Мойры сплели свои нити - Татьяна Юрьевна Степанова

же была его старше, а он в нее втрескался по уши. Ходил словно мешком ударенный при ней, покорный, таскался за ней всюду. И в Пузановку тогда наверняка к Аглае отправился.

– Вы своим родным детям вряд ли позволили бы на ночь глядя ехать на автобусе в Пузановку в гости, а оттуда на арт-фестиваль на всю ночь к рокерам, – заметила Катя. – Жене вы разрешали.

– Он меня не спрашивал. Детдомовские своевольные и неуправляемые. А он был архинеуправляем. Сущий маленький анархист. Я не в силах был его контролировать. Что мне, на ключ его в комнате запирать? Неуправляемость и оказалась одной из причин, по которой мы с бывшей супругой отвергли идею усыновления. Я только не понимаю, зачем Евгений через столько лет снова приехал… но он же не в Чурилов явился? И вообще, почему все, что было похоронено так давно, вдруг всплыло?

– Вы знаете почему, Пяткин, – оборвал его Гектор. – Не заливайте нам студень. Вы в Кашине дом отдыха решили купить, а весь город только и говорит про убийство сотрудницы УВД и ее мужа-мясника, бывшего пожарного. Опекуна Ларисы, который, кстати, тоже оказался в тот вечер у дома сестер. И проходил как главный свидетель.

– Я не лгу, полковник… ну мало ли что. – Родион Пяткин снова напрягся.

– В Чурилове был один человек, которого мы пока не установили, – продолжил Гектор. – Некто Алик, парень из Москвы, приезжий. Он добивался внимания Полины.

– Что? Полина была мне верна. – Пяткин заволновался помимо своей воли. – Кто вам наплел про мою девочку? Кривая Гарифа?

– Ну, возможно. – Гектор кивнул. – Парень спас ее маленького больного брата, вытащил из выгребной ямы, и они…

– Они с кривой собирались в загс, – выпалил Пяткин.

Катя ощутила знакомый холодок внутри… Дело в который уж раз поворачивалось к ним неизвестной своей стороной!

– Они хотели пожениться? – спросила она.

– А что вам наврала Гарифа? Его же тоже в городе подозревали в убийстве Полины, – продолжал Пяткин. – Гарифа на моих глазах на арт-фестивале напала на Полину, хотела ей доской с гвоздями лицо изуродовать. Этот Алик проявил агрессию, когда их разнимал вместе со мной. Угрожал Полине – мол, она поплатится за то, что с его кривой пассией сотворила, и если еще раз оскорбит и унизит Гарифу, будет иметь дело уже с ним, ее женихом. Тоже неуправляемый тип! Мало того что извращенец, ведь это ж надо – кривую калеку себе в жены захотел взять! Так он еще и угрожал убийством. Гарифа, значит, все скрыла от вас? Вот верьте ей больше, – толстое лицо Пяткина перекосила циничная гримаса.

– Она не особо распространялась про Алика, про Алексея, – ответила Катя. И в третий раз ее до глубины души поразили новости из прошлого чуриловских обитателей. – Парень поступил как герой и мужчина, спасая братика Гарифы. Естественно, она могла влюбиться в него, а он ответил на ее чувства… Некоторых людей не страшат, не отталкивают телесные раны их избранников. У них свой взгляд. Они просто видят дальше.

– Гарифа спустя почти вечность выгораживает бывшего жениха? – произнес Гектор хрипло, он среагировал на слова Кати. – Но они ведь не поженились тогда. Хеппи-энда не случилось. Гарифа живет одна.

– С братом-идиотом она так и кукует и с восьмидесятипятилетней бабкой, – ответил Родион Пяткин. – Конечно, она его выгораживает. Мужчина всей ее жизни – так надо понимать. Он мою Полину мог убить из-за нее. Он же при мне угрожал ей. Аглаю заодно, опять же как свидетельницу. И никакой он не москвич, он в столице только учился в институте. Полина бы с ним никогда уже только по одной этой причине… Замкадник, как и мы все, и нищий. Он приезжал на мотоцикле на арт-фестиваль. Байкер хренов. Его мать вроде работала в нашей городской администрации – простой клерк, однако, по слухам, она была любовницей тогдашнего начальника УВД. Я думаю, она сделала все, чтобы ее сынок не оказался замешан в расследовании – с учебой могли возникнуть проблемы. И Гарифу он поэтому бросил… Ее же тоже в городе потенциальной убийцей считали, чего с такой связываться – кривая уродина, да еще под следствием? В тюрьму не ровен час загремит. Всю жизнь себе и ему сломает.

– Парня могли не дергать в полицию, потому что дело быстро спустили на тормозах, – хмыкнул Гектор. – В убийстве заподозрили сожителя матери девушек. Вы же в курсе… А Павла Воскресенского вы хорошо знали?

– Я с ним почти не общался. Он тогда сглупил – побежал, когда к нему полицейские приехали арестовывать. Надо было сдаться и нанять хорошего адвоката, а он дернулся, болван, дал полиции такой козырь против себя… Знаете, почему дело сразу свернули в трубочку?

– Из-за ДТП во время погони, когда Воскресенский погиб? – бросил Гектор.

– Вот именно! Они стреляли из автоматов по колесам, а пули в него попали. Если он невиновен – ментам нашим тюрьма светила, и тем, кто гнался, и тому, кто приказы отдавал, – начальнику… Ну, а если свалить на Воскресенского двойное убийство, то вроде как убийца погиб при задержании. Взятки гладки. Прокуратура разбиралась во всем. А потом вдруг и архив они свой полицейский спалили! Ну надо же, какие молодцы! – Родион Пяткин цинично усмехнулся.

Катя вспомнила, что майор Арефьев уверял ее, будто причиной пожара в пристройке, где хранился архив, стало попадание молнии. Нет, полной правды никогда не добьешься в Чурилове. Мы по-прежнему слышим эхо – и как распознать, отголосок ли то правды или лжи?

– Насчет Воскресенского вам лучше расспросить моего бывшего охранника и шофера Урбанова Василия, – неожиданно предложил Пяткин. – В друзьях он его ходил, они вместе на футбол мотались и пиво дули в моем клубе. Он уверял, что не мог Воскресенский в тот вечер оказаться в Пузановке. Мол, алиби у него имелось. Но я особо не слушал и не вникал.

– Почему? – спросил Гектор. – Вопрос крайне интересный. Кто же убил… Лору Палмер? То есть вашу Полину и ее сестру? У главного подозреваемого – алиби?

– Я Ваську уволил из клуба. Он зарвался вконец. В моем собственном заведении виски лакал и не платил. Хамил мне. Я его выкинул на улицу, раздолбая. Если желаете – расспросите его про Воскресенского. Только предупреждаю – и ему веры нет, он вконец спился. Безработный опустившийся алкаш.

– Его адрес? – Гектор достал мобильный.

Пяткин назвал – деревня Олимпийская, сообщив, что дом они отыщут сразу сами – он там один обитаем, остальные заброшены, деревня давно призрак.

Глава 23

Дионис

– Пяткин не имел ни