Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма

Я вспомнила зиму в Поворотнице. Ночь, мы с Дуней — совершенно умаявшиеся, и Анри — с температурой, на моей постели. И свет из моих ладоней.

Он дышал — тихо-тихо. И всё, слабое дыхание было в тот момент единственным, что говорило — он жив, он ещё жив. Я неуклюже растопырила пальцы — эх, куда мне до Жанны или Дуни, они умеют сделать красиво — но с растопыренных пальцев заструился тот самый белый свет, какой был нужен.

— Вот, держите, сколько сможете. Сюда, — Асканио взял меня за запястья и перенаправил свечение на раненый бок Анри.

Сам же он принялся делать что-то ещё, недоступное моему пониманию. У меня же через некоторое время свело пальцы, я терпела, а оно сводило, а потом свечение иссякло.

— Эх, рано, — раздался голос Асканио. — Встряхните руки, встаньте, походите немного и возвращайтесь сюда, мы ещё не закончили.

Он бесцеремонно поднял меня за плечи и отвёл в сторонку. Я проморгалась, глянула в распахнутое окно — закат догорал за озером, красота необыкновенная. Где-то там, снаружи, раздался грохот.

— Что это? — не поняла я.

— Так пушки же, там же бой, — пояснил господин Шу.

Черт побери, ещё и бой. Так, мы же притащили с собой кучу людей. Я повертела головой, нашла Рогатьена.

— Рогатьен, там, с нами, пришли люди, их бы…

— Разместили, госпожа Эжени, — тихо сказал он. — Не беспокойтесь. Фелисьен распорядился. Накормили и отвели в купальню.

— Благодарю, — кивнула я.

У кого-то там дети в столице, но об этом уже чуть позже, вечером.

Я стряхнула руки, пошевелила пальцами. Могу? Могу.

— Я готова продолжать, господин Асканио.

— Отлично, возвращайтесь на место, — кивнул он, не отрываясь от того, что делал сам.

Я пригляделась — какие-то точечные воздействия, и не только белым цветом, но и разными другими. Села, собралась, позвала силу…

Мне не было видно, что там с Жанной, но — я слышала голос Дуни, спокойный, она командовала Меланье, та иногда что-то отвечала. Наверное, процесс идёт.

Сумерки сгустились совершенно, я подумала, что нужно какое-то освещение… когда наш пациент глубоко вздохнул, его тело скрутило словно судорогой, а потом он открыл глаза.

— Друг мой Эжени, — прошептал еле слышно.

Из раны в боку хлынула кровь.

— Получилось, слава Солнцу, получилось, — возликовал Асканио.

Он тут же зажал пальцами рану, что-то зашептал, очевидно, останавливая ту самую кровь. Я же сжала руку Анри, и его пальцы слабо пошевелились в ответ.

Из портала прямо в комнату вывалился Максимилиан — без шляпы, встрёпанный и грязный, недолеченная рука подвязана. За его спиной грохнуло — наверное, это и есть пушка.

— Маги на ногах остались? Кажется, нам нужны все.

37. Непредвиденная помощь

Асканио не подозревал, что после всего, что ему уже выпало в эти два дня благодаря неуёмной маркизе Евгении, он должен будет бросать не долеченного до конца Анри и снова бежать куда-то порталом. Да не просто куда-то, а в самое что ни на есть сражение, и почему, спрашивается? Потому что кто-то не справляется, потому что в этой забытой Великим Солнцем Франкии не осталось приличных магов. Хорошо, почти не осталось. А те, что остались, они… не все в строю. Так, как госпожа де Саваж, он не мог никогда.

Но она не сумела справиться с антимагическим устройством, а он — смог.

За последние недели этот темнейший из всех возможных сплавов попадался ему уже не раз и не два. И там, где обычная пуля сделала бы в теле мага обычную дырку, эта дрянь мало того, что пробивала любую магическую защиту, даже некромантскую, так потом ещё и залечивать повреждения от неё было сложно и затратно. Пример тому — рана Анри, и рана госпожи Жанны. Будь клинки обычными — почистили рану, обработали, может быть — зашили, перевязали, наблюдаем. А тут пока не выведешь из тела больного эту гадость несусветную — то и не понимаешь, вытянешь его вообще с того света или нет.

