Несбыточное желание - Волчонок Ганни

пони, обращая их обратно в солнечную плазму.

— Какой там у нас счет? — Хелена откинулась на сотканное из солнечных ветров кресло, отпуская свое магическое войско. Исход битвы уже ничто бы не поменяло.

— Посмотри на счетах, — Селестия была расстроена. Не то, чтобы ее так сильно задевало поражение, но она была уверена, что придуманный ею тактический маневр сработает.

— Их смыло плазменной вспышкой.

— Бл…

За тысячу лет волчица и аликорн изменили друг друга до неузнаваемости. Они стали настолько близки, насколько это вообще возможно для столь разных существ, и переняли многие качества друг друга. Давление верующих, которых за это время стало неожиданно много, так же вносило свою лепту в их характеры, делая их совсем уж непохожими на себя прежних.

Селестия движением крыла подняла волну солнечного вещества, смывшую остатки войск, своих и Хелены и посмотрела вверх, в бесконечное Ничто, отделяющее их от Эквуса. Когда-то она думала, что с солнца можно будет увидеть родной мир, но реальность оказалась не такой захватывающей. То, что все жители видели, как пылающий огнем шар на небосводе, на деле было лишь проекцией одной из основополагающих сил. Ну а они с огнегривой просто оказались заперты в плане огня и плазмы. Ласково теплой, но все-таки плазмы, солнечного вещества, способного испепелить любого с расстояния во многие сотни метров.

Возможно, она попытается взять с собой бокальчик. Просто так, на память.

— Уже скоро, — голос Хелены, низкий, ворчащий, звучал спокойно. За тысячу лет она смогла восстановить свою суть, устранить все те десятки травм, что нанесла самой себе в попытке окончить существование. Но она все еще оставалась собой, упрямой, грубой и воинственной богиней солнца и дня.

И очень, очень хотела как следует проехаться кулаками по морде Селены, а потом обнять. Возможно, до хруста ребер, а то и позвоночника, но обнять.

— Да… Наверное, не стоило пытаться проломить барьер раньше времени.

— Картины жалко?

— Я в них вложила немало сил.

— Мне тоже жалко.

Беседа увяла сама собой. Селестия научилась не замечать время, как то делала ее подруга, наставница и богиня, но даже у них за тысячу лет просто исчерпались темы для разговора. Редкие сражения созданных из пламени солдатиков, да спарринги — вот и все, из чего состоял досуг скучающих пленников. Изучать свои пределы, вкусы и предпочтения обеим надоело еще в первую сотню лет.

— Что первым делом сделаешь? — Селестия потянулась с лязгом солнечного металла. Это были не ее старые доспехи — те вскипели и испарились в тот же миг, как она оказалась на солнце. Это была броня, воплощенная из чистой плазмы, созданная ее волей, усиленной сутью Хелены.

— Поймаю Селену и заставлю ее приготовить большой стейк.

— А я хочу тортик.

— Двухметровый?

— Обижаешь, не меньше трех метров в диаметре.

— Поняха на сахарной тяге.

— Попрошу, я аликорн.

— Аликорн на сахарной тяге, — фыркнув, исправилась волчица, подперев голову кулаком.

Последователи. Она чувствовала их, каждого из них. Пони, грифоны, яки, драконы, алмазные псы, кирины… Даже чейджлинги и переселившиеся в моря гиппогрифы. И еще множество, множество других рас, чьи представители поклонялись ей, богине солнца, она чувствовала каждого из тех, кому подарила маленькую частичку своей сути. Она влияла на них, а они меняли ее, своими представлениями, мыслями, идеями. Не нужно было быть божеством, чтобы отследить вмешательство ее лунной сестры, но сейчас огнегривая была даже рада такому. Тысячу лет назад влияние смертных последователей на ее суть взбесило бы богиню, но не теперь, не после того, как она восстановилась. Сейчас она ощущала себя целостной. Внешне спокойная, внутри она чувствовала бушующий огненный смерч из самых разных эмоций, от радости до горя, от ярости до страха.

Хелена вновь стала собой, той, кто когда-то с хохотом наблюдала за бегающей от бога вулканов сестрой, кто с тревогой смотрела на оскаленные в ярости клыки, кто боялась до ужаса навредить Селене.

Той, кто в безудержной ярости первая пролила родную кровь.

Она вновь стала собой. Ее эмоции снова были с нею. Это изгнание пошло ей — и Селестии — на пользу, вынудив их адаптироваться друг к другу, научиться ценить, уважать…

Время возвращения вот-вот наступит, и от них в том числе зависело, куда повернет история дальше.

— Надеюсь, они готовы.

— Это же наши маленькие сестренки, — Селестия соткала из плазмы большое одеяло и укрылась им, готовясь вздремнуть. — Кто, если не они?

Хелена, хмыкнув, улыбнулась, прикрывая глаза и откидываясь на спинку кресло.

— Да.

***

— Серьезно? Вечеринка? Зачем? В честь чего? Я тут всего второй день!

— Капец ты зануда…

— Дэш.

— Но она реально зануда!

Твайлайт Спаркл вздохнула и помассировала копытом висок — жест, который она подхватила у королевы Луны. Происходящее ее откровенно утомляло, но и просто повернуться хвостом и уйти она не могла, все-таки это было нужно в первую очередь ей самой.

Уговорить Гильлу познакомить ее с Рэйнбоу Дэш было просто. А вот что вызвало много вопросов, так это короткая характеристика, которую грифонша дала радужногривой пегаске.

«Явно родилась не того пола. Приколистка, любит крутые штуки, потому крутит пилотаж. Как и все в Понивилле, почитает гармонию, но по характеру скорее солнечница. Может послать, а может не послать, тут как получится»

Ее не послали, скорее огорошили известием, что некая Пинки Пай просит разрешения провести у нее дома — то есть, в библиотеке — некую приветственную вечеринку. Представить себе дискотеку среди книг у фестралки не получилось, как и понять, как можно вообще веселиться в библиотеке. Она бы поняла — клуб, бар, ресторан, но ее дом?

— Это местная традиция, — закатив глаза, пояснила Гильда. — Местные, как только кто переезжает на постоянку, устраивают приветственную вечеринку с целью познакомиться и познакомить с другими пони и грифонами.

— Но я тут временно, только по заданию.

— Если Пинки Пай устраивает вечеринку, значит, она уверена, что ты тут и останешься.

К немалому облегчению Твайлайт, егерь согласилась быть с ней немного более фамильярной, чем полагалось при общении с личной ученицей королевы. Единорожка откровенно терпеть не могла этикет и политессы, наверное, потому что сама королева Луна вечно на них же жаловалась, когда они оставались наедине.

— Что-то как-то зловеще это прозвучало, — поежился молчавший до сих пор Спайк. Грифина пожала плечами.

— Это Пинки. Наши вообще считают, что ее в нос Лунная Волчица лизнула.

— В каком смысле? — уточнила единорожка. За этой фразой могло скрываться что угодно, любой из аспектов Селены…

— Будущее видит.

Твайлайт промолчала, только сделала большие и круглые глаза.

— Я ни пера не понимаю, что вы тут обсуждаете,