Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Это и был белый жар, огонь которого поддерживал работу плавильных заводов и фабрик, во славу Императора ни на минуту не прекращавших своего производства.

Когда, шагая по ведущей от посадочного круга гаревой дорожке и проходя под разбитыми рокритовыми арками, он вместе с целой процессией носильщиков направлялся к главному перевалочному лагерю имперских сил, Петрок обратил внимание своего лексикания Родоса на величественную красоту здешних мест. В ответ Родос поглядел на него недоверчиво, почти испуганно, словно был не уверен, не шутит ли Петрок.

Петрок решил не развивать свою мысль. Если уж человек такого не замечает — нечего и объяснять. Он знал, что сердца многих уроженцев Итаки были скрыты за слишком толстой броней, чтобы они могли разглядеть еще что-то, кроме войны. Петрок и сам не знал, было ли его величайшим преимуществом или, наоборот, слабостью то, что он был способен видеть красоту в окружающем мире.

Беда пришла на Эйдон год назад, когда всего за одну ночь планета оказалась под властью темных эльдар. Это событие ознаменовало собой начало нового этапа в истории рейдов примулов, когда коварный враг, вырвавшись из своих тайных крепостей и укромных засад, вновь нанес удар по Звездам Рифа. Ввиду выгодного стратегического положения, который занимал мир Змеев в этой части Империума, принимать на себя главный удар при вторжениях, всегда считалось святой обязанностью ордена. Так было испокон веков, с тех пор как стали вестись летописи.

Призванные осуществить операцию по освобождению, в первые же месяцы компании на планету были выброшены и развернуты части Имперской Гвардии, — собранная в единый кулак трехсоттысячная группировка, преимущественно состоящая из штурмовых пехотных полков «Леопарды» и Донорианских частей бронетехники. Однако потерпев неудачу, они получили приказ остановить наступление.

Вот тогда-то, освободив шесть отрядов фратрии от участия в операциях против вторжений темных эльдар во всех других мирах Рифа, великий магистр ордена, могучий Сейдон, и направил своих Змеев на Эйдон в расчете на то, что они преуспеют там, где села в лужу Гвардия. Силами возмездия должны были управлять ветеран, Герой Империума, капитан Фобор и библиарий Петрок.

Непредвиденный обстрел корабля на орбите заставил Петрока отложить посадку, и ко времени, когда он и юный, с недавно выбритой тензурой на макушке, лексиканий вступили в пределы перевалочного лагеря, Фобор уже повел войска на приступ южных стен Эйдон-сити.

Петрок слышал вдали шум сражения — треск лазганов и пушечные залпы, которые разносились по каменистым зеленым склонам, — а также видел, как километрах в трех от них медленно поднимается пелена дыма. В то же время на горизонте продолжали вырываться белые выхлопы сгорающего фосфора, который своим, казалось, предвечным жаром мутил и раздражал янтарное небо планеты.

Перевалочный лагерь был почти пуст. С полдюжины белых, как статуи, палаток, уже выцветших под действием палящего солнца, едва колыхал чуть заметный бриз. Немного в стороне располагались ряды менее значительных, сотканных из более темной и грубой парусины походных жилищ, а также склады боеприпасов под камуфляжной сеткой, которые были устроены в землянках, обложенных мешками с песком. Недалеко от палаток стояли несколько припаркованных бронемашин. Все они были окрашены в нежный цвет лайма, из-за чего на фоне зеленого ландшафта казались совсем не заметными. За главными палатками командования, на подветренной стороне холма, были разбиты палатки пехоты, протянувшиеся по его склону вплоть до дороги, что шла по дну долины. Петрок почувствовал, как вместе с запахом разложения на него повеяло резким запахом дезинфицирующих средств.

Гвардейцы в парадных мундирах полков группы «Леопарды» торжественно отсалютовали при приближении славного библиария и его весьма грозного лексикания, который, следуя за ним на шаг позади, нес открытую шкатулку, где на атласной подушке лежали принадлежащие библиарию священные карты таро. За ними шли слуги, один из которых нес искусно украшенный шлем Петрока, а другой — силовой меч Беллус. За ними еще двое, размахивающие благословенными цензорами и высоко держащие над головой вымпелы фратрии Карибдиса. И только затем следовали еще четверо — те, что в прочном, похожем на багажные носилки, деревянном сундучке, несли Священную Книгу Жизней. Все слуги были одеты в балахоны с капюшоном, а по невысоким, сгорбленным фигурам в них можно было легко узнать гомункулов.

