Последний долг (ЛП) - Винтерс Пэппер

И теперь моей прекрасной семье — сыну, за которым я ухаживала, который так мне нравился; внуку, который разочаровал и разрушил все, — теперь придется обходиться без меня.

Мое наследие было долгим. Я гордилась тем, чего достигла.

Я была Хоуком.

Я была рождена, чтобы стать Ястребом, даже если это было только через брак.

Я укрепила нашу родословную. Я точно сыграла свою роль.

И смерть никогда не сможет отнять это у меня.

***

- Ты!

Кат вскочил на ноги. Его кулаки сжались, и каждый мускул в его теле содрогнулся от ненависти.

Я заставила себя не бежать, когда он пронесся через комнату, покачиваясь и шатаясь. Я напряглась от боли, когда он схватил меня, ударил, вложив свою печаль и ярость в мою плоть.

Страх перед его неизбежной местью и последствиями моих действий не позволил бы моим коленям расслабиться, чтобы убежать. Я бы не выглядела слабой, если бы побежала.

Уже нет.

Я забрала две из трех жизней, которые обещала украсть. Возможно, я не достигну всех целей до того, как моя жизнь закончится, но я не откажусь от двух побед.

Кат был сломлен. Я это сделала. Я сломала его. Его власть над Домом Хоуков все еще была сильной и могущественной, но я была кротом под ним. Копалась в фундаментах, грызла опорные балки, грызла все, что ему было дорого.

Уже нет.

Я бы не побежала, потому что бежать было некуда, и я заслужила право смотреть на своего побежденного врага до того, как он победит меня.

Эти мысли резко оборвались, когда Кат бросился ко мне.

Какой бы вывод ни пришел мне в голову, он, должно быть, заполнил его. Возможно, в том же порядке — знание, что он видел достойного конкурента, а не просто Уивер, — или недавно сформировавшийся план лишить меня всего теперь, когда я лишила его.

Как бы то ни было, он резко остановился, тяжело дыша — как будто не доверял себе, если прикоснётся ко мне. Давая время собраться с мыслями и сосредоточиться на стольких новых событиях.

- Ты убила ее.

Я сжала руки в кулаки.

- Я хотела, но не сделала этого.

Его дыхание вырывалось из носа, как драконий дым.

- Ты сделала это. Ты, бл*дь, сделала это!

- Это был сердечный приступ. Ее убило собственное тело.

- Ложь. Точно так же, как ты солгала о Дэниэле. Это была ты.

Мой позвоночник выпрямился, даже когда я вздрогнула от того, что принесет моя правда.

- Я сделала это.

Его кулаки дрожали.

- Ты гребаная сука.

Он хотел ударить меня — это было видно в каждой клетке его тела — но в то же время было что-то еще... Облегчение? Предательская благодарность вместо скорбного горя?

Ненавидел ли он свою мать так же сильно, как и все мы?

Боль в руке придала мне ложной бравады.

- Могу ли я сделать то, чему научилась у тебя? Ты убил двух своих сыновей. Я убила только одного.

Кат опустил подбородок, сердито глядя из-под бровей.

- Они были моими сыновьями. Моими, и я могу делать то, что мне нравится. Они были живы только благодаря мне. Я их создал.

- Возможно, вы и создали жизнь, но они сами создали себя такими, какие они есть.

Он замер как вкопанный.

- Они?

Я сглотнула.

Дерьмо.

- Кестрел тоже, бл*дь, жив?

Он выпучил глаза, так легко игнорируя смерть своей матери.

- Ты хочешь сказать, что я не убивал ни одного из своих детей, и все же ты убила моего младшего, того, кого я обещал сделать своим наследником?

Его голос был хриплым. Воздух был пропитан... сожалением?

Облегчение и сожаление — две очень противоречивые эмоции, которые я никогда не ожидала испытать.

Что это значит?

Отступив назад, я подняла ножницы.

- Я ничего подобного не говорила.

Кат направился ко мне, на этот раз медленнее, как будто не мог осознать такие богохульные факты.

- Они. Ты сказала, что они. Кто это «они»?

Его взгляд обежал комнату, остановился на открытой двери, на своей мертвой матери.

