Воспитанник орков. Книга третья (СИ) - Евгений Васильевич Шалашов

я знаю, ваша жена — воспитанница самого богатого ростовщика Тангейна.

— Уже нет, — сообщил Данут. — В том смысле, что она больше мне не жена. А повезло в том, что мы не успели прожить вместе не то, что двести лет, а даже года.

Воспитанник орков не очень любил говорить о своих сердечных делах, но скрывать тоже не было смысла. Тем более, что он сам вызвал на откровенный разговор старика.

— Вот как... — задумчиво проговорил старый гворн. — Как я понимаю, девочка нашла себе кого-то, кто будет с ней рядом постоянно?

— Вроде того.

— Ну, как говорят — все, что ни делается, все к лучшему. К слову — когда я был начальником миссии в Ледяной пустыне, то помогал готовить побег опекуну вашей бывшей супруги Альц-Ром-Гейму и его другу. Они сбежали, а я лишился своего места.

— Вот как? — удивился Данут, который уже не первый раз находил людей, причастных к побегу. — А вы не помните орка по имени Буч?

— Не помню, — покачал головой старый гворн. — Я бы и Альц-Ром-Гейма не помнил, если бы не знал его по Тангейму. Иду как-то, а тут — бац, колодников ведут. Он-то меня не узнал, а вот я его сразу признал. Альц-Ром-Гейм в те времена еще был молод, но проценты драл, будь здоров. Моя бы воля, оставил бы его в ледяной пустыне. Но все получилось случайно. Меня попросили оказать помощь племяннику старого друга, угодившему на каторгу. Я был обязан друг жизнью, поэтому отказать не смог.

— А в чем заключалась ваша помощь, если не секрет?

— Да уж, какой там секрет, если прошло столько лет? Я просто отдал охране все свои сбережения за десять лет, на которые мы с женой собирались купить дом в Скаллене. Охрана, получив деньги, после побега должна была не поднимать тревоги целые сутки.

— Не обманули?

— Вот, тут уж не знаю, что и сказать. Все потом не по плану пошло. Должны были просто сбежать, а заключенные, как оказалось, восстание подняли.

— Мне Буч говорил, что гворны готовились очень долго. Пять лет оружие копили, еду прятали. А еще сумели отмычки соорудить.

— Ну, я таких подробностей не знаю. Почти половина охранников погибла, там уж им и не до погони было. К тому же, как я потом выяснил, погоню за беглыми в Юдоли не посылают. Они все и так гибнут, от холода. Вот, этим повезло.

— Не всем, — сказал Данут, вспоминая рассказ своего воспитателя. — До обитаемых мест дошло не больше половины, включая моего наставника в лагере орков.

— Значит, не судьба, — философски пожал плечами гворн. Потом, он что-то вспомнил: — Вы тут упомянули про орка, своего наставника. Так вот, мне говорили, что среди сбежавших было несколько орков, в том числе — художник, постоянно любовавшийся ледниками и снежными шапками на вершинах гор. Охрана, иной раз, даже замедляла шаг, чтобы дать парню полюбоваться красотами тех мест, хотя они сами не понимали — где среди льдов можно отыскать какую-то красоту? После его побега под матрасом обнаружилась целая стопка рисунков. Сам не видел, но слышал, что они превосходные. Ваш наставник не пишеткартин?

— Не пишет, — ответил Данут не очень уверенно, а потом поправился: — По-крайней мере, я никогда об этом не слышал, и не видел его картин.

Но сейчас Данут не был уверен, что однорукий наставник не был когда-то художником. Уже сколько раз говорил себе, что все в жизни совсем не то, чем оно кажется. Вон, как он был в свое время удивлен, когда узнал, что выжить в ледяной пустыне Бучу помогло лицезрение красоты! Почему бы воину не быть художником? А писать он перестал, лишившись руки! Впрочем, а кто сказал, что Буч перестал писать? То, что сам Данут ни разу не видел наставника молодежи с карандашом, или с кистью, ни о чем еще не говорит!

— Господин Альц-Ром-Гейм не компенсировал вам расходы? — поинтересовался Данут.

— А с какой стати он должен был их компенсировать? — удивился вопросу гворн. — Думаю, он вообще не знал, и до сих пор не знает о моем существовании. И я помогал племяннику своего друга, а не гоблину-ростовщику.

— А ваш друг?

— А что друг? А, вы о том, вернул ли он мне потраченные векши? Конечно, нет. С какой стати он должен был это делать? Он просто попросил меня об одолжении, о помощи своему племяннику, а не о том, чтобы я подкупал стражу. Он сам, в свое время, тащил меня, тяжело раненого, десять миль, но ему и в голову бы не пришло, чтобы я считал себя должным ему, а потом искал способ спасти ему жизнь. Когда в дружбе ты начинаешь беспокоиться о том, ответил ли друг на твою услугу, или нет, то тут дружба и кончается. К тому же, я всегда неплохо зарабатывал, так как считаюсь — не хвастаюсь, поверьте, неплохим инженером и хорошим химиком. Опять-таки, если формально судить, все мои векши были впустую потрачены. Заключенные-то и без моей помощи бы обошлись. И так бывает.

— А как вы места лишились?

— Так не все заключенные сбежать сумели. Кого-то ранили при побеге, а кто-то и сам бежать не захотел. К тюрьме, молодой человек, тоже привыкают. Ну, потом владельцы Юдоли расследование провели, векши мои, помеченные банком гворнов нашли. Охранникам, кто жив остался, допрос с пристрастием учинили, они во всем и сознались. Меня самого едва на каторгу не упекли, но не решились миссию гворнов трогать. А вот меня с должности убрали. И жена, сами понимаете, была недовольна, узнав, что я лишился всех денег. Может быть, это тоже стало одной из причин нашей размолвки, кто знает? Потом мы пять лет были вынуждены снимать жилье, что для гворнов считается неприличным.

Глава 26. Героев хоронят ночью

— Когда вы умрете, господин Таггерт — надеюсь, это случится еще не скоро, вас будут хоронить ночью? — поинтересовался Бальтонус.

— Почему ночью? — спросил Данут, раздумывая — то ли ему возмущаться, то ли возгордиться.

Данут Таггерт и начальник лаборатории химического анализа сидели в башне, по очереди оглядывая окрестности в подзорную трубу. Остальной личный состав спал. Ну, или отдыхал, по крайней мере.

Ближе к ночи, когда раненым гворнам оказали помощь, трофеи собрали (с