Смерть в рассрочку - Татьяна Моспан

Возле павильона под тентом располагались столики летнего кафе. Там сейчас доедала свои порции парочка клиентов. Рядом крутилась здоровая собака.

— А шашлык у вас из чего, из собачатинки? — весело спросил Сема.

Продавец обиделась:

— Скажете тоже!

Он взял подогретые котлеты, которые оказались неожиданно вкусными, и отошел к одному из столиков, которые были расположены вдоль проезжей части.

Сема стоял, потягивая холодное пиво, и бездумно смотрел на проезжающие машины.

Вдруг одна из них затормозила недалеко от него. Темно-синий «Вольво», машинально отметил Резаный. Он глянул на номер и ахнул: машина Большакова.

Открылась дверца, и на тротуар вылез сам владелец.

Сема перестал жевать. Его взгляд неотступно следил за Большаковым. Что он здесь делает?

Вадим между тем направлялся в ту сторону, где стоял, затаив дыхание, Резаный.

Вдруг Большакова кто-то окрикнул. Он оглянулся.

Сема увидел, что навстречу ему вышел человек в желтом шарфе, которого Резаный узнал. Он состоял в команде Беглова. Сема однажды видел его у Артема. Он только не мог вспомнить, как зовут этого молодца, а ведь слышал его имя, слышал…

Резаный всегда работал один. Он выходил на хозяина, и тот берег своего верного слугу. О существовании Семы знали лишь самые-самые проверенные люди. Те, кто состоял в охране Беглова.

Сейчас он, затаившись, наблюдал, как парочка подошла к киоску и что-то сказала продавщице.

Они прошли к столикам, неся каждый по банке пива, и расположилась недалеко от Семена.

Он стоял и думал, что делать. Надо было срочно уходить, но он почему-то медлил. Вот, значит, что, мелькнуло в голове, стукачок…

Сема был уверен, что парень его не знает. Он продолжал оставаться на месте, делая вид, что пьет пиво.

Желающий подхарчиться в летнем кафе по-прежнему было немного. Если он сейчас уйдет, то сразу привлечет к себе внимание. Он решил переждать.

Услышать, о чем говорят эти двое, было невозможно. Сема поменял положение и повернулся к ним спиной.

Он почувствовал, как его словно что-то кольнуло под левую лопаткку. Он не видел, как напрягся Большаков. Его взгляд сверлил Семе затылок.

Резаный, несмотря на плохое предчувствие, остался на месте. Через несколько минут он оглянулся. Большаков и парень уже шли по тротуару, удаляясь от кафе.

Сема тоже решил уходить. На душе было неспокойно, по-прежнему покалывало под левой лопаткой. Что это с ним? Никогда прежде такого не было.

Надо срочно связаться с Артемом! Он проклинал себя за собственное легкомыслие. Ну почему не взял мобильный телефон, почему?! При нонешнем раскладе сведения Семы были бесценными.

Он, миновав столик, вышел на тротуар. Краем глаза видел, как газанула иномарка Большакова. А этот-то, второй, куда делся?

Он шарил глазами по сторонам, но парень исчез.

Слева находился большой сквер, где бегало несколько собак в ошейниках. Их хозяева, обсуждая свои проблемы, собрались в сторонке и оживленно жестикулировали.

Резаному надо было пересечь сквер. Он неторопливо зашагал по обледеневшей дорожке, продолжая думать об исчезнувшем парне.

Сема прошел уже половину пути, когда услышал торопливые шаги за спиной. Обернуться он не успел. Острая боль под левой лопаткой пронзила его насквозь.

Он хватал ртом холодный воздух. В последние секунды своей жизни он вспомнил, как зовут парня — Борис. Борис! Ему показалось, что он громко выкрикнул это имя, а на самом деле — едва шевельнул губами.

Тело Резаного мешком свалилось на заснеженную дорожку. А Борис Еремин — это был он — размеренным шагом удалялся прочь.

На упавшего внезапно человека никто не обратил внимания. Владельцы собак стояли слишком далеко от этого места. Они по-прежнему были заняты обсуждением своих проблем. Да и кто сейчас обращает на кого внимание? Подскользнулся человек, упал, а может, и вовсе пьяный. К этим вообще лучше не подходить. Себе дороже.

Одна из овчарок подбежала к телу и застыла в стойке. Потом вдруг подняла морду кверху и громко завыла.

— Грант, ко мне! — к ней уже спешил обеспокоенный собачник.

Пес завыл ещё громче и бросился к хозяину.

На снегу лежало неподвижное тело Семы Резаного. Снег вокруг был окрашен кровью.

Борис Еремин не узнал Семы. Его узнал Большаков, когда тот повернулся к нему спиной.