- Что ты хочешь этим сказать? Где он сейчас? Где, черт возьми, Кестрел, если он не умер с пулей в своем богом забытом сердце?

Кес был кем угодно, только не богом забытым. Возможно, избранный Богом. Защищавшим, присматривавшим за ним и дающим друзей, которые обеспечивали его исцеление и безопасность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ответь мне!

Рука Ката метнулась к поясу на спине, вытаскивая пистолет.

Я замерла, уставившись в черное дуло, ожидая в любой момент вспышки пороха и холодного поцелуя свинца. Я не могла уследить за менявшимися эмоциями Ката.

Был ли это пистолет, из которого он застрелил Джетро и Кеса? У него не было его с собой, когда мы проходили таможню в аэропорту. Какими нерешенными делами он занимался, когда мы вернулись в Хоуксридж?

Несмотря на то, что я стояла на пороге смерти, я скрывала правду. Джетро оказался в ловушке в Африке и мог выжить только в том случае, если бы я подчинилась приказу и отдал свою жизнь. Я не могу ему помочь. Но я могу бы помочь Кесу, если буду хранить молчание. Кестрел был в безопасности. Я бы не стала болтать о его местонахождении, и я определенно не сказала бы Кату, что обе жизни были спасены благодаря Флоу и Жасмин.

Флоу!

Он на моей стороне.

Робкая дружба, которую мы зародили, когда Кес впустил меня в свои покои в самом начале. Шутки и разговоры, когда Джетро избегал меня после того, как был выплачен Первый Долг.

Может ли он помочь мне сейчас?

Где он сейчас?

Мое сердце бешено колотилось от отчаяния. Даже если бы Флоу был рядом, это не было бы простым делом - звать на помощь. Хоуксридж-холл поглощал людей целиком в своих пещерообразных коридорах.

Он никогда меня не услышит.

Кат внезапно остановился, оставив между нами несколько метров. Его глаза сузились, когда печаль, боль и отвращение отразились на его лице. Рука, держащая пистолет, опустилась так, что дуло угрожало ковру, а не моей жизни.

- Я недооценил тебя, Нила.

Мои легкие быстрее всасывали кислород. Мой позвоночник хотел перевернуться, поддаться внезапному прекращению огня, но я знала, что перемирие не продлится долго.

Его мать только что умерла у него на руках. Его скорбь и ярость боролись за то, чтобы взять на себя ответственность за то, каким будет его следующий шаг. Он был непредсказуем, как пенни в воздухе.

- Это первый комплимент, который ты мне сделал.

Он оглянулся через плечо на остывающее, разлагающееся тело Бонни.

- Эмма была права.

Я вздрогнула.

- Не говори о моей матери. Ты не имеешь права упоминать ее имя.

Его взгляд яростно остановился на мне.

- Я не имею права? У меня есть все гребаные права. Ты думала, я не видел, как она играет со мной? Притворялась, что любит меня, в то время как все это время я знал, что она любит свою несчастную семью, оставшуюся позади. Даже когда она была добра ко мне, она предупредила меня, что произойдет, если Джетро заявит на тебя права.

По моей коже пробежали мурашки.

- Что она сказала?

Как бы сильно я ни ненавидела обсуждать свою мать с Катом, я бы не стала мешать ему делиться своими слабостями. Потому что Эмма определенно была его самой большой слабостью.

Его плечи поникли, когда он провел рукой по лицу. На короткое мгновение он выглядел побежденным. Как будто без Бонни стремление быть худшим, самым презренным повелителем исчезло.

- Она сказала, что ты прикончишь нас.

Ледяная улыбка осветила мое лицо.

- Я думаю, тебе следовало ее послушать.

Его губы растянулись в оскале.

- Хочешь знать, в чем еще она была права?

Атмосфера изменилась. Кат отбросил свою меланхолию, собирая бурю яда, которую он так часто носил в себе.

- Она сказала, что ты украдешь сердце моего старшего сына, и Долг по наследству закончится вместе с твоим поколением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я ахнула. Откуда она знала, как сложится будущее? Сколько времени она провела с Джетро, чтобы понять, что моя душа и его душа обретут мир друг с другом?