Смута на Руси. Выбор пути - Людмила Евгеньевна Морозова

покровительство Кузьма Минин.

Все тычки, тумаки и оскорбления достались только полякам, хотя и их охраняли, как военнопленных, ведь согласно условиям капитуляции сдавшимся гарантировалась жизнь.

После того как Кремль был полностью очищен от интервентов и всех их взяли под стражу, был устроен грандиозный праздник. Ранним утром представители высшего духовенства во главе с ростовским митрополитом Кириллом и троицким архимандритом Дионисием собрались на Красной площади вместе с москвичами.

Воины Д. Т. Трубецкого в парадной одежде выстроились возле церкви Казанской Божией Матери у Покровских ворот. Ополченцы Д. М. Пожарского собрались у церкви Иоанна Милостивого на Арбате. Затем по сигналу колоколов обе колонны двинулись к Красной площади. Священники и монахи, сопровождавшие ополченцев, несли чудотворные иконы и кресты, воины — свои знамена. Все вместе пели псалмы, воздавая хвалу Богу за дарование победы.

Когда ополченцы собрались у Лобного места, архимандрит начал молебен. После него из ворот Кремля вышли представители кремлевского духовенства во главе с архиепископом Арсением. Они несли самую почитаемую на Руси икону Владимирской Божией Матери, а также образа московских митрополитов Петра, Алексея и Ионы. Увидев святыни, ополченцы упали на колени, прослезились и стали восклицать:

«О, Всенепорочная Мать Владыки Христа Бога нашего! Если бы не Твои молитвы, нам бы не освободить град наш от люторского и латинского плена. Спасибо, что позволила нам лицезреть пречистый образ Твой и наш царствующий град, который мы вернули себе Твоими молитвами!»

После этого собравшиеся с молебным пением медленно и чинно проследовали через Спасские ворота в Кремль. Первым они посетили Успенский собор, потом — Архангельский и в завершение — Благовещенский.

Увиденное удручило всех: в храмах валялся мусор, многие иконы были разломаны, дорогие оклады сорваны, ценная утварь украдена. В подвалах были обнаружены бочки с засоленными трупами, обглоданные человеческие кости и нечистоты. Царский дворец находился в полуразрушенном состоянии — без окон, дверей, полов и крыши.

Казна была полностью опустошена. С великим трудом боярину Ф. И. Шереметеву, заведовавшему Казенным дворцом, удалось сохранить некоторые царские реликвии: знаменитую шапку Мономаха, бармы и несколько скипетров.

Узнав об этом, ополченческие воеводы простили боярину участие в правительстве Семибоярщины и даже вернули ему родовые земли в Кремле, отнятые еще Борисом Годуновым. В новое правительство вошел и И. М. Воротынский, посаженный поляками в тюрьму. Остальные «седьмочисленные» бояре — Ф. И. Мстиславский, Б. М. Лыков и И. Н. Романов — были ненадолго высланы из столицы в свои имения. К этому времени А. И. Голицына и А. В. Трубецкого уже не было в живых.

Из членов пропольского правительства арестам подверглись лишь низшие чины: помощник казначея Ф. Андронов — его считали главным расхитителем царской казны; И. Безобразов из Постельного приказа; думный дьяк И. Чичерин — глава Поместного приказа, дьяки С. Соловецкий, Т. Савин и Б. Замотчиков. Последние трое умерли во время пыток. Ополченцы хотели узнать от них о судьбе царского имущества.

Очистив Кремль от интервентов, ополченцы выполнили лишь одну из стоявших перед ними задач. Им еще предстояло собрать избирательный Земский собор, на котором следовало назвать имя нового государя.

Всенародный избранник

Михаил Федорович Романов

Очень скоро эйфория по поводу победы и изгнания интервентов из Кремля прошла и чрезвычайно сложные проблемы потребовали немедленного разрешения. Прежде всего, казаки требовали выплатить им жалованье за все время нахождения в ополчениях, денег же в казне практически не оставалось. Страна была настолько разорена, что простые люди едва сводили концы с концами. Тогда казаки решили самовольно захватить чудом уцелевшие кремлевские ценности. С большим трудом Пожарскому и Трубецкому удалось выбить воров и грабителей из сердца столицы, после чего казаки во главе со своими атаманами занялись разбоем на больших дорогах. К ним присоединились поляки и литовцы, когда-то служившие Тушинскому вору. Их набеги стали для мирных жителей настоящим бедствием. По этому поводу Авраамий Палицын писал следующее:

«Казацкого же чина воинство многочисленное тогда было, и впало оно в прелесть великую горше прежнего: предавались казаки блуду, питию и зерни (игре в азартные игры: в кости или зерна. — Л. М.). Проиграв и пропив все деньги и имущество, они стали отнимать силой все ценное у православных христиан. Покинув царствующий град, города, села и деревни, на дорогах занялись грабежом и начали нещадно мучить простых людей еще больше, чем поляки».

Вторая проблема была связана с польским королем. Не зная о падении московского гарнизона, он решил наконец-то отправиться в столицу вместе с сыном. В Вязьме его приняли радушно, поскольку тоже не были осведомлены о победе ополченцев. Более того, один из местных дворян согласился отвезти в Москву королевскую грамоту, в которой тот извещал о своем приезде и готовности дать сына на царский престол. Грамота оказалась в руках у Трубецкого и Пожарского, которые тут же приказали арестовать вязьмичей и выслать заградительный отряд на Смоленскую дорогу.

Сложность ситуации заключалась в том, что в Москве в это время было мало военных людей. Большая часть дворян разъехались по поместьям для отдыха, а казаки разбойничали. Кроме того, среди знати находилось немало сторонников Сигизмунда и Владислава.

Правда, и у польского короля вооруженных сил почти не было. Его сопровождала лишь личная охрана и русские сторонники. Сигизмунд надеялся на то, что москвичи останутся верны клятве, которую они осенью 1610 года дали его сыну. Однако около Погорелого Городища выяснилось: местные жители во главе с воеводой Ю. И. Шаховским не желают служить польскому монарху. Когда же король попытался взять город силой, Шаховской через своего посланника передал ему следующее: «Иди под Москву. Если будет столица твоя, то и мы тебе будем служить».

Пришлось Сигизмунду двинуться дальше, сделав своей ставкой Иосифо-Волоколамский монастырь. Отсюда он отправил отряд под началом сына гетмана Жолкевского и князя Д. И. Мезецкого, который раньше входил в Смоленское посольство. Посланцы должны были убедить москвичей принять Владислава на царство.

Об этом стало известно руководителям ополчений, и они выслали войско против польского отряда. Посланцам короля пришлось отступить. Для выяснения ситуации в Москве они захватили в плен русского дворянина Ивана Философа и устроили ему допрос. Дворянин смело ответил, что «столица хлебна и людна. Ее жители поклялись умереть за православную веру и не хотят королевича на царство». Узнав об этом, Д. И. Мезецкий и другие русские дворяне покинули королевскую ставку и бежали в Москву.

Это испугало короля, поскольку он в любой момент мог оказаться в плену у ополченцев. К тому же воеводы Волоколамска вступили в бой с поляками и нанесли им ощутимый удар. Осознав полную бесперспективность своих честолюбивых замыслов, Сигизмунд был вынужден поскорее