Эпоха альтернативно живых - Едика Кабаг

– Держись! Сейчас вытащу, ты только держись! – Я пытался ухватить Валину руку покрепче и подтянуть на себя, но ладони предательски вспотели и проскальзывали. – Держись, родная, я тебя подниму.

– Киря! Вытащи меня! – От испуга она плакала и пыталась крепче ухватиться. -Вытащи! Я бер…. е-е-а-а-а-а!

Морф не дал ей договорить, ему наконец-то удалось ухватиться за прутья мостика и зацепить Валины ноги. От его удара Валентина выскользнула из моих рук и начала падать прямо на морфа.

– Валя-а-а-а-а-а!!! Не-е-е-ет! Сто-о-о-оЙ! – я хватал руками воздух, а Валя продолжила падение. Она ударила голову морфа, и начала проскакивать между его телом и полм бывшего моста. Морф не растерялся и схватил свою добычу, правда, в результате он сам начал падать. Свое падение Валя продолжила в объятьях морфа. В падении морф исхитрился прокусить ей затылок, и уже на земле отшвырнуть её в сторону. Он встал, немного покачался и начал предпринимать попытки достать меня. Его рука, пробитая пулями и поражённая намешанной на скорую руку химией, прямо на глазах разлагалась. Крупные лохмотья гниющей плоти отслаивались от показавшейся кости, вся поверхность которой была покрыта мелкими прозрачными капельками. В воздухе витал всё усиливавшийся запах ацетона и ещё какой-то химии, видимо, вошедшей в состав смеси.

В кольцо они сжимают, и нету больше сил, И трупный запах мерзостный со всех сторон разил, Сверкают дико очи зловещих мертвецов, Нас демоны загасят скоро, даже не найдешь концов. И ветер переходит в ужасный ураган, Над нами беспощадно сгущается туман, И демоны зловеще вопят в кромешной тьме, И силы на исходе, и от ужаса трясутся руки.

12:00

– А вот хрена лысого тебе, сука! – я прошипел сквозь зубы, извиваясь на перилах как уж на сковородке. – Врешь, не возьмешь!

Надо как-то нормальную позицию занять, а для этого избавиться от части груза. То есть скинуть рюкзак и прочую тяжесть, только аккуратно, что бы не отправить все в начинающийся пожар. На пол полетел годендаг и мой рюкзак, себе же я оставил свой «калаш». Нефиг такие вещи на пол бросать. Так, теперь надо спускаться. Произвивашись, балансируя, на бывшем мосту еще минут пять, я умудрился сделать что-то похожее на подъем с переворотом или какой-то там цирковой трюк, и наконец-то занял нормальное положение не вниз головой, а наоборот. Морф не отходил ни на секунду, словно ждал когда я упаду. «А вот фигушки. Теперь будем осторожно спускаться. И вот когда я спущусь, то тебе, кусок мяса, не повезет». Подбадривая себя такими мыслями, я одной рукой закинул ремень автомата на шею так, чтобы можно было стрелять. Вцепился левой рукой за поручень, начал нащупывать ногами прутья, на которые можно было опереться. Эх, жаль что я не Беар Гриллс с канала Дискавери, он бы наверно за считанные секунды тут спустился. Но я не он, а его тут нет, пускай идёт лесом. Так, опору я нашел, теперь аккуратненько и потихоньку спускаемся. Проговаривая каждое своё действие про себя, поочередно цепляясь то за прутья, то за поручни, я спустился на высоту, с которой уже можно было спрыгнуть, только вот надо было как-то отогнать морфа. Как? Очень просто. Я ухватил правой рукой свой АКС, постарался его зажать, и разрядил в тварь половину рожка. Морф не ожидал такого сопротивления, и шарахнулся от меня в сторону, роняя ошмётки мяса с распадающегося плеча. «Плеча? Он что, распадается прямо на части?» Удивление перекрыло все остальные чувства, загоняя горечь мало осознаваемой пока потери глубоко внутрь. Я наконец спрыгнул на пол и взял в освободившуюся левую руку Борин моргенштерн.

– Все падла, писец к тебе пришел! – Я стиснул зубы, направил автомат на чудище и постарался расслабить своё тело. Рука с дубиной автоматически отошла назад, палец правой начал выбирать слабину спуска. Морф наконец обратил внимание на происходящую с ним метаморфозу – его рука уже не двигалась, потеряв все мышцы. Более того, разложение перешло на бок и уже показались блестящие теми же самыми капельками сизые рёбра. «Что же я такое намешал?», – вкралась в голову мысль и была выгнана оттуда раскатом автоматной очереди, «трассер, три патрона, рилод».

