Компрессия - Сергей Малицкий

– Земля? – Она не рассмеялась. Сиф переспросила его, словно сама хотела получить ответ на этот вопрос. Или ему показалось?

– Мне здесь легко. – Она зажмурилась, скрыв отражение звезд в зрачках. – Мне здесь очень легко. Я здесь… чувствую себя почти такой, какая я есть на самом деле!

– А я знаю тебя такой, какая ты есть на самом деле? – спросил Кидди, привлекая Сиф к себе.

– Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было, – прошептала она в ответ. – Ты знаешь меня даже лучше Билла, хотя именно он создал меня такой, какая я есть. Но тот, кто лепит, он не видит. Его зрение отравлено образом, который он видел в самом начале творения. Он пытается разглядеть то, что создал, но отблески замысла рассеивают силуэт итога.

– Я ничего не понимаю, – растерянно ответил Кидди и снова потянул к себе Сиф, поймал складку платья на ягодицах и потащил ее вверх, чтобы обнажить тело, поймать его на пальцы, на губы, на язык, распробовать и напиться.

– Нет, – она прошептала это так, что платье словно само выскользнуло из руки.

– Нет, – повторила Сиф, нащупала через ткань его напряженную плоть и странным образом успокоила его одним прикосновением, загнала его жажду вглубь. – Здесь нельзя.

– Почему? – не понял Кидди.

– Там, – она кивнула ему за спину. – Там ночной лес. Помнишь раскаленный песок? Сейчас лес на свободе, на поверхности. Он дышит. Он охотится. Он слышит и видит. Ему не понравится, если мы с тобой займемся здесь этим.

– Какое ему дело до нас? – снова не понял Кидди. – Да и в любом случае, разве он сможет до нас добраться?

– Ему есть до нас дело. – Сиф улыбалась, но ее рука была тверда. – Точнее, ему есть до меня дело. Я не хочу обидеть лес, пусть даже он не может забраться на эти скалы. Ты помнишь, как я спасла тебя в песках? Лес был укрыт в глубинах, но именно он давал мне силы и возможности спасти тебя. Хотя ты был для него желанной добычей. Если бы ты умер там, твое тело стало бы пищей леса.

– И Билл, и Миха, и Моника, и Стиай, и даже ты с удивлением бы наблюдали, что я не просыпаюсь, а понемногу исчезаю в кресле, высасываемый выбравшимся из-под песка ночным лесом? – состроил зловещую гримасу Кидди, но Сиф не засмеялась.

– Кто его знает. – Она потянула Кидди за руку к едва заметной расщелине. – Есть игры, в которые мне играть не хочется. Тем более здесь. Этот сон мне ближе прочих. Такой сон есть у каждого. Даже у тех, кто вовсе не видит снов.

Она протянула руку и безошибочно щелкнула Кидди по носу.

– А какой сон мне ближе всего? – спросил он.

– Это загадка из серии, сколько будет один плюс один. – Сиф начала спускаться, не выпуская руки Кидди. – Только ты не спеши догадываться. Надо немного помучиться, поломать голову, увидеть несколько снов для их сравнения между собой, а потом, вдруг, познать очевидное. Но второе без первого не получится.

– Куда мы идем? – спросил Кидди, чувствуя, как мелкие камни вырываются из-под ног и с шуршанием устремляются вниз по склону.

– К башне! – воскликнула Сиф. – Разве я тебе не говорила? Она впереди, там, на берегу. Склон с этой стороны хребта пологий, до рассвета мы спустимся, а там уж и пробежимся немного. От подножий гор до башни километров десять. Впрочем, мы успеем, даже если пойдем шагом. На равнине опасностей быть не должно.

– И мы увидим там Билла, Миху, Монику, Стиая? Всех тех, кто отправился туда несколько месяцев назад?

– Ты забываешь! – Она рассмеялась, замерла, удерживая равновесие на остром камне. – Это сон. Тут все иначе. Ведь все видели нас в башне, значит, рано или поздно мы должны до нее добраться. Даже если мы этого не хотим.

– А как же местное солнце? – Кидди поддержал Сиф за талию. – Оно не сожжет нас с рассветом?

– Оно другое здесь, – Сиф быстро заморгала, пытаясь объяснить: – Оно другое с этой стороны гор. Не жарит так сильно. Но жарко будет.

– Послушай, – Кидди попытался опять привлечь Сиф к себе. – Мы все сделаем так, как ты говоришь. И доберемся до башни. Хоть я и надеюсь, что когда-нибудь ты объяснишь мне всю эту сонную географию более подробно. Но скажи мне, как найдут или нашли башню Билла остальные?

– Она очень высокая! – Сиф приподнялась на носки и вытянула руки над собой. – Вот такая, даже еще выше! Она такая высокая, что пронзает сразу много снов. И сны Стиая, Михи, Моники в том числе! Поэтому каждый видит ее в своем сне. Просто ты провалился слишком глубоко, почти до основания.

– До какого основания? – спросил Кидди.

– До основания башни, – спрыгнула Сиф с камня.

44

Кидди оставил Монику на постели в комнате Сиф. Точнее в комнате, похожей на комнату Сиф. После завтрака с ней случилась истерика. Кидди положил ее на постель, почти механически, без страсти еще раз довел до исступления и отправился к бассейну. Он плавал около часа, словно пытался уплыть от настигшего его прошлого или смыть его с себя. Потом выбрался на борт, отдышался, оделся и подошел к окну комнаты, надеясь, что разглядит в спящей Монике черты Сиф. Не получилось. Ничего не отозвалось изнутри.

– Не обижай мою гостью, – сказал Кидди Джефу и пошел по садовой тропинке прочь от дома.

Тропинка закончилась дюжиной высоких ступеней, Кидди миновал сложенную из неровных валунов ограду и оказался на поросшей травой улице. Изгородь, более всего напоминающая остатки фундамента какого-то древнего храма, тянулась по обеим сторонам улицы и влево и вправо, изредка прерываясь на такие же ступени, но все говорило о том, что по улице не бегают дети и не ходят взрослые. Кидди нащупал чиппер и вызвал ближайшее купе. Оно появилось минут через пятнадцать, что подтвердило догадки о малой населенности этой части страны. К тому времени Кидди успел отшагать пару километров. Вместе с сексом и плаванием это его окончательно утомило, и, опустившись в мягкое кресло, Кидди позволил себе заснуть. Через пару часов, чувствуя себя посвежевшим и отдохнувшим, Кидди отпустил купе у станции подземки и нырнул в бывшую когда-то привычной толчею. А еще через пятнадцать минут бросил линию к Брюстеру.

– Привет, Томми, – сказал Кидди, услышав на линии знакомое «Ну». – Это Кидди. Я был у Моники. Мне нужно встретиться с тобой.

Брюстер ответил не сразу. Сначала раздалось сопение, затем пиканье какой-то аппаратуры, наконец звук сдвигаемого кресла, шелест одежды. Кидди сошел со ступеней медицинской академии, присел на нагретый солнцем гранитный парапет позеленевшего от времени фонтана. Здесь, в старом городе, он всегда чувствовал себя, как и в университетском городке. Гиганты нового города выстроились в отдалении, превращая горизонт в широкую темную ленту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});