Флот, революция и власть в России: 1917–1921 - Кирилл Назаренко

Коллегия НКМД должна была получить в мирное время права по статьям 85 (части 11, 30, 34, 35) книги I и 23, 26, 261 книги Х «Свода морских постановлений», руководствоваться указаниями СНК и ВВС, а также особыми правилами. Она должна была получить право распространять на морское ведомство те постановления по военному ведомству, которые не вызывают новых расходов. Предполагалось, что решения в Коллегии будут приниматься большинством голосов, но в решении политических вопросов «техники» не должны были принимать участие. В случае несогласия наркома с коллегией предполагалось выносить спор на решение ВВС и СНК.

«Такое положение безусловно даст возможность, в случае возникновения военного времени, просто, быстро и безболезненно перейти от положения мирного времени, в течение же этого последнего приучить флоты к требуемой от них самостоятельности, а ведомство излечить от стремления командовать флотами до выдачи сапог и штанов отдельным людям и посылки отдельных кораблей включительно»[766].

К докладу прилагалось Временное положение о морском ведомстве[767]. Согласно положению коллегия должна была состоять из двух «политиков», двух «техников» и председателя (наркома по морским делам). Члены коллегии «техники» должны были именоваться «первым (или вторым) военно-морским членом», а «политики» могли бы называться «членами Коллегии НКМД». Как гражданские, так и военные члены Коллегии должны были назначаться СНК, но один из гражданских – по выбору наркома по морским делам. «Первый военно-морской член» должен был отвечать за работу МГШ и личный состав (комплектование, обучение, прохождение службы). В его подчинение должны были войти военно-административные учреждения: МГШ, УЛиСо и УВМУЗ. «Второй военно-морской член» предназначался для руководства техническо-хозяйственной частью, к которой отнесли: ГУК, ГМХУ, ГГУ (условно) и УСЧФ (условно). Канцелярия и архив должны были остаться в непосредственном ведении Коллегии.

В последних числах апреля 1918 г. был подготовлен проект временного Положения о морской коллегии, подписанный В. М. Альтфатером[768]. Совнарком утвердил Временное положение о Коллегии Наркомата по морским делам 30 апреля 1918 г.[769] Оно было объявлено 17 мая 1918 г.[770]

Существовал еще один вариант этого доклада, отличавшийся от утвержденного Совнаркомом более четко обозначенными параллелями с британским морским ведомством. Так, в этом варианте прямо указывалось, что «многовековой опыт Англии учтен и в мере возможности применен в настоящем новом положении о Коллегии Морского комиссариата»[771]. Здесь проводились прямые параллели между функциями членов Военно-морской коллегии с функциями членов британского Адмиралтейства. Например, предлагалось наделить наркома по морским делам полномочиями в «полном соответствии» с полномочиями 1-го лорда Адмиралтейства, в состав Коллегии ввести двух моряков и двух «политических деятелей». При этом «1–й военно-морской член» отвечает за оперативные вопросы, личный состав и военно-морские учебные заведения, то есть имеет круг обязанностей 1-го и 2-го морских лордов, «сведенных воедино вследствие значительно меньшего объема нашего флота сравнительно с Английским»[772]. «2-й военно-морской член» отвечает за хозяйственно-технические вопросы (соответствуя 3-му, младшему и гражданскому лордам). «Политические деятели» в составе Коллегии будут аналогичны парламентскому секретарю британского Адмиралтейства.

По отношению к флотам Коллегия должна пользоваться правами Главнокомандующего, то есть руководить путем директив, а не непосредственно. Заводы и учреждения, не входящие в состав флотов, должны быть под непосредственным руководством Коллегии[773].

Видимо, этот вариант был забракован из-за излишнего подчеркивания факта копирования военно-морской организации одного из иностранных государств, однако по сути забракованный вариант доклада ничем существенно не отличался от того варианта, который был утвержден Совнаркомом.

Никакие съезды и законодательные советы уже не предусматривались. Высший орган управления флотом стал назначаться Совнаркомом. Так началось преодоление «демократической» стихии в Военно-морском флоте. Знаком смены эпохи в морском ведомстве может считаться приказ Л. Д. Троцкого от 30 мая 1918 г. по военному и морскому ведомству о необходимости быстрого и точного исполнения распоряжений начальства всеми служащими[774].

Эти факты свидетельствуют о том, что в марте – апреле 1918 г. произошел поворот высшего руководства Советской России от экспериментов с добровольческими вооруженными формированиями к строительству регулярной армии и флота. Не следует преуменьшать трудности принятия решения о строительстве регулярных вооруженных сил с использованием «старых» специалистов. Сторонники партизанщины были весьма многочисленны, левые эсеры, например, вообще выдвигали идею партизанской армии. Еще в конце марта – начале апреля 1918 г. появлялись многочисленные записки, адресованные в СНК, в которых не просто отстаивался принцип добровольной службы, но проводилась утопическая мысль о формировании добровольческой армии на строго идейных началах, отвергались принудительный призыв на военную службу и привлечение добровольцев высокой оплатой. Генералов именовали «последышами» Николая II и резко протестовали против всякого их использования. Н. В. Крыленко так характеризовал работу центрального аппарата сухопутного ведомства: «Военный комиссариат как таковой совершенно оторвался от жизни и солдатской массы, и в настоящее время представляет из себя замкнутую группу лиц, ведущих большую бумажную работу канцелярского делопроизводства…»[775] Несмотря на такую оппозицию, В. И. Ленину удалось начать работу по созданию новых вооруженных сил Советской России на регулярной основе.