Один из гвардейцев жестом указал на главную палатку. Петрок заметил, как он дрожит, и что на его бледном лице, несмотря на полуденный зной, блестят капельки пота. Ни слова не говоря, Петрок направился к главной палатке. Слуги у него за спиной яростным шипением из-под своих капюшонов заставили отпрянуть попытавшегося было встать у них на пути гвардейцев.

— Довольно! — рявкнул на них Родос.

Внутри палатки стоял большой круглый стол со стеклянной поверхностью, подсвеченной снизу бегающими огоньками, которые демонстрировали контуры и внутреннюю структуру города, а также дислокацию противостоящих друг другу войск. Вокруг стола стояли гвардейские офицеры, которые все как один подняли головы и почтительно расступились, когда прославленный воин со своей свитой вошел под навес командного пункта.

— Я — Петрок из ордена Железных Змеев, — произнес он так, будто кто-то из присутствующих здесь не знал, кто он такой.

Один из них — судя по нашивкам на рукавах, генерал группы «Леопарды» — выступил вперед.

— Генерал-майор Корсон. Добро пожаловать, достославный сэр! Ваш досточтимый командующий уже начал штурм. Он потребовал, чтобы вы как можно быстрее произвели оценку стратегического положения, с тем, чтобы…

Петрок прервал его, подняв огромную, закованную в сталь руку.

— Я и сам отлично знаю, чего от меня ждет мой командующий. Ознакомьте меня с дислокацией войск.

Корсон пригласил Петрока к столу. Библиарий склонился над электронной картой и пока оценивал каждую деталь, каждый мерцающий световой знак, каждую бегущую по столу руну, в его зорких глазах все время что-то щелкало. Эти глаза снабжали полученной информацией его мозг — на самом деле, его сильнейшее оружие! — где эти данные всесторонне рассматривались, анализировались и обобщались, после чего из них вычленялось главное.

Он улыбнулся.

— Учитель, вы что-то увидели? — спросил Родос, заметив это его выражение.

— Трехбалльная волновая дисперсия вдоль двух направлений прорыва. Типичный ход для нашего доброго друга капитана Фобора. В точности то же, что он сделал на Тулле!

Родос недоуменно смотрел некоторое время на поверхность стола, пытаясь разглядеть там указанную схему действий.

— Я вижу… — пробормотал он.

Ничего он не видел. И Петрок это знал. Родосу предстоял еще очень долгий, нелегкий путь, прежде чем он овладеет техникой удержания в памяти и сопоставления гигантских массивов информации, чтобы так же, как этот гений тактики уметь с одного взгляда постигать все нюансы боевых построений.

Однако настоящей причиной того, что Петрок позволил себе улыбку, было вовсе не то, что он распознал излюбленную тактику Фобора. Все было намного проще. Этот стол напомнил ему об учебной тактической доске, на которой когда-то давно он изучал премудрости военного дела у своего старого доброго учителя Нестора. Это была причуда, конечно, но ему было приятно себя ей потешить. Ведь была же у него душа, как он любил себе иногда напоминать!

— Что это здесь? — спросил он, постукивая кончиками пальцев по одному из участков стола.

— Три батальона из полка «Леопардов». Находятся в резерве…

Голос генерал-майора прозвучал глухо и испуганно.

— Почему?

— В-ваш доблестный капитан пожелал их… отвести. Он был весьма настойчив. Он не хотел, чтобы они… ээ…

— Спутали ему карты, — ехидно подсказал из-за спины донорианский офицер, кто явно наслаждался неловкостью положения, в котором оказались представители «Леопардов».

Петрок снова улыбнулся. Он просто представил себе, как бушевал здесь Фобор, обвиняя офицеров Имперской Гвардии в слабости, трусости, некомпетентности и всех прочих грехах, какие только бывают под звездами. Они сорвали план освобождения, и Фобор заставит их теперь попотеть, а позднее, когда придет время изощренного наказания, и пожалеть о своем поведении. Не удивительно, что весь лагерь был в страхе.

В рядах офицеров послышался какой-то ропот, и Петрок, все еще внимательно глядя на стол, нахмурился.

— Тихо! — прорычал Родос, заметив недовольные складки на лбу библиария.

В палатке вновь воцарилась тишина. Даже слуги прекратили свою грызню и ворчание.

Петрок оперся руками о край стола и, склонившись над ним, задумчиво глядел вниз, более уже не оценивая тактику, за анализ которой отвечали передние доли его мозга. Теперь же, напрягая ум, он задействовал более темные, более глубокие слои своего сознания. Он использовал дарованные ему способности, чтобы увидеть то, что скрывалось за текущим положением вещей: разобрать все «в случае» и «если», внутренне ощутить будущее развитие битвы.