Наш Современник 2006 #1 - Журнал Современник

Общественные потрясения и государственные катаклизмы подталкивают многих на размышления о роли личности и случая в истории, и мы часто спрашиваем себя и других: а что было бы, если бы?… Имела бы перестройка такие губительные последствия, если бы не Горбачёв встал во главе партии? Что было бы с Советским Союзом, если бы Ельцин остался на Урале? О роли личности в истории имеется немало теоретических трудов, от древних философов, французских просветителей, основателей марксизма до великого множества современных известных и безвестных авторов. По-моему, весь XX век и, может быть, последние полтора-два десятка лет жизни нашей страны дали более чем выразительный материал для анализа и новых выводов философам, социологам, историкам…

Вернёмся, однако, к конкретным фактам. Через восемь месяцев после октябрьского пленума (28 июня 1988 года) в Кремле открылась ХIХ партийная конференция. На повестку дня было поставлено рассмотрение вопроса о ходе реализации решений ХХVII съезда КПСС и задач по углублению перестройки. В Кремлевском дворце съездов собралось 5 тысяч делегатов.

С докладом выступил генеральный секретарь ЦК КПСС М. Горбачев. В его выступлении был анализ достигнутого за годы перестройки, раздел о радикальной экономической реформе и многое другое. Но, пожалуй, главным было то, что впервые за три года был поставлен вопрос о реформе политической системы. Конференция образовала несколько комиссий по различным вопросам, в том числе по межнациональным отношениям во главе с членом Политбюро Рыжковым.

Просматривая сейчас стенограмму конференции, я вижу, насколько сильно звучала на ней критика и самокритика всех ветвей власти, в том числе и партийной. Складывается впечатление, что была прорвана плотина и пошёл неудержимый поток самобичевания. Здесь, по-видимому, нет ничего странного — многие годы все речи и выступления были чётко регламентированы, произносились только по заранее написанным, строго выверенным текстам, а теперь вдруг сказали: говорите, что считаете нужным. Конечно, выплеснулось всё, что подспудно накапливалось многие годы. И выступления на партийной конференции были острые, хлёсткие, даже в какой-то мере мазохистские.

Теперь я задаю себе вопрос: что же произошло в последние десять-пятнадцать лет? Те люди, которые тогда громили всё и вся, придя к власти, не сделали ничего, чтобы улучшить ситуацию. Разве Б. Ельцин, на выступлении которого я остановлюсь ниже, в бытность свою президентом России исправил хоть что-нибудь из того, что он сам же критиковал?

За десять лет работы в постсоветском парламенте — восемь лет в Государственной Думе и два года в Совете Федерации — я не раз слушал доклады и выступления членов правительства страны. Много и красочно говорили они о неких виртуальных “достижениях” и ничего — о недостатках. Это вызывало негативную реакцию со стороны многих депутатов, но, по мере того как законодательная власть становилась всё более откровенно проправительственной, надежда услышать “от них” правду таяла, пока окончательно не исчезла…

На партийной конференции, на мой взгляд, была допущена ещё одна, роковая для КПСС и страны, ошибка. Именно тогда Ельцин был окончательно отброшен в стан стремительно формирующейся оппозиции, где он вскоре стал лидером. Для того чтобы ситуация была более понятной, я позволю себе привести довольно большие выдержки из выступлений на конференции Б. Ельцина и его основного оппонента — члена Политбюро, секретаря ЦК Е. Лигачёва.

По неписаным правилам в то время секретарь ЦК, который вёл заседание Секретариата ЦК, являлся неформальным вторым человеком в партии. В то время им был Егор Кузьмич. Б. Ельцин был уже освобождён от обязанностей первого секретаря столичной парторганизации, но оставался членом ЦК, так как избирал его съезд партии, и только съезд мог его освободить.

На партконференции Ельцину была предоставлена возможность выступить. Проанализируем его речь, отбросив эмоции и предвзятость.

“Главным вопросом конференции, — заявил Б. Ельцин, — является демократизация в партии, имея в виду, что со временем она сильно деформировалась в худшую сторону. И, конечно, обсуждение сегодняшних горячих вопросов: перестройки в целом и революционного обновления общества. Сам период подготовки конференции вызвал необычайный интерес и возродил надежды коммунистов и всех советских людей. Перестройка встряхнула народ. И, видимо, перестройку надо было начинать именно с партии. Затем она повела бы за собой, как и всегда, всех остальных. А партия, как раз с точки зрения перестройки, и отстала. То есть получается, что конференцию сегодняшнюю надо было проводить значительно раньше. Это моя личная точка зрения…”.

