Разведка и контрразведка - Макс Ронге

По-видимому, Кадорна намеревался внести и свою лепту в контрнаступление русских и румын. Это выдала радиограмма от 21 ноября 1916 г., а также переброска тяжелой артиллерии с тирольского фронта на Изонцо. Однако после понесенных тяжелых потерь у итальянцев уже не хватало сил. Кроме того, немало работы им доставляли события внутри страны.

Из захваченных документов было видно, что революционно-анархическая пропаганда вызывала необходимость суровых мер подавления. Судебный процесс в Риме против ряда социалистов, обвинявшихся в пацифистской и антипатриотической пропаганде, закончился осуждением Итало Тоскано на 6 лет тюрьмы, трех других обвиняемых — на 5 лет.

Ген. Кадорна столь же мало помог Румынии, как и раньше Сербии и Черногории.

Глава 29. Внутреннее положение Австро-Венгрии

Чем дальше длилась война, тем больше главному командованию приходилось уделять внимания внутреннему положению страны. Доклады высших военных органов, материалы венского контрразведывательного центра, наблюдения политической группы разведывательного бюро и донесения специальных секретных наблюдателей — все это давало обильный материал для оценки внутриполитической обстановки.

Нельзя было не признать, что плохая организация продовольственного снабжения в Австрии стала заглушать волю к войне даже у абсолютно надежных слоев населения. В немецкой части Богемии, в моравско-силезском угольном бассейне, в Штирии, Нижней Австрии и Вене дело дошло до демонстраций. Успокоительные заверения и ссылки на объективные условия приносили мало пользы, если вовремя не подвозилось продовольствие.

Замечательно было то, что социал-демократия стояла в стороне от этих выступлений. 1 мая 1916 г. вождь социал-демократии Пернершторфер восхвалял императора Вильгельма II как миролюбивого монарха и подчеркивал заинтересованность рабочего класса в доведении воины до победного конца. Домес в июле выступил на собрании австрийского союза металлистов с лозунгом «держаться до конца».

Такое отношение к войне со стороны социал-демократии тем более примечательно, что за границей уже зарождалось движение международной солидарности рабочего класса. «Голландская фракция», настроенная явно враждебно к центральным державам, постановила на мартовском конгрессе 1916 г. в Гааге вести антимилитаристскую пропаганду в воюющих странах, распространять слухи о мире в центральных державах и вести подготовку всеобщей стачки в нейтральных странах, стремившихся вступить в войну. На конгрессе присутствовали германские французские, русские и румынские социал-демократы и анархисты; из Австрии был лишь один социал-демократ — Поль.

Прокламации, появившиеся в разных пунктах Германии и Австрия в начале 191–6 г., призывали население к выступлениям против войны. Были также конфискованы открытки антивоенного характера.

Обращало на себя внимание чрезмерно большое количество немецких, польских и венгерских евреев, дезертировавших в Голландию, в связи с чем весной 1916 г. нами был назначен в качестве военного атташе в Гаагу подполк. Ишковский. По полученным им сведениям, дезертирство было организовано Англией при помощи сионистских организаций. Вне всякого сомнения, глава сионистов в Шевенингене, Генрих Грюнцвейн, поддерживал тесную связь с сионистами в Кракове и Львове.

Настоящим бедствием стали военнопленные, бежавшие из лагерей. К концу апреля 1916 г. их насчитывалось уже 12 440 человек. Правда, лишь немногим из них, вроде ген. Корнилова, удавалось пробраться на родину, но остальные держали наши органы охраны в постоянном страхе перед возможностью диверсионных нападений. Как показала действительность, эти опасения были преувеличены. Взрыв на военном заводе Энцесфельд 18 мая 1916 г. был вызван чрезмерным нагревом котла. Другие несчастные случаи также были вызваны несоблюдением на производстве технических правил предосторожности. Лишь взрыв арсенала в Цетинье, который должен был служить сигналом к восстанию, мог быть приписан черногорцам.

Взрыв арсенала служил условным сигналом для одновременного общего нападения на оккупационные войска. Во главе заговора, раскрытого своевременно, стоял бывший сербский военный министр ген. Радомир Везович. Когда генерал-губернатор натравил к нему одного офицера для передачи требования — в 24 часа покинуть страну, Везович, совместно с двумя своими братьями, предательски убил офицера, а сам бежал в горы. В качестве заложников были взяты его отец и брат, причем было объявлено, что они будут повешены, если Везович в течение пяти дней не явится на суд. Везович продолжал скрываться. Вследствие этого его брат был отдан в руки палача, престарелый отец был помилован. Лишь после объявления амнистии весной 1918 г. генерал явился и тотчас же выразил готовность принять участие в борьбе с повстанцами Капитуляцию этого человека, ставшего героем, генерал-губернатор оценил как моральное поражение его самого и его приверженцев, в силу чего приказал интернировать его в Пегстале и даже назначил ему месячное содержание в 1 000 крон.

Известную опасность представляли также пленные, возвратившиеся из России в порядке обмена. Антигосударственная пропаганда, организованная в русских лагерях для военнопленных, могла оказать неблагоприятное влияние и на возвращавшихся. Кроме того, нужно было для будущего выявить изменников и зачинщиков, оставшихся в России. В связи с этим нужно было организовать своего рода политический карантин, посредством которого следовало отделить лояльные элементы от антигосударственных и путем опроса получить уличающие данные о деятельности изменников в плену. Поэтому в середине сентября, на совещании в военном министерстве, было решено при 10-м отделе (дела о военнопленных) организовать совместно со службой цензуры учет политически ненадежных лиц. Кроме того, в Заснице (Германия), куда прибывали из Швеции возвращавшиеся пленные, был организован контрольный пункт.

Со стороны государственных органов и общественных организаций стали часто поступать протесты против массового интернирования политически подозрительных лиц. Постепенно и сама контрразведка стала спокойнее смотреть на вещи. Провинциальным правительствам было поручено проверить интернированных и причины их интернирования. Признанные невиновными были освобождены. В Талердорфе (близ Граца) в середине 1916 г. из находившихся 14000 галичан и буковинцев было освобождено около. 11 300 человек. Оставшиеся были преимущественно русины. Как впоследствии выяснилось, при этом поступили чересчур либерально. Перемышльскому военному округу было немало хлопот с возвратившимися, среди которых оказалось очень иного русофилов. В Сирмию, после спешной проверки интернированных в лагерях, вернулось столь большое количество антигосударственных элементов, что военному командованию пришлось вновь прибегнуть к их интернированию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});