Прутский Декамерон - Алекс Савчук

Я в растерянности, словно пойманный за руку вор, стал озираться по сторонам. Затем через силу улыбнулся и торжественно пообещал – обязательство, надо сказать, была хоть и хлопотливым, но все же достаточно приятным.

Мы с Наташей ушли со свадьбы раньше срока – было что-то около трех ночи – я повез ее на Ботанику (есть такой район в Кишиневе). В моем распоряжении был ключ от свободной квартиры, расположенной в одном из небольших домиков в районе озера. (Дядя моей жены, владелец этого жилья, любезно предоставлял мне его в любой день, когда я нуждался в этом).

А с Катькой мы долгое время после свадьбы не виделись, а встретились совершенно случайно, примерно через год – у той самой гостиницы «Кишинэу», с которой все, собственно, и началось. Она, медленно прогуливаясь и не замечая меня, поднималась по тротуару по направлению к памятнику Котовского.

Когда между нами оставалось лишь несколько шагов, я перегородил ей дорогу, и Катрин меня, наконец, увидела, и тут же открыла навстречу свои объятия.

– Мог бы за это время хоть разок в гости приехать, – упрекнула меня Катька, целуя в щеку. – Взял бы и Наташку с собой, я за ней ужасно соскучилась.

– Я и сам за ней соскучился, – пожаловался я. – Вечно с малолетками где-то болтается, а поведением своим – ну точная копия сестрички старшей.

– Болтай-болтай, – сказала Катька, продолжая обнимать меня.

– Ты же знаешь, Катька, – сказал я. – Обманывать тебя я не стану. А если и привру немного, то только лишь для пользы дела.

Катрин рассмеялась и стала прежней Катькой, которую я хорошо знал и помнил. Мы постояли, поговорили, посмеялись, вспоминая минувшие денечки, и Катька рассказала, что на ее имя теперь записана кооперативная 3-комнатная квартира, расположенная в самом центре города на третьем этаже – она даже показала мне свой дом-девятиэтажку, который виднелся краешком с того места, где мы стояли. И тут я вспомнил, что Катя, поднимаясь по дороге, шла не прежней своей, королевской походкой, а новой какой-то, необычно для нее вальяжной, словно вразвалочку. Я сказал ей об этом, а она улыбнулась, погладила себя по чуть выпирающему животу и сказала, что у нее беременность четыре месяца.

Мы постояли еще немного, вспоминая наши приключения годичной давности; Катьку особенно веселил тот момент, когда Гришка, придя ее у меня выкупать, совал мне пакет с деньгами.

– Надеюсь, это были не последние его деньги? – спросил я ее. – Тебе на бельишко да молочишко малость осталось?

Катька поглядела на меня хитро, потом сказала:

– Боюсь, даже я не знаю, сколько он зарабатывает. Только теперь, конечно, я бы не позволила Гришке тебе деньги отдать – умная стала.

Я мягко прижал ее к себе и сказал:

– Если честно, Катька, ты одна из немногих женщин, рядом с которыми испытываешь гордость – красивая же ты, стерва! А теперь еще и слишком умной становишься. А деньги, ты теперь, надеюсь, знаешь это почти наверняка, дым. Есть чуть больше, или чуть меньше – живи и радуйся. И наслаждайся. – Я ласково повернул ее к себе спиной и слегка подтолкнул. – А теперь иди, не дразни меня, я беременных женщин обожаю, они мне кажутся ужасно сексуальными.

– Ну, так пошли к нам, – нисколько не смутившись, предложила Катька. – Ты же не чужой для нашей семьи, спокойно можешь заходить в гости. И ванная у нас есть, – глаза ее подернулись влажной поволокой. – И даже вода горячая в кране…

– Иди к черту, – сказал я, отводя свой взгляд и будто не замечая Катькиных намеков. – У меня аллергия на горячую воду, ты же знаешь, в нашем городе она бывает только по праздникам. – И я медленно пошагал вверх по улице.

Обернувшись через несколько шагов, я увидел что Катрин по-прежнему стоит и провожает меня взглядом, на лице ее играла невинная улыбка, она казалась вполне счастливой и довольной собой. Глядя на нее, я даже слегка позавидовал Гришке – у него была такая шикарная жена.

1981 г....

«Солнце в бокале».

Ликер Бенедиктин 20 мл.

Бренди 20 мл.

Ликер Мараскин 10 мл.

Яичный желток 1 штука.

В бокал по порядку: ликер Мараскин, желток, ликер Бенедиктин, бренди.

Новелла двенадцатая. Парткомиссия

Из нас любой, пока не умер он,

себя слагает по частям

из интеллекта, секса, юмора,

и отношения к властям.

И.Губерман

Как-то в один прекрасный полдень, едва я пришел на работу, меня к себе вызвала директор общепита Наина Васильевна. К моему приходу в ее кабинете уже находились следующие лица: высокий, представительного вида черноволосый мужчина лет сорока, назвавшийся Владиславом – он оказался подполковником КГБ, приехавшим из Кишинева, и его помощник – молоденький щуплый белобрысый капитан; присутствовал также и муж Наины Васильевны, работник той же Конторы и в том же звании, что и Владислав, только он, в отличие от гостей, был местным, начальником районного КГБ; в уголке кабинета скромно и почти незаметно для остальных сидела директор ресторана Александра Семеновна.

На меня Владислав, когда я вошел, поглядел строгим, холодным взглядом, и в моей голове в течение нескольких мгновений, пока я усаживался на стул по правую руку от директорского стола, пронеслись все неблаговидные поступки, совершенные мною начиная с 5-летнего возраста, когда я, играя, камнем выбил в соседском доме стекло, – и вплоть до сегодняшнего дня.

Наина Васильевна прервала обвал моих панических мыслей, сказав громким, властным голосом:

– Савва, завтра вечером в наш город приезжает парткомиссия ЦК КПСС из Москвы, – она подняла указательный палец, – с проверкой, всего девять человек. Могу тебя успокоить, проверять будут не нас. Наша обязанность – кормить этих людей: организовать завтраки – на те десять дней, что они здесь пробудут, и ужины, когда в этом будет необходимость, и, кроме того, тебе надо быть готовым к приему их в любое время дня и ночи, твой бар на этот период превращается в банкетный зал. Пока понятно? – прервала она сама себя. Я кивнул, после чего она продолжила: – Итак, по первому же звонку из райкома партии ты выпроваживаешь посетителей или посторонних, если они в это время в баре находятся, вешаешь табличку «Спецобслуживание», и тут же связываешься с завпроизводством, чтобы в паре с ней решить все вопросы, связанные с обслуживанием. Ну, там сервис, культура, музыка – за тобой, этому тебя, надеюсь, учить не надо.

– Но у меня в репертуаре нет советских патриотических песен, в основном вся музыка танцевальная… и западная, – решил я ввернуть на всякий случай.

Наина Васильевна от моих слов сморщилась как от головной боли и сказала:

– Запиши в звукозаписи все, что тебе требуется, любое количество кассет – мы оплатим. Ну и медленная зарубежная музыка подойдет, будут слушать что есть. – И она неожиданно улыбнулась: – Главное, чтобы музыка способствовала аппетиту.