* * *

Повседневные дела центрального аппарата морского ведомства постепенно входили в рутинную колею. Свидетельством этой тенденции стал приказ начальника МГШ Е. А. Беренса от 15 апреля 1918 г. о прекращении практики неупорядоченного делопроизводства (доклады по штабу неправильно нумеровались и не отправлялись в Канцелярию)[776].

Основным направлением реорганизации весной – летом 1918 г. было сокращение штатов и (или) полная ликвидация некоторых второстепенных подразделений. Так, 19 марта 1918 г. вводится сокращенный практически до довоенных размеров штат МГШ[777]. В начале мая был упразднен Секретариат морской коллегии, его дела передавались в канцелярию Морского комиссариата[778], в связи с чем 14 мая 1918 г. Коллегия по морским делам утвердила новый штат канцелярии как раз в тот самый день, когда канцелярия переехала в Москву[779]. По постановлению ВМК Канцелярия заведующего хозяйственной частью флота была расформирована с 1 июня 1918 г.[780], а с 1 июля упразднялась канцелярия при заведующем хозяйственной частью НКМД.

В начале апреля 1918 г. в Коллегию Морского комиссариата поступил доклад по ГУЛИСО о том, что 1 и 2 отделы, ведающие личным составом (соответственно, офицеров и матросов), должны быть сокращены и реорганизованы по случаю эвакуации[781]. 1-й отдел (Отдел личного состава флота) должен был заниматься текущим делопроизводством по демобилизации и по комплектованию нового флота, а 2-й отдел («ликвидируемое» делопроизводство) – ликвидационными делами по расформированию частей и демобилизации личного состава. Предполагалось 1-й отдел эвакуировать в Москву, а 2-й оставить в Петрограде. Всего в 1-м отделе должны были числиться, кроме начальника, 3 старших и 2 младших делопроизводителя, 1 регистратор, 3 конторщика и 6 писцов[782], а во 2-м отделе должны были работать, кроме начальника, три старших и три младших делопроизводителя, один регистратор, четыре конторщика, шесть писцов. Учетная канцелярия должна была комплектоваться «по мере необходимости»[783].

Несколько неожиданным для сотрудников ГУЛИСО результатом упомянутого проекта стало полное упразднение этого учреждения, о чем было объявлено 13 апреля 1918 г.[784] Функции учета личного состава отныне переходили в МГШ, где создавался Отдел личного состава флота и учета. Пока это была ложная тревога. Фактически ликвидация ГУЛИСО произошла только в декабре 1918 г.

Несмотря на сокращение штатов, функции МГШ постепенно расширялись. После поглощения ГУЛИСО в мае 1918 г. был подготовлен проект приказа Коллегии НКМД с объявлением штата военно-морского юридического бюро (в дополнение к приказам от 5 марта 1918 г. и от 19 марта 1918 г.). Штат предусматривал наличие трех человек комсостава и трех конторщиков[785]. Это бюро должно было входить в состав Организационного отдела МГШ[786]. К Морскому Генеральному штабу перешли функции юрисконсультской части Морского министерства.

Впрочем, желание улучшить структуру штаба и после этого не давало покоя его сотрудникам. Летом – осенью 1918 г. под литерами «А» и «Б»[787] появились два новых проекта организации МГШ. В примечаниях к проекту «А» говорилось, что проект должен исправить главные недостатки существующей организации:: отсутствие «какой – либо органической связи» Учебного отдела «с работой генмора в узком смысле слова», тогда как в случае реализации предложений «к компетенции Нагенмора (начальника МГШ. – К.Н.) через Учебный отдел войдут хозяйственные и денежные дела управления» и «неравномерность в нагрузке лиц, непосредственно подчиненных генмору»[788]. В соответствии с проектом «Б», все дела Упрузамора (Управление учебных заведений морского ведомства) и все «денежные» дела передавались начальникам учебных отрядов и школ, а МГШ должен был сосредоточиться на разработке учебных «вопросов принципиального характера». Этот же проект предусматривал создание Военно-учебной инспекции, подчиненной МГШ, которая должна была следить «за проведением в жизнь вопросов, выработанных генмором в отношении учебной части флота; быть связующим звеном между генмором, школами и флотом; устранять всякие, могущие быть в связи с переживаемым временем, недостатки и осложнения при осуществлении на практике подготовки личного состава»[789]. Ни один из проектов не был реализован.