Откидывая уже ненужный автомат за спину, я перехватил моргенштерн в другую руку и двинулся на тварь. А та зачарованно смотрела на искрящийся в бедре патрон, от которого по телу чудища начали бежать голубоватые язычки пламени, через пару секунд охватившие весь подвергнувшийся химической атаке бок и остатки руки. Я опешил и остановился, силой воли заставив себя не опускать занесённое для удара оружие, и в этот момент воздух вокруг морфа, насыщенный парами химии и, видимо, ацетона, вспыхнул. Тугой горячий кулак опалил лицо и толкнул меня в грудь, откидывая метра на три. Уже в падении, я успел ощутить приклад автомата, коснувшийся затылка, после чего свет погас.

Серое небо, моросящий дождь, ветер гнал по небу рваные полоски облаков и иногда посыпал мелкой изморосью. Серый цвет был во всем, в плитках на площади, в домах окружавших площадь, в деревьях растущих там, и только памятник, простирающий свою руку куда-то вдаль, в центре площади был антрацитового черного цвета. Под памятником кто-то стоял, кто-то до боли знакомый….

Реальность возвращалась с шумом, с треском разгорающегося пламени. Я попытался встать, голова трещала, в ушах стоял шум, все в глазах кружилось. Что произошло? Что я наделал? Вон лежит Боря с проломленным черепом, а вон Миша, со штырем в груди, а чуть поодаль Валя. Она хотела мне что-то сказать, но что? То место, на которое попали потоки горящей смеси после взрыва морфа, разгорались все сильнее и сильнее. Да, времени мало, надо срочно убегать. «Стоять! Какой убегать? И ты вот так бросишь свою женщину и друзей? На поругание зомби?»: голос в моей голове резко остановил меня. «Нет, не брошу, не брошу!» зашептал я и начал стаскивать тела друзей поближе друг к другу. Времени было мало, но друзья заслуживали достойных похорон. Когда все три тела легли рядышком, я сложил на их груди руки крестом, положил к телам оружие друзей, пошвырялся в карманах и вытащил монеток, чтобы положить их им на глаза. Сначала Боре, потом Мише, а в конце Валентине. Я нагнулся к ней, поцеловал на прощание в губы и положил монеты на глаза.

– Покойтесь с миром! – я выдохнул и посыпал тела остатками компонентов так удачно сложившейся смеси. Пусть сгорят, как у древних славян. Такие вот похороны.

После импровизированных похорон, я быстро помчался обратно в подсобку, чтоб до начала всепоглощающего похоронного пожара успеть забрать химикаты, необходимые мне для повторения опыта. Ведь это готовое супероружие против мертвяков, такая вундервафля. Огонь же в цехе разгорался все сильнее и сильнее. Я словно уж проскальзывал между конвейеров в сторону входа, откуда мы начинали свой путь. Что-то сзади вспыхнуло, потом еще раз и еще раз. Я приостановился, обернулся и прошептал «Прощай, Валя. Прощайте, хоббиты» и продолжил свой бег. На мое счастье дверь из цеха в холл была плохо заблокирована нами, поэтому она распахнулась сразу же, как только я ударил ее плечом. Не останавливаясь, я побежал к лестнице наверх, чтобы попасть в подсобку. Добежать было делом двух минут. И вот когда я уже был в нужном мне помещении, в цехе что-то бухнуло, наверное, огонь подобрался к резервуаром со спиртом. Я вытряхнул из рюкзака ненужные вещи, начал наполнять его различными реагентами, повторяя ту же последовательность, как и до морфа. Когда в цехе бухнуло второй раз, я уже мчался к пожарному выходу со второго этажа. Это выход был на моей стороне, но вел не во двор с зомби, а к зданию администрации. До выхода я не добежал, взорвался третий резервуар со спиртом, и меня выбросило в окно второго этажа. Наверное, мне повезло, я упал не на землю, а на кусты. Они-то и смягчили мое падение, я отделался лишь ушибами. Продравшись, сквозь кусты и перезарядив автомат, я побежал к воротам, к своей машине. Цех за моей спиной разгорался все сильнее и сильнее, а по щеке пробежала первая слеза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});