Симфония убийства - Игорь Лысов

претендовать — понятно, семья не нуждалась в Силове совершенно.

Заварив кофе и усевшись на кухне, все трое слушали полковника, который не скрывал ничего — он пришел за помощью, утаив только конечную цель. Первым отозвался младший, Саша, который, не дослушав Игнатьева до конца, ляпнул от имени всего семейства:

— Когда идти к нему можно?

Людмила, вытиравшая украдкой слезы жалости, улыбнулась:

— Да погоди ты, спринтер, дай человеку досказать…

Полковник с охотой закончил монолог и подхватил желание младшего сына — ему нравилась семья прошлого-прошлого Силова. Собственно, он почти и закончил говорить, стали договариваться о самой встрече. В субботу Валерий не мог — у него тренировка с компьютером, который привезли на несколько дней в город, а в пятницу или в воскресенье — пожалуйста. Сговорились на пятницу, младший в школу не пойдет — это факт, мать отпросится, так что прямо с утра. Воскресенье отмел Игнатьев — персонала будет два-три человека, мало ли что…

Людмила уже в коридоре, прощаясь с Сергеем Ивановичем, призналась, что никакого Силова как мужа и так далее ей не нужно, делает она все это ради самого Виктора, которого ей бесконечно жаль, и ради самого полковника:

— Похоже, что вы не обычный следователь, Сергей Иванович. Вы больше на порядочного похожи.

Игнатьева это даже рассердило — такое мнение об органах он слыхивал, но совершенно не от умных людей, каким ему показалась Людмила. Он так и сказал ей, стоя в дверях. Людмила улыбнулась и промолчала.

Даже этот нечаянный разговор на прощание не испортил полковнику настроения. Семью Силова он уже уважал и радовался их самодостаточности и крепкому человеческому счастью.

IV

К пятнице Людмила подкрутила волосы, а полковник уже час следил за Силовым — тот молча сидел на лавочке во дворике. Думал, наверное… Было о чем — дети, жена, семья. Даже психически больной человек понимал эти ценности, которые, пожалуй, не сотрутся из памяти человечества. Может быть, все сотрется к чертовой матери, но это — вряд ли…

Санитар открыл дверь клиники во внутренний дворик — на крыльце появились Силовы: Людмила и два ее сына — Валерий и Александр. Александр шел первым, за ним старший брат, замыкали шествие Людмила и санитар, который нес пакет с апельсинами. Скорее всего, Людмила сама стеснялась передать это мужу, и тот вызвался выручить ее из неловкого положения.

Виктор встал. Резко повернув голову к полковнику, спросил:

— Людмила?

— Да… Высокий — Саша, в очках — Валера…

Мальчики и Людмила подошли совсем близко и остановились. Людмила заплакала, но слез не вытирала — капли текли и текли по лицу. Виктор сделал шаг и протянул руку:

— Здравствуйте, Людмила. Здравствуйте, Валерий и Саша.

Он не ошибся, не перепутал, все в точности. Полковник отошел в сторону, не спуская глаз с этой четверки, за деревом стоял санитар и тоже внимательно разглядывал эту встречу.

— Я не знаю, что говорить, Людмила. Простите, пожалуйста…

— Ничего-ничего, я тоже не знаю… — Людмила улыбалась. Вероятно, улыбка была ее неотъемлемой частью.

— Это мои дети?

Младший закивал, Валера неожиданно произнес:

— Я — старший, мне четырнадцать лет. Саше — одиннадцать.

Игнатьев сделал шаг к Силовым и шепотом произнес:

— Сядьте! Что стоите-то?! — Отдаленно стоящему Бочарову он напомнил воспитательницу детского сада.

Все четверо послушно сели — Виктор и Людмила с краю, а в центре уселись парни. Переглядывались и молчали… Виктор менялся в лице несколько раз в минуту — то растерянно смотрел, то улыбался, то открывал рот, чтобы что-то сказать, но останавливался.

— Тебе тяжело? — спросила Людмила, даже не понимая о чем.

— Нет, мне хорошо, спасибо большое, что вы пришли.

— Витя, мы еще раз придем, конечно. И не раз. Но сейчас нам надо идти — Сашке нельзя пропускать ботанику, у него тройка. Да и я отпросилась только на два часа. — Людмила вдруг закрыла лицо руками и тихо-тихо разрыдалась.

Силов вскочил и испуганно посмотрел на Игнатьева, который стоял, весь потный от напряжения, в трех метрах от лавочки. Полковник знаком показывал, что все нормально, все спокойно, так надо — и в конце молчаливой инструкции показал руками, словно хотел обхватить невидимое дерево. Несколько раз он его так обхватывал, а потом пальцем указал на Людмилу. Виктор сообразил — нелепо улыбаясь, он обнял свою первую жену и вопросительно взглянул на Игнатьева. Сергей Иванович на полном серьезе вытянул два кулака с поднятыми вверх большими пальцами. Процессия медленно направилась к выходу…

Внутри здания Виктор, не прощаясь, пошел к себе на четвертый этаж, санитар с апельсинами пошел за ним, полковник по-взрослому прощался с мальчиками и даже поцеловал Людмилу…

Силовы сели в машину Игнатьева, а сам Сергей Иванович зашел в комнату Виктора. Тот сидел на привычном подоконнике и смотрел в окно.

— Я нужен? — спросил Игнатьев.

— Нет, спасибо. Я хочу побыть один… А это что? — Виктор указал на апельсины.

— Это апельсины. Их покупают детям и больным… Ну, вообще, покупают и едят. Это вкусный фрукт. Я лично не люблю, — полковник не знал, что еще нужно говорить в таких случаях…

Силов не повернулся, но в слабом отражении было заметно, что он улыбался.

— Сережа, я не болен. Я здоровый человек…

Сергей Иванович вышел, тихо и медленно прикрыв за собой дверь. В коридоре стоял Бочаров:

— Поздравляю, коллега. Вы по-настоящему человек неподдельный. Поздравляю…

— Ага, — буркнул от неожиданности Игнатьев.

V

Воздух в городе стал свежее — как же все зависит от человеческого восприятия. Сергей Иванович шел пешком от самой клиники до центра города, где находилось все важное: люди, жизнь, смысл… Конечно, все это было везде, но в центре города это было заметно. Игнатьев шел уже второй час и ни о чем не думал. Просто не думалось ни о чем — так бывает. Он разглядывал прохожих, дома, вывески — ничего не фиксировалось в памяти, просто мелькало перед глазами.

В управлении, в кабинете Сергей Иванович достал из сейфа пачку сигарет и закурил тут же — никогда ранее он этого не делал. Сигарета сразу выказала свой характер — вонь, гадость во рту, кашель… «О, и эти крепкие», — отреагировал полковник и потушил сигарету. Одной затяжки хватило для понимания, что не скоро он еще раз полезет в сейф за сигаретами.

В сейфе, помимо сигарет, лежали бумаги, оружие и два конверта. Эти конверты вернули Сергея Ивановича на землю — деньги Силова. Конечно, они могут фигурировать в деле, но могут вообще быть ни при чем. Ни в исповеди Виктора, ни в комканых словах прежнего Силова, ни в Лизиных знаниях никаких денег не было — надо бы вернуть на