Вадим вспомнил, где он видел эту спину. На лестнице, когда уходил от Лидочки Пашиной. Точно! Он сказал об этом Борису. В конце-концов самому Большакову бояться нечего. Человек Беглова, застукавший их вместе — это проблемы Еремина.

Борис Еремин, занимавший в команде Беглова не последнее место, был обижен. Он считал, что его недооценивают.

Это он полтора года назад сдал своего шефа Хорю. Не получилось тогда ничего у Хоря, сам сгорел.

Еремин, переживая нехорошие времена, затаился. Думал, все, пропал. Бежать? Но куда! От Артема не убежишь. Еремин не виноват, что Хорь слабаком оказался.

Борис, проклиная судьбу, ждал. Он понял, что его поведение насторожило Беглова. Зачем подручного Хоря пристрелил? Затем! Оставить его в живых — прямая угроза Борису. Он так все подстроил, что комар носа не подточит. Даже Артем ему поверил. Поверить-то поверил, но проверял, как мальчишку. Ох, и лихо тогда было Еремину! Небо с овчинку казалось! Но ничего, выстоял.

Это он убрал Ларису. Он узнал про шашни покойного Яковлева с Лилей. Решил на всякий случай придержать информацию, мало ли, пригодится… Жизнь не завтра кончается.

Когда возле гостиницы появился Балин, он испугался. Начнет журналист копать, на него выйдет. А тут эта Лариса подслушала его разговор с Лилей. У Еремина не оставалось выхода, он убрал девчонку.

Полтора года жил спокойно, и вот на тебе…

Сейчас, когда поднялась новая волна, он испугался.

Люди Артема трясли Балина. Всей информации Борис, конечно, не знал, его в черном теле держали. Шеф доверял второстепенные дела. Шаныгин этот… Еремин выполнял все приказы четко, а Беглов Вадима Сидельникова к нему приставил.

Борис задергался. Он понял, что долго так не протянет. Нужно было на что-то решиться. Он помнил внимательные глаза Беглова и внутренне ежился.

Не доверяет, не доверяет, стучало в голове. Он не знал, что делать.

Противостояние шефа и Мастинского, перешедшее в открытую борьбу, решило дело. Пора было менять хозяина, и он сделал выбор.

Сейчас или никогда!

Он не сможет занять в команде Беглова привилегированное место, как этот уголовник Грабнев по кличке Гребень. Или как Вадим Сидельников. Всегда будет только на подхвате. А пронюхает кто про его делишки, вообще хана придет. Без суда и следствия.

Мастинский показался стоящей фигурой. Он задавит любого. И Беглова тоже. За такими людьми будущее.

Борис все рассчитал и вышел на Большакова. Это было не трудно. Специально назначил встречу на окраине Москвы, и на тебе — нарвался на человека Беглова. Большаков узнал его.

Это был провал… Настоящий провал! И примета плохая, трусливо подумал он. Единственное решение — убрать этого парня. И Борис, дрожа от страха, одним ударом прикончил его на месте.

Обратной дороги ему уже не было.

Артем Семенович Беглов в тот вечер так и не дождался Семена Резаного. Он не мог понять, куда тот подевался. Ни разу не было такого, чтобы Сема исчезал, не сказав ни слова. Это было очень странно, а главное, не похоже на него.

Исчезновение Семы наводило на размышления. Беглов шкурой чувствовал, что тучи вокруг сгущаются.

Он уже приготовился к удару.

Глава 25

Ирэн сидела на заднем сиденье автомобиля и смотрела в окно. Лицо девушки было невозмутимо.

Расположившийся рядом с шофером Мастинский время от времени поворачивался к ней и что-то говорил. Он пожирал глазами Сайгину и не обращал внимания на сидевшего рядом с ней отчима.

Сергей Львович Федоров молчал и незаметно бросал взгляды на Бориса Ефимовича.

Намекал ведь ему, что не время сейчас девушку в гости возить. Вчера мать в лечебницу отправили, не до развлечений теперь.

Ирине и на самом деле было не до развлечений. Перед глазами стояло серое осунувшееся лицо матери. И одета она была во что-то серое.

Ирина плакала, гладила мать по голове, как ребенка.

— Мы тебя заберем скоро отсюда. Немножечко побудешь, а потом заберем.

Ее глаза умоляюще смотрели на отчима:

— Сергей Львович, скажи ей…

— Да, конечно, — кивал тот головой.

Ирине хотелось верить, что матери помогут, иначе… Очень паршиво, если будет иначе.

Она проплакала всю ночь. Перед глазами стояли трясущиеся руки матери. Она постоянно дергала головой. Казалось, что она не понимает, что происходит. Только смотрит на всех безумными глазами.

— Ириночка… — вдруг с трудом выговорила она и потянула к дочери руки.