Асканио мог собой гордиться — Анри он вытянул, с небольшой помощью маркизы. Всё же, любящее сердце рядом никогда не бывает лишним при такой процедуре, особенно если дама крепка духом и не падает в обморок от вида крови, а маркиза не такова. Госпожа Евдокия тем временем вытягивала достойную представительницу семейства Саваж при помощи ученицы — никаких любовных интересов у госпожи Жанны не наблюдалось, а жаль, помогло бы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но посреди комнаты возвышался сын Анри, и ждал. Асканио поднялся.

— Ваше высочество, извольте показать руку.

— Ерунда, господин маг, потом посмотрите. Колдовать я могу, а наши солдаты поддерживают нас огнём, другое дело, что нас мало. В строю пятнадцать магов, этого недостаточно.

— Что вы там делаете? Хотите разметать противника по полю голыми руками? Это вам к прекрасной госпоже, но она, увы, сейчас вам не ответит, она нагеройствовалась на сегодня. Могу предложить пару вояк-магов, пришедших с её высочеством из столицы, но где они — не имею представления, об этом нужно спрашивать у Рогатьена. Он тоже нужен?

— Простите, ваше высочество, я нужен здесь, возле вашего отца, — непререкаемо сказал Рогатьен. — Также я полагаю, вы не станете забирать людей из кухни и их прочих людских покоев, потому что иначе потом некому будет нас всех тут кормить и обслуживать.

Максимилиан шумно выдохнул — кажется, он собирался сделать именно это.

— Госпожа Евдокия присоединится к нам, когда поймёт, что госпожу Жанну можно оставить без её присмотра. Полагаю, что госпожа Мелания тоже принесёт больше пользы здесь, а не на поле боя, — продолжил Асканио.

— Рогатьен, скажите, он всегда такой? — поинтересовался Максимилиан.

— Обычно ещё хуже, — вежливо поклонился Рогатьен.

— Эй, куда вы намылились? — совершенно невежливо спросила маркиза, не выпускавшая, впрочем, руки Анри.

Анри дышал, дышал спокойно, Асканио видел — спит. Что ж, теперь ему хорошенько спать и восстанавливаться.

— Вероятно, в бой, его высочество известил нас всех, что они там не справляются.

— Так, вы не вздумайте там тоже напороться на какой-нибудь антимагический нож, ясно вам? — сурово сказала она. — Потому что если вдруг — я вас не спасу.

— Маркиза… — начал было Асканио, потом поправился: — Ваше высочество, знать о том угодно лишь судьбе и Великому Солнцу, и мы теряем время. Мне нужно одеться.

Он вышел, кивнул Рогатьену — чтоб тот помог. Рубаху стирать, она вся в крови, хоть и дружеской, но всё равно. Да и вообще — он так и не вымылся хорошенько после того дрянного подземелья. Но теперь уже — ещё и после боя. Нужно поскорее заканчивать и мыться, вот.

Из спальни Анри долетали какие-то обрывки разговора — кажется, маркиза взяла своего пасынка в оборот, трясёт с него подробности, и ещё с кем-то разговаривает. Тут хоть тряси, хоть нет — мятежников нужно отогнать, потому что нужно вылечить Анри. Будет Анри на ногах — будет и всё остальное. Да и после сегодняшнего сражения лазарет явно переполнится.

Асканио поправил шейный платок и вышел к людям. Глянул на Анри — без изменений. Глянул на маркизу — глаза той сияли подозрительно ярко, в руках было зеркало. С кем это она говорила?

— Максимилиан, я нашла вам помощь. Некоторую. Как там говорили — четыре стихии, жизнь, смерть и божественная правда? И что-то неучтённое? Некромантов у вас хватает, жизнь представит Дуня, мы её к вам отпустим, господин Асканио сгодится за божественную правду, стихийников найдёте, а кого не найдёте — сейчас подтянутся. Неучтённое подтянется тоже.

— Кого вы позвали, госпожа маркиза? — не понял Асканио.

А потом появился ещё один портал, и из него вывалился… господин Ильин, державший за руку госпожу Ульяну.

— Ульяна Арсентьевна, миленькая! Платон Александрович! — девица Мелания подскочила и бросилась к ним обоим, обняла и вернулась на место, потупившись, но очень довольная.

Подошли и Евдокия с маркизой, обняли обоих.

— Поможете? — спросила маркиза. — Тут нас осадили, выживают из дома, едва не убили мне Анри, и вообще.