Трудно было не согласиться с некоторыми положениями его речи, особенно по внутрипартийным вопросам. Однако складывалось впечатление, что он, партийный функционер с двадцатилетним стажем, на все крупные недостатки в партии смотрел как бы со стороны, хотя в течение долгого времени был в числе тех, кто их сам порождал и пестовал. Поэтому невольно закрадывалась мысль о его неискренности, о весьма ловком использовании создавшейся ситуации в личных целях.

Все мои сомнения развеяло время: судить человека можно только по его делам. А рассматривая действия “позднего” Ельцина, можно сказать, что, как говорит библейская мудрость, “всё возвращается на круги своя”. Прочтите ещё одну часть его выступления и сами сделайте выводы:

“Я, например, знаю, сколько перечисляется миллионов рублей в ЦК от Московской городской и Свердловской областной партийных организаций. Но куда они расходуются — не знаю. Только вижу, что кроме рациональных расходов строятся роскошные особняки, дачи, санатории такого размаха, что стыдно становится, когда туда приезжают представители других партий. А надо бы за счёт этого материально поддержать первичные партийные организации, в том числе и по зарплате их руководителей. А потом мы удивляемся, что некоторые крупные партийные руководители погрязли в коррупции, взятках, приписках, потеряли порядочность, нравственную чистоту, скромность, партийное товарищество.

Разложение верхних слоев в брежневский период охватило многие регионы, и недооценивать, упрощать этого нельзя. Загнивание, видимо, глубже, чем некоторые предполагают, и мафия, знаю по Москве, существует определенно.

Вопросы социальной справедливости. Конечно, по-крупному, на социалистических принципах, они у нас решены. Но остались некоторые вопросы, которые не решаются, вызывают возмущение людей, снижают авторитет партии, пагубно действуют и на темпы перестройки.

Моё мнение — должно быть так: если чего-то не хватает у нас, в социалистическом обществе, то нехватку должен ощущать в равной степени каждый без исключения…”.

В последней фразе выступавший явно “перебрал”, впал в демагогический раж. А может быть, он так испугался оказаться среди тех, кому действительно многого не хватало “в социалистическом обществе”, что вскоре переметнулся в стан его оголтелых врагов, а затем и возглавил уничтожение нашего строя и даже самой страны, реставрацию в ней отторгнутого народом капитализма — общества социального неравенства и эксплуатации человека человеком.

Чего же добился сей “правдолюбец” и “борец” за счастье людское? Для себя и своего клана вплоть до седьмого колена — всего, что он так пламенно обличал в недалёком прошлом. Для страны и её народа — разгрома промышленности и сельского хозяйства России, превращения её в нищенствующую попрошайку на мировой арене, чудовищного социально-экономического расслоения населения, его вымирания, деградации науки и культуры.

В 90-е годы прошлого века, именно в период правления Ельцина, в России в небывалых масштабах расцвели коррупция, мздоимство, преступность, в том числе организованная. Народное достояние разграбили приближенные к власти и лично к тогдашнему президенту лица. Ну, а о его собственной “порядочности, нравственной чистоте, скромности” народ услышал и узнал столько, что и упоминать об этом не хотелось бы.

Однако кое о чем в этом плане — для отходчивых и забывчивых — напомню. Быстро были забыты им и районная поликлиника, и демонстративные поездки в Кремль на дребезжащем “москвиче”…

В его книге-“исповеди” большое внимание уделено фактам из жизни руководства партии. Говоря откровенно, и мне многое не нравилось в тогдашних порядках, о чём я не раз говорил и писал. Но почему же, став во главе России, он всё подвергавшееся критике не только сохранил, но и невероятно приумножил, причём в наглой, вызывающей по отношению к основной массе населения, к тому же в безвкусно-помпезной форме? В то время, когда старики умирали от голода, не получая по полгода пенсию — единственное средство к существованию, — он реконструировал кремлёвские дворцы и свою резиденцию с такой роскошью, что у президентов Франции и США, увидевших всё это, в буквальном смысле отвисла челюсть.