил, и их осколки разлетались в стороны со всполохами от щитов. Те, что крупнее — разносились в пыль залпами орудий корабля.

Корабль не уходил от взрывов, не сбавлял хода и не маневрировал. Он не выпускал дронов, чтобы разогнать попадавшиеся на пути осколки породы. «Эхо проклятия» прекратило скрываться и теперь вырвалось из своего временного убежища. Дорсальные батареи и бортовые орудия целились вперед, готовые испустить свой последний гневный вопль.

На мостике Талос со своего трона наблюдал за происходящим. Экипаж командной палубы, состоящий полностью из смертных, был практически безмолвен, будучи поглощен работой. Сервиторы передавали пергаментные распечатки отчетов, некоторые из которых они медленно изрыгали из аугметических ртов. Пророк не сводил глаз с оккулуса. За вращающимися глыбами — теми, которые еще не разнесли в пыль пушки «Эха» — ждал в засаде флот чужаков. Он видел, как они движутся в пустоте, подобно волнам — омерзительно гармонично; их блестящие солнечные паруса постоянно двигались, пытаясь поймать слабый свет далекого солнца.

— Доложить, — приказал Талос.

Каждая секция командной палубы откликнулась. Реплики «есть» и «готов» зазвучали в ответ. Выражаясь языком Дельтриана, все было в полной готовности. Ему ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

— Флот чужаков движется на перехват. Они заняли позицию на самых чистых путях через астероидное поле.

Это он видел достаточно отчетливо. Меньшие корабли, выполненные из точеной кости, держались возле главных кораблей, как мелкие рыбешки, кормящиеся возле акул. Большие крейсеры шли с не менее поразительной скоростью. Они выписывали плавные дуги, шевеля парусами, стремясь перехватить «Эхо проклятия», как только оно покинет самую плотную область астероидного поля.

Ему не нравилось, как они двигались — до отвращения ловко, превосходя все возможные пределы человеческих кораблей. Превзойти их в скорости или вооружении уже было невозможно, а теперь казалось, что и победить их маневрированием — такая же фантастика.

— Сорок пять секунд, повелитель.

Талос откинулся на троне. Он прекрасно осознавал, что у него была перспектива не выбраться с этой палубы живым.

Прорваться к планете будет самым сложным. Но перспектива убивать тощих ксеночервей в катакомбах Тсагуальсы после этого казалась ему столь аппетитной, что у него непроизвольно начала выделяться слюна.

— Тридцать секунд.

— Все цели захвачены, — сообщил смотритель орудий, — нам нужно сохранять стабильный курс в течение минуты, чтобы сделать первый залп полностью.

— У тебя она есть, мастер оружия, — ответил Талос. — Сколько целей он поразит?

— Если чужаки поведут себя, как обычно поступает флот эльдар, вместо того, чтобы пройти мимо нас для обмена бортовыми залпами…пятнадцать целей, мой лорд.

Губы Талоса растянулись за лицевым щитком, но это была не совсем улыбка. Пятнадцать целей на один залп. Кровь Хоруса, он будет скучать по этому кораблю. Он был прекрасным близнецом «Завета», а улучшения, которым подвергли его Корсары за несколько веков не оценил бы лишь идиот.