Гарем стервозных мажорок 4 (СИ) - Руслан Иванович Аристов

приглушаемые музыкой. От бликов цветомузыки и происходящего на сцене Виктора снова охватил спазм, но вырвал он немного, желчью.

«Хорошо как, бля-я!» — вздохнул он через несколько секунд, ощутив себя почти счастливым.

Внизу тем временем происходило какое-то движение, и он счёл разумным вернуться в ложу.

— Вы бледный, Виктор! — произнесла Мисаки.

— Милый, ты как мел белый — что случилось? — на лице Анжелики были тревога и страх, она зажала в руке и вилку и напряженно смотрела на него.

— Чайку бы попить, — улыбнулся парень, садясь на диван. — У меня от этой музыки голова побаливает.

— Может, поедем домой? — брюнетка положила руку ему на плечо, потом погладила по голове.

— Нет, нормально! Сейчас выйду на воздух, и гуляем дальше — я добьюсь, чтобы звук прикрутили! Я это сделаю! — сжав зубы, заявил Виктор. — Сколько сейчас времени?

— Десять минут второго. Поедем домой, может?

— Нет, отдыхаем! — поднял ладонь Виктор — он вдруг ощутил прилив энергии, бешеный огонёк энтузиазма где-то глубоко внутри себя.

— Я бы покурила на улице, — вздохнула Анжелика. — Надоело мне тут.

Очередная песня была спета, снова раздались аплодисменты, потом объявление о приостановке выступления на десять минут.

— Движения твои очень скоро станут плавными, походка и жесты — осторожны и легки, — тихо произнёс Виктор слова знакомой песни — в голове у него резко возник план.

— Что, милый? Что ты говоришь? — удивилась Анжелика.

— Идёмте на улицу? — предложил он девушкам.

Встав, он подал руку сначала брюнетке, потом японке. Когда они вышли из ложи, и в проходе, и на танцполе наблюдалось нездоровое движение.

— Чего это они какие-то грязные? — удивилась Анжелика, оглядев двух проходящих мимо девиц со злыми лицами и потекшим макияжем — их костюмы были мокрые и в пятнах, волосы тоже влажные.

Такие они были не одни — внизу было ещё несколько подобных парней и девушек, а под их ярусом трое человек со швабрами что-то терли.

Судя по голосам, концерт ненадолго приостановили именно из-за этого.

«Лишь бы меня не вычислили — было темно, только цветомузыка», — на несколько секунд Виктора охватил бодрящий страх, смешанный с азартом ожидания. — «Не должны бы, тем более от этой еды только свинья бы не обрыгалась».

— Ой, Тошка, ты тоже сегодня тут? — радостно вскрикнула Анжелика — в коридоре, почти возле выхода, они встретили Гумилёва.

— Привет, Анжелика! — одетый в костюм парень улыбнулся и поклонился. — А как же?!

— Привет, — протянул ему руку Виктор. — Пойдёмте наружу, поболтаем!

— Да я только вот покурил… — немного растерялся Гумилёв.

— Пойдём, — улыбнулся Виктор, — познакомим вас с нашей уважаемой гостьей, — показал он ладонью на Мисаки, скромно стоящую чуть сбоку.

Вышли на улицу — на площадку перед входом было много народа, в том числе юнкеров. Было темно, светила луна и фонари на аллее и здесь, около входа.

Они стали левее входа. Анжелика представила Мисаки и Гумилёва друг другу, потом достала сигареты и предложила японке — та деликатно отказалась.

— Народу дофига, парней много, юнкеров, — Виктор оглядел стоящих небольшими группами молодых людей, среди которых около половины было парней.

— Ну и что? — хмыкнула Анжелика.

— Вот вы, Антон, как относитесь к тому, что сейчас поётся, — сказал с презрением это слово Виктор, — со сцены?

Гумилёв поморщился.

— Дрянь, конечно, но раз уж их пригласили и люди раскупили билеты — видимо, все в порядке.

— А те, у кого абонемент? — продолжил Виктор. — Их ведь не спрашивали.

— Скажу честно, мне это не заходит — слишком грубо и вульгарно они поют, специфическая поэзия! — провел пальцами по подбородку Антон. — Музыка вообще чудовищная.

— Вот и я об этом! Это не поэзия — это очко в сельском туалете! — поднял палец Виктор. — Вы, я — нам это чушь не нравится, и мы такие здесь явно не одни.

— Что ты хочешь этим сказать, милый? — Анжелика выдохнула ароматный дым прямо на него и засмеялась.

— Блин, милая! — замахал парень рукой и закашлялся.

— Извини, — она мило улыбнулась.

— Так вот — не нравятся эти профуры латексе почти всем здесь, но нас заставляют их слушать!

— Это слишком грубо вы сказали, Виктор, но в целом правы, конечно, — нахмурился Гумилёв.

— А они что, нежно поют?! Антон, давай на ты? — Виктор протянул ему руку.

— Хорошо, — улыбнулся тот и пожал её.

— Виктор-кун, вы хорошо себя чувствуете? — спокойно, но с легким подколом, как показалось Виктору, спросила вдруг Мисаки.

— Великолепно, Мисаки-тян!

Она недоверчиво сжала губы на миг, но промолчала.

— Вот, сейчас просто постойте здесь и посмотрите! — поднял руку Виктор и сжал кулак. — Просто смотрите!

— Ты о чём, милый? — нахмурилась Анжелика и бросила окурок на асфальт.

Виктор, ощущая прилив вдохновения, повернулся и выбрал одну из наиболее многочисленных групп — человек около двадцати, в том числе в форме юнкеров — там смеялись и курили. Он подошёл к ним:

— Доброй ночи, господа!

— Хм, доброй, — ответила одна из девиц-юнкеров.

— О, а я тебя знаю — это ты сегодня на открытии памятника выступал? — сказал какой-то из парней в гражданском.

— Да, именно! — приложив руку к груди, кивнул Виктор.

— Было прикольно, смело сказал!

— Спасибо! Господа, у меня к вам вопрос — вам нравится то, что сегодня происходит на сцене?

— Нравится! — пискнула какая-то девчонка.

— Вопрос был к господам, а не дамам, — твёрдо заявил Виктор, резко взглянув на неё.

— Мне не нравится, — пожал плечами один из парней.

Раздалось ещё три голоса в его поддержку.

— Хорошо, а вот если бы я попробовал прекратить это безобразие, вы подержали бы меня, ну, гипотетически? — улыбнулся Виктор.

Парни и девушки переглянулись и засмеялись.

— Намечается драка? — спросил тот парень, что узнал Виктора.

— Спасение вечера от того бреда, что здесь творится! Тупые бляди должны быть наказаны за свои гнилые слова! Или вам плевать на МСКА?

— Мы не против, — покивали парни. — За МСКА должны ответить суки, ты прав!

— Если что, скажите своим, чтобы не вмешивались, ладно? — попросил Виктор. —