Третья Орда - Егор Михнегер

Как неожиданно!

С широких плеч, ещё более увеличенных массивными ядрами, служившими гному наплечниками, почти до земли свисал чёрный плащ. Не самая практичная в бою деталь гардероба, но благодаря исходившему из труб пара, казалось, что плащ состоит не из ткани, а дыма. Помимо зрелищности, это странным образом несколько размывало очертания Торина, что уже не являлось для Горрыка плюсом. Шлем гнома, как и следовало ожидать исходя из соображений здравого смысла, не украшали никакие рога, крылья и другая экзотика, препятствующая соскальзыванию удара. Лишь рёбра для придания жёсткости, отверстия для глаз и вытянутый подбородок для бороды — в остальном стальной «эллипсоид» казался практически монолитным.

И тем не менее не узнать товарища Торина даже под этим нагромождением металла было решительно невозможно.

Глаза. Эти почти чёрные глазища, которые, казалось, втягивали в себя всех, на кого посмотрели. Холодный проницательный взгляд не был особенной редкостью среди власть имущих, но у товарища Торина способность влиять на окружающих, не произнося ни единого слова, достигла своего апогея. Вождь гномов мог просто хищно сощуриться, чтобы заставить дрожать от страха самого отважного воина. Мог, наоборот, медленным морганием вдохновить лихнистов на подвиги. Всего один взгляд, но если он решал судьбы, то становился с годами сакральным. Становился силой сам по себе.

— Я думал, что выхожу биться с воином, а не механическим полуголемом, — съязвил Горрык, остановившись посреди площади.

От тяжёлого топота приближающегося противника слегла дрожала земля. Металлическое добро на товарище Торине весило, должно быть, центнер, а то и все два.

— Я тоже считал, что вызвал на бой вождя орков, а не рыцаря в латных доспехах, — пророкотал густым басом Торин. Из-за шлема голос звучал несколько приглушённо, но по-прежнему достаточно громко и властно. Умение говорить таким образом во все времена являлось для лидера крайне важным.

— Иду в ногу со временем, — ответствовал Горрык. — На «воинов» в облегающих кожаных курточках я насмотрелся во время похода на эльфийские острова. Кстати, привет тебе от Факандры, эта змея о тебе не сильно высокого мнения.

— Как и я о ней, — сказал Торин. — Но судьба эльфов заботит меня в последнюю очередь. Свою роль в нынешнем конфликте они уже отыграли. Остались лишь гномы да орки, остальные расы слабы и склонят головы перед любой властью. Кто победит сегодня, тот станет править всем миром! Ты понимаешь ответственность момента, а, Горрык?

Верховный хан усмехнулся, закрывая забрало своего шлема:

— Не переживай так, «товарищ». Исход сражения уже предрешён.

Вождь гномов развернулся к противнику левым боком, выставив вперёд щит:

— Я тоже так думаю. Ну что, начали!

Оттягивать неизбежное действительно не имело особого смысла. Все переговоры давным-давно завершились: орки обманули эльфов, а гномы орков. Люди никого не обманывали, а потому потерпели поражение первыми. Последние пару лет всё решала именно грубая сила, дипломатия служила лишь прелюдией к бойне.

Вот и теперь вожди двух рас встретились, чтобы решить вопрос с помощью кровопролития, а не ораторских навыков. Это не означало отсутствие хитрости, но изначально сводило на нет все возможности компромисса. В живых останется кто-то один, значит, следует обмениваться ударами, а не словесными выпадами. Нужно убить, а не убедить в своей правоте.

— Ва-а-а-а-р! Ва-а-а-а-а-а-р! — звонко ударил несколько раз по щиту рукоятью шестопёра Горрык. — За Орду!

Торин ничего не ответил, приготовившись встретить атаку почти в два раза превосходившего его ростом орка.

Горрык, не мудрствуя, нанёс первый удар по щиту, проверяя крепость противника. Вождь гномов без видимого усилия поднял тяжёлую плиту, служившую ему ограждением, принимая удар, от которого у иного сломались бы кости. На щите осталась неглубокая вмятина, но и только.

— Неплохо, неплохо, — оценил Горрык недрогнувшую защиту усиленного механизмами гнома. — А как насчёт этого?

Верховный хан перешёл в полноценное наступление, обрушивая на кряжистого коротышку удар за ударом. Помимо шестопёра, в ход пошли кромка щита, пинки латным сапогом и даже коленом.

Товарищ Торин поворачивался на месте вслед за кружившимся вокруг него орком, но лишь пару раз был вынужден сделать небольшой шаг назад.

— Для такого старого пердуна весьма похвальная способность держать удар, — похвалил врага Горрык. — Но одной защитой тебе бой не выиграть. Ну-ка, попробуй сделать что-нибудь мне!

Зеленокожий гигант провокационно развёл руки в стороны, дразня гнома, чтобы вынудить того на атаку. Но товарищ Торин играть по чужим правилам не привык.

С невероятной для такой грузной махины скоростью, гном сделал несколько выпадов. Не с целью поразить орка клевцом в жизненно важные органы — вождь лихнистов прекрасно понимал, что против опытного воина столь прямолинейная стратегия едва ли имеет шансы на успех, — но лишь тараня противника большим прямоугольным щитом. Не в силах противостоять чудовищной массе, Горрык был вынужден отступить, чтобы сохранить равновесие.

— Ну ты и кабан, Торин! Дерись давай, хватит толкаться!

Однако кряжистый коротышка упорно продолжал напирать, раздражая орка с каждой секундой всё больше. Задумка гнома стала ясна, когда краем глаза Горрык уловил удар без замаха, направленный ему прямо в колено. Практически в самый последний момент бывалый вояка рефлекторно блокировал коварный приём, чудом спасая суставы. Щит содрогнулся, приняв на себя удар молота.

— Охо-хо! Вот это я понимаю, вдарил так вдарил! Словно кобыла лягнула, — внутри Горрыка разгорался хорошо знакомый по яростным битвам огонь. Игры кончились, этот противник оказался действительно сильным.

Больше времени и сил на реплики не было, два воина сошлись на глазах тысяч зрителей в смертельном поединке, аналогов которому в истории не было.

Свистел воздух, стонали щиты, принимая удары. Гнулась казавшаяся такой прочной и непробиваемой сталь. Товарищ Торин усиленно пытался повредить ноги Горрыка, а орк с не меньшим энтузиазмом старался сокрушить чрезмерно умную голову. Интенсивность боя не оставляла сомнений, что борьба продлится недолго. Либо щиты, либо броня, оружие, кости и мускулы такого издевательства долго не выдержат.

Щит Горрыка сдался первым. От ударов практически в одно и то же место изделие человеческих кузнецов прогнулось, став практически бесполезным. Верховный хан швырнул подвёдшую его часть брони в лицо Торина. Воспользовавшись моментом, прыгнул в сторону и, держась обеими руками за шестопёр, обрушил оружие на открывшееся на секунду левое плечо гнома.

Удар был столь мощным, что от отдачи Горрыку даже пришлось отступить. Руки дрожали, ощущение было, будто он со всего размаху долбанул по стене. Но физическая дрожь быстро прошла, сменившись дрожью моральной. Рукоять шестопёра прогнулась, одно перо отвалилось, но Торин… Целёхонький стоял на ногах!

Массивное ядро-наплечник лихниста никоим образом не собиралось ломаться, а сложная система шарниров распределила удар по большой площади, позволив гному пережить если не убийственный, то тяжело