Алхимик - Маргарита Полякова

— Магическая, — ответил один из гремлинов. — Я уже пробовал выбраться.

— Вот гоблин! — посмурнел Шерман. — И когда эльфы собираются нас казнить?

— На рассвете, — выдохнула Манка.

— Нереально, — отмахнулся Шерман. — Два раза церемонию повешения перед лицом августейшей четы эльфы проводить не будут, не так уж они любят подобные зрелища, а будить на рассвете королевские дома водянок и оборотней они не станут. Во избежание международных конфликтов.

— А зачем эльфам нужно королевские семьи будить? — удивилась я.

— А как же? Я принадлежу Яргелу, и только он может распоряжаться моей жизнью. Если эльфы меня самовольно казнят, они перейдут дорогу магическому заклятью, которое держит меня в подчинении. И кто ее знает, чем это кончится. Скорее всего, Черные Камни, следя за исполнением давней договоренности, потребуют с эльфов компенсировать королевскому дому оборотней потерю ценной собственности. Не думаю, что эльфам это нужно, тем более, что компенсация может оказаться самой неожиданной. Вдруг у них принца крови затребуют?

— То есть ты на территории эльфов в полной безопасности? — уточнила я.

— Не сказал бы, — тяжко вздохнул норлок. — Прежде, чем меня убить, эльфы свяжутся по магическому зеркалу с Яргелом, и оценят тот урон, который я им нанес. Королю останется либо оплатить выходки своей собственности, либо отречься от нее.

— Думаешь, Яргел не заплатит? — засомневалась я. — Да где он себе еще одного норлока найдет?

— До сих пор король платил, — хмыкнул Шерман. — Но кто знает, какую цену заломят эльфы за похищение Эльтель?

— А водянок они пригласят, чтобы за меня выкуп слупить? — уточнила я.

— Разумеется. Если прикинуть, сколько листоухим понадобится времени на то, чтобы связаться с королевскими домами и провести переговоры, рискну предположить, что казнь вряд ли начнется раньше обеда, — сказал Шерман. — Официальный протокол позволяет связываться с королевскими домами не раньше 10–ти часов.

— А ты уверен в том, что эльфы обязательно свяжутся и с Яргелом, и с водянками? — переспросила я, чувствуя небольшое облегчение.

— Можешь не сомневаться, — хмыкнул Шерман, собственническим движением привлекая меня в свои объятия. — Вот только не знаю, Брин, поможет ли это нам с тобой? Больно уж разозлило эльфов письмо Эльтель.

Я с довольным мурлыканием ткнулась носом в плечо к норлоку, прижалась к его крепкому телу, словно пытаясь укрыться от всех свалившихся на меня бед, зажмурилась от удовольствия и… тут в мою голову ворвалась мысль, которая просто выбила меня из колеи.

— Подожди, а как же остальные актеры? Неужели Яргел не спасет от смерти собственную королевскую труппу?

— Мы не принадлежим королю. Эльфы могут отказать ему в праве выкупа, — мрачно пояснил Мимел. — Да и не тот Яргел оборотень, которому бы я хотел быть обязан. Тем более жизнью.

— Вот гоблин, — неожиданно поморщился Шерман, схватившись за бок. — Больно‑то как!

— Нечего было вскакивать! — тут же прониклась я праведным негодованием. — Сядь сейчас же, и постарайся поменьше двигаться!

— А ты рядом сядешь? — одарил меня улыбкой мартовского кота норлок.

— Обязательно, — хмыкнула я, устраиваясь рядом.

В конце концов, эта ночь могла оказаться последней в моей жизни, так чего придуряться? Жаль, нас всех вместе в одну камеру поместили. А то бы я ночь гораздо плодотворнее провела. Если бы, конечно, побитый эльфами норлок был бы в состоянии. Хотя… судя по тому, как у него глазки блестят, он‑то как раз в состоянии. И на окружающих ему плевать с высокой колокольни.

— Не смотри на меня так, — покраснела я.

— А то я много увижу! — рассмеялся Шерман. — Кому пришла в голову идея тебя в платки закутать? Меня чуть удар не хватил! Хорошо хоть эльфы прислушиваться к тебе не стали. Тоже мне, безнадежно влюбленная…

Я вздохнула, но возражать норлоку не стала. Признаваться в собственной безответной любви мне никак не хотелось, даже перед лицом перспективы собственной скорой смерти. Поэтому я свалила всю вину за мой маскарад на гремлинов (а что? идея обрядить меня в платок ведь действительно кому‑то из них в голову пришла) и объяснила, что это был стратегический маневр по отвлечению эльфийского внимания от моей красоты. Ну не хотела я быть игрушкой какого‑нибудь белобрысого недоросля!

— Перед оглашением приговора платки лучше сними, — серьезно посоветовал Шерман. — Может быть, ты действительно понравишься кому‑нибудь из эльфов настолько, чтобы спасти тебя от казни и выкупить у королевского дома водянок.

— Ты предлагаешь мне стоять в сторонке и смотреть, как всех остальных казнят? — возмутилась я. — Думаешь, я смогу потом спать спокойно?

— Сможешь, — отрубил Мимел. — Спасти ты все равно никого не спасешь, а самой в петлю лезть глупо.

— Ни за что! — решительно возразила я.

— Да кто тебя спрашивать будет? — зло поинтересовался Шерман, сорвал с меня один за другим платки, смял их в ком и кинул гремлину.

Тот, словно этого и ждал, поймал мои платки на лету, по стенке подобрался к маленькому, зарешеченному окну у самого потолка, протиснул тряпки между железными прутьями и вернулся обратно. Сначала я замерла от изумления. Ничего себе! Сколько я ни смотрела на выступления гремлинов, привыкнуть к их фокусам так и не смогла. Подняться по отвесной стене вверх на добрых пять метров! Это надо же! Потом я вспомнила, зачем гремлин туда поднялся, и рассвирепела.

— Пусти меня, пусти меня, гад! — попыталась я вырваться от Шермана. — Видеть тебя не хочу, раз ты так!

Однако освободиться из захвата норлока мне (естественно) не удалось. Я надулась, как мышь на крупу, но больше вырываться не стала. Слишком уж тепло и хорошо мне было в объятьях Шермана. И слишком уж мало времени отпустила нам судьба, чтобы сокращать его самостоятельно.

— А ты не собираешься платок снять? — неожиданно поинтересовался норлок у Манки. — Или так и умрешь дурой влюбленной?

— Шерман!!! — офигела я от его хамской бесцеремонности. — Прекрати! Ей и так плохо, а тут еще ты со своими комментариями! Извинись сейчас же, и забери «дуру» обратно!

— Вот еще! Должен же кто‑то Манке мозги вправить, если это Мимел не может сделать.

— Думаешь, я не пытался? — взвился тролль. — Думаешь, мне так надо, чтобы за мной эта орясина таскалась! Да я своим соплеменникам на глаза показываться стыжусь! В гроб меня вгонит эта сволочь своей любовью и заботой!

— Что — о-о?! — подскочила на месте возмущенная я. — Да как же тебе не совестно, Мимел, гад паршивый? Манка тебе готовила, стирала, убиралась, ухаживала за тобой, паразитом, а ты такие вещи про нее говоришь! Да такая любящая и покорная баба — мечта любого мужика!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});