Наследство рода Болейн - Филиппа Грегори

Это приятно. Я не склонна к мрачным размышлениям, а то бы непременно задумалась: что станется с моей бедной госпожой? Меня мучили бы неприятные мысли: я выхожу замуж за человека, который похоронил уже трех жен и собирается похоронить четвертую. Он стар, от него воняет… но я не тревожусь по пустякам. Предыдущие жены выполнили свой долг, умерли по воле Бога и короля. При чем тут я? Даже кузина Анна Болейн ничего для меня не значит. Не стану думать и о нашем дядюшке — посадил ее на трон, потом послал на плаху. У нее были наряды, драгоценности, свой двор, она была первой красавицей Англии, любимицей и гордостью семьи — теперь мой черед.

Пришло мое время. Буду радоваться жизни. Я так же, как она, жадна до богатства и блеска, до бриллиантов и лошадей, флирта и танцев. Это моя жизнь. Мне повезло. По прихоти короля (храни его Бог) у меня будет все самое-самое лучшее. Я надеялась, какой-нибудь высокопоставленный вельможа обратит на меня внимание, захочет со мной породниться, я стану женой молодого придворного, а он постепенно сделает карьеру. Дальше мои мечты не шли. Теперь все по-другому. Гораздо лучше. Меня заметил сам король! Король Англии, наместник Бога на земле, отец народа, чье слово — закон, воспылал ко мне страстью. Меня выбрал сам Бог. Никто не осмелится встать у него на пути. А дядя объяснил: мой долг, моя честь требуют принять предложение короля. Подумать только — я стану королевой Англии! Королевой Англии!

Честно говоря, я разрываюсь между ужасом и восторгом. Стать его супругой, его королевой, самой важной женщиной в стране! Как я горжусь, что он выбрал именно меня! Вот о чем надо думать, а не расстраиваться по пустякам. С одной стороны, он почти Бог, с другой — самый обыкновенный человек, старый, даже очень старый, бессильный, не способный ни на что. Придется ему подыгрывать — как любому другому старичку. Тщеславие и похоть тянут его ко мне. Даст мне все, что пожелаю, — буду его любить, но большего обещать не могу. Забавно, зачем величайшему королю мира моя жалкая любовь? Как барышник на рынке, я готова продать себя, но только задорого.

Герцогиня-бабушка твердит — умница, ты принесешь величие и богатство нашей семье. Стать королевой — что может быть выше этого? Но есть еще одна честолюбивая мечта. Если я забеременею и рожу мальчика, наша семья станет вровень с Сеймурами. А если принц Эдуард умрет (боже упаси!), если он все-таки умрет, мой сын — следующий король Англии, а Говарды — королевская родня. Наш род станет не хуже королевского, мы будем самой знатной семьей в стране. И это моя заслуга! Дядюшка Норфолк встанет передо мной на одно колено и поблагодарит за покровительство. Вообразив эту прекрасную картину, я расхохоталась. Довольно грезить наяву.

В глубине души мне жаль мою госпожу королеву Анну. Лучше бы мне остаться фрейлиной и видеть ее счастливой. Но что не суждено, то и не сбудется. Надеюсь, она еще найдет свое счастье. Вернется домой, бедняжка, к брату, в этот, как бишь его? Может, выйдет за своего первого жениха. Дядя говорит, не надо было ей ехать в Англию, раз она обещалась выйти за другого. Удивительное дело! Всегда казалась такой благонравной, не верится, что она могла поступить бесчестно. Конечно, когда дядя упоминает о предыдущей помолвке, я не могу не вспомнить моего бедного любимого Фрэнсиса Дирэма, клятв, которыми мы обменялись. Лучше всего — притвориться, что ничего не было. Мир полон соблазнов, девушке всегда нелегко, и я не порицаю королеву Анну. Подумаешь, была помолвлена, а потом вышла за короля. Сама я так, конечно, не поступлю: мы с Фрэнсисом не были по-настоящему женаты, даже помолвлены не были. То, что было, не в счет. Ни пристойного платья, ни надлежащих клятв, какая же это свадьба? Так, детские мечты да несколько невинных поцелуев. Вернуться домой и выйти за старого возлюбленного — еще не самое страшное. Я сама вспоминаю Фрэнсиса с большим чувством. Первая любовь — самая сладкая. Молодой возлюбленный куда лучше старого мужа. Вот стану королевой, сделаю для Фрэнсиса Дирэма что-нибудь хорошее.

АННА

Вестминстерский дворец, 10 июня 1540 года

Боже милостивый, помоги мне, все друзья и союзники уже в Тауэре, скоро моя очередь. Томас Кромвель, которому я обязана приездом в Англию, арестован и обвинен в измене. Измене! Он служил королю, как пес, и способен на измену не больше, чем королевская борзая. Каждому ясно — он не предатель. Его арестовали в наказание за устройство нежеланного брака. Эта вина приведет его на плаху под топор палача, и, несомненно, я скоро последую за ним.

Мой дорогой лорд Лиль, первый, кто встретил меня в Кале, тоже обвинен в измене — в тайном папизме, в участии в заговоре. Он якобы приветствовал меня как королеву, зная, что я помешаю королю зачать сына. Среди заговорщиков называется и мое имя. Лорд Лиль не защищается, не кричит о своей невиновности, о том, что никакого заговора не было. В ужасных камерах Тауэра палачи творят свое жестокое дело. А после пыток человек подтвердит что угодно. Тело не способно выдержать такую боль. Король превратился в чудовище, он позволяет мучить узников — вырывать ноги, выкручивать руки. Теперь все разрешено. Лорд Лиль благородного происхождения, человек мягкий, он не выдержит боли, скажет все, что они потребуют. И что он скажет обо мне?

Сеть почти накинута, я различаю отдельные нити. Лорд Лиль признается, что я лишила короля мужской силы, и все — я труп. Томас Кромвель скажет, что я была помолвлена с другим и вступила в брак с королем незаконно, — и мне конец. Лорда Лиля и Томаса Кромвеля будут пытать, пока не получат необходимые свидетельства, и тогда придут за мной. Только один человек во всей Англии способен мне помочь. Не очень-то я на него надеюсь, но выбора нет. Я послала за Карлом Херстом.

Жаркий летний день, в открытые настежь окна вливается свежий воздух, с реки доносится звук лютни, пение, смех — придворные катаются на лодках. Даже с такого расстояния отчетливо слышно — веселье деланое. В комнате тенисто и прохладно, но мы оба вспотели.

— Я нанял лошадей. — Свистящий шепот на родном языке вливается мне в самое ухо. — Весь город обошел и нашел наконец у ганзейских купцов. Денег на поездку одолжил, можно отправляться хоть сейчас. Осталось только подкупить стражу.

— Едем прямо сейчас. Что слышно о Кромвеле?

— С ним поступили бесчеловечно, англичане просто дикари. Он явился на Тайный совет, ни о чем не подозревая. Старинные друзья, дворяне, сорвали с него эмблемы власти, сорвали орден Подвязки, налетели, как вороны на дохлого кролика, потащили как преступника. Не было судебного разбирательства, обошлись без свидетелей, без доказательств. Его обезглавят на основании Акта о государственной измене и лишении прав состояния. Достаточно одного